— Ну, вот видите, — весело ухмыляясь, воодушевившийся Сидор повернулся к сидящим в зале остальным членам Совета.

Появилась прекрасная возможность заново вернуться к так интересующей его теме и попытаться немного подвинуть Голову в нужном ему направлении, а заодно попытаться и самому рядом пристроиться. Гниющие в амбарах копчёности подталкивали его к более решительным действиям.

У нас есть всё. Есть товар, есть средства доставки, — кивнул он в сторону контрабандистов. — Есть, наконец, покупатель, амазонки. Остаётся только организовать правильно дело, чтобы не мешать друг другу, а самим постепенно готовить флот для разгрома амазонок на реке. Если вы только захотите, то за пару, тройку лет, мы их выбьем с реки, да ещё так накостыляем, что они бояться будут к нам вообще соваться. Дело только за малым — за вашим желанием.

— По мне, так сцепляться ещё и с амазонками, дороговато будет, — скривившись, резко охладил его восторги Льют Холодный. Льдистые, проницательные глаза этого, одного из самых богатых людей города, хитро сверкнули из-под лохматых, выделяющихся на лице кустистых бровей. — От Ящеров то еле-еле отбиваемся. А ещё встревать в драку с амазонками, — отрицательно покачал он головой. — Нет, это не для меня.

— И не для меня, — поддержал его сидящий с ним рядом с ним какой-то незнакомый Сидору член Совета.

Судя по тому где он сидел, это был ещё один из многих, неизвестных Сидору членов городского Совета. И похоже, опять же из партии Головы, не желающей конфликтовать с амазонками. Сидор в который раз для себя отметил как многих людей он не знал в этом не таком уж и большом городе.

— И не для меня. И не для меня, тоже, — один за другим раздались голоса многих, очень многих членов Городского Совета.

Настроение Сидора, воодушевившееся было открывшимися внезапно радужными перспективами, разом рухнуло. Что будет дальше он уже понял.

— У нас нет базы, на основе которой мы могли бы схватиться с амазонками, — грустно глядя на Сидора, подвёл итоги Городской Голова. — Сидор, мы слишком от них зависим. И ничего тут не поделаешь.

— А корабли, построить можно было? Чтоб не слишком зависеть? — глядя в упор ему в глаза, сквозь зубы негромко поинтересовался Сидор.

— Можно, — спокойно откликнулся, так молча и просидевший всё это время чуть в стороне Боровец. — Можно! — кивнул он головой, поднимаясь со своего места.

Да толку? Они топят все наши корабли, что чуть больше рыболовецкого баркаса. Вон, — кивнул он на молчаливых контрабандистов, внимательно прислушивающихся к завязавшемуся спору, — спроси их.

На чём вы товары свои возите через реку? — резко повернулся он к ним. — На мелких челнах? — и дождавшись молчаливого, неохотного кивка, снова, уже насмешливо спросил Сидора. — Убедился?

Строй, не строй, запасай, не запасай, всё одно сожгут. Их на реке больше. И они сильней. И там их власть. И корабли у них большие, не нашим чета. Даже у Пашки вашего лодьи были намного меньше, чем эти их сторожевые речные страшилища, которыми они сейчас прижали нас на реке.

А себе ты чего за эту зиму построил? Не такое же убожество, что и у Пашки твоего? И чего? Где ни? Сожгли? — Насмешливо посмотрел он на хмурого Сидора. — Даже сюда, к нам в Ключ слухи из низовий дошли, что сожгли лодьи вашего Пашки! — утвердительно, чуть ли не с удовольствием, подтвердил он. — И никакая твоя хвалёная судовая рать, о которой ты всю зиму нам тут распинался, не помогла. Нет у нас сил для борьбы с ними, — гневно бросил он на Сидора сердитый взгляд. — Нету!

Может потом, когда немного окрепнем, когда, хотя бы отобьёмся от этих их постоянных набегов на наш берег, мы сможем начать строить такие же, как у них лодьи. А сейчас, нет, — с сожалением покивал он головой. — Нету у нас такой возможности, