Угощение, это надо понимать тот самый бочонок вина, который эти пьяницы последнее время что-то повадились с завидной регулярностью распивать каждый вечер в компании с какими-то новыми местными подружками?

— Что-то типа того, — равнодушно откликнулся Кязим. — Должен сказать, дрянь дрянью это их вино из угощения. Я понюхал и мне не понравилось. Пахнет какой-то цветочной гадостью, а я такие вина не люблю. И чего все наши так тащатся от них?

— Думаю, что больше тащиться никто из них не будет, — задумчиво проговорила княжна, бездумно глядя прямо перед собой.

Что-то, какие-то странные нотки, прозвучавшие в тихом голосе княжны, мгновенно стряхнули сонное оцепенение с телохранителя, и он мгновенно подобрался, как волк перед прыжком.

Сходи, посмотри как там они? — негромко, с каким-то скрытым равнодушием, как бы говоря уже о покойниках, бросила княжна. — Потом загляни на конюшню проверь парадные и хозяйственные ворота.

Старайся, чтобы тебя не заметили, — равнодушно бросила она ему в спину.

Смотреть, как на её слова прореагирует её старый, верный телохранитель она не стала. Голова княжны усиленно прокручивала варианты, как выбраться из западни.

Дворец, предоставленный Высшим Руководством Республики торговой делегации Подгорного княжества и наследной княжне для проживания на всё время их нахождения в столице, был малопригоден для обороны. А после того, как вся её собственная охрана из княжеской Гвардии будет отравлена, в чём у княжны уже не было ни малейшего сомнения, этот просторный комплекс старинных зданий, построенный чуть ли не двести лет назад, превратится в самую настоящую западню, из которой нет выхода.

Если только…

Если только не уйти путём, которого от неё никто не ждёт.

— Гвардии больше нет. Как и шлюх, с которыми они развлекались. Отравлены.

Тихий, невыразительный, какой-то безцветный голос её телохранителя, раздавшийся от двери буквально через десять минут, вырвал княжну из плена тягучих, тяжёлых мыслей.

— 'Как он быстро, — была её первая трезвая мысль. — Надо собраться'.

— Лошади?

— Дурман-трава. Видимо были опоены обслугой из местных ещё два часа тому назад перед уходом. Завтра хоть на призовые скачки выставляй, а сейчас хрипят и валяются по полу конюшни. Наркотическое опьянение.

— Знаю, — недовольно бросила княжна. — Дурман травы — первое, что входит в науку рыцаря ещё в первый год обучения. Не сдавшего экзамен дальше к обучению не допускают.

Ничего нового, — прошептала она едва слышно. — Странно. Я ожидала от них большего.

— Оба выхода перекрыты, — донёсся до неё глухой голос Кязима. Раздражённый, злой телохранитель нервно теребил полу своей куртки сам того не замечая. — Внешне не заметно, но и там, и там трутся большие группы каких-то непонятных личностей, — безстрастно продолжил он. — У парадных ворот группа каких-то дворянок занята какими-то своими разборками. Слишком демонстративно и слишком шумно, чтоб это было на самом деле. А выезд из хозяйственных ворот перекрыт незнакомым зеленщиком со своею тележкой, ругающимся по какому-то поводу с нашим соседом.

— Мы пойдём другим путём…

Повернувшись лицом к телохранителю, княжна как-то странно, неприятно улыбнулась.

Они нас ждут верхом, мы уйдём низом.

Иногда знакомство с кое-какими странными, даже неприятными личностями даёт поразительный результат, — княжна задумчиво, с остановившимся взглядом, смотрела прямо перед собой. — Быстро в подвал. Там люк городской канализации. По ходам канализации и уёдём. Там нас никто не ждёт, — княжна, как-то неприятно улыбнулась. — Не думаю, что наследную княжну Подгорную ждут на полях орошения за городом и под землёй, среди отбросов и дерьма.

Там у реки, на выходе из подземелий, перехватим гоночный ялик и…

— И нас перехватят уже в устье Малого Стрыя, — раздражённо перебил её телохранитель. — Нет! Так не пойдёт. Мы…

— Мы будем делать, что Я скажу, — тихим, лишённых эмоций голосом, оборвала забывшегося телохранителя княжна. — Гоночного ялика хватятся утром. И соответственно будут искать в низовьях. В устье Лонгары и в устье Малого Стрыя. Мы же пойдём на восток, в Империю, в верховья. Думаю, Императрица Сухайя войдёт в наше трудное положение и мне поможет. Даст корабль и охрану. Дальше мы с востока, Северным Морским Путём обогнём континент и мимо миминов, мимо тысяч мелких прибрежных островков выйдем к устью Большого Стрыя.

А там мы дома.

Не пройдёт и пары, другой месяцев, как всё кончится, — безмятежно улыбнулась она.

— А потом? — телохранитель настороженно смотрел на неё.

Потом? Потом, мы вернёмся, — как-то вдруг сразу изменившись, неприятным тихим голосом жёстко проговорила княжна. — Кто-то ведь должен ответить за нашу сегодняшнюю милую прогулку под землёй.

Думаю, городская канализация с нечистотами маленького вонючего городка, хоть и называемого в этом захолустье столицей, не место для наследной княжны Подгорного княжества. И те, кто нас туда загнал, должны будут за это ответить.

Пусть даже сами они о своей вине ещё не знают, — едва слышно прошептала она.

Пришла пора готовиться к войне за берега Стрыя. Главное, на сегодняшний день сделано. Самого грозного и самого последовательного нашего врага — Тару из Сенка, мы с руководства Речной Стражи убрали. Жаль, что сам легион от того мало пострадал. Только молодняк выкосили.

Ну, да ничего, — снова улыбнулась она вдруг ставшей какой-то неприятной, хищной ухмылкой. — Лиха беда начало

Только вот, — качнула задумчиво на головой, — из Амазонии, всё таки придётся убираться. Гибель нескольких тысяч молодняка кое-кто нам не простит. Никогда.

Казалось, сам воздух в Парадной Зале Церемониальных Приёмов Большого Императорского Дворца Столицы Империи Ящеров потрескивал от царившего во дворце с самого утра чудовищного напряжения. И если присмотреться, то заинтересованному глазу отчётливо можно было увидеть, как с края церемониального одеяния Императрицы, надменно восседающей на Большом Имперском Троне Императоров, медленно и беззвучно срываются маленькие голубоватые молнии, не видимые простому глазу, но, тем не менее, весьма и весьма ощутимые.

Некоторым, особо впечатлительным ящерам даже казалось что сами маленькие, рудиментарные волоски на руках и на теле невольно шевелятся, самим своим шевелением передавая всё более и более растущее напряжение в зале Приёмов.

В Столицу прибыли долгожданные подарки от новых старых кланов, давно и с нетерпением ожидаемые Императрицей Сухайей, и сегодня проходило Представление Этих Подарков. И множество придворного населения Столицы уже заранее готовилось расстаться с головой. А если и не с головой, то уж точно с какой-нибудь другой, не менее значимой и драгоценной частью своего тела. Например — с шеей.

Смело заявившие этой весной о своём новом возрождении, старые кланы теперь не менее смело, вернее сказать — грубо и нагло попрали все освещённые веками имперские традиции. Ну а то, что дарение Императрице подарков освещено веками было только в воспалённом жадностью мозгу придворных лизоблюдов, имевших с того свой весомый кусок, холуи из дворца старательно сделали вид, что уже не помнят.

И теперь им приходилось платить за собственноручно выпестованную и взлелеянную за прошедшие годы новую традицию.

— Где послы? — прошелестел по притихшему в страхе залу тусклый, невыразительный голос Императрицы. — Где они? — повторила она вопрос, чуть повысив голос.

Ответа не было. Казалось, все в зале в миг вдруг потеряли способность говорить.

Я тебя спрашиваю, — тихо повторила она, глядя прямо перед собой и казалось, никого вокруг не замечая. — Тебя, Моего Начальника Имперской Безопасности.

— Их и не было, — проскрипел в тишине хриплый голос начальника имперской контрразведки Сум Га Чиа Ду.

Тихий, невыразительный голос, раздавшийся откуда-то из угла зала, как-то разом всколыхнул замершую в ужасе толпу придворных. Известный ранее лишь по слухам и только по имени, по рассказам редких счастливчиков, невероятным чудом сумевших выскользнуть из загребущих лап Безопасности, он был живой легендой. Никому не известный, которого никто в столице ни разу не видел, а лишь слышал, что есть такой… И который вот сейчас, в эту страшную для всех придворных минуту, внезапно проявивший себя здесь, в этом зале.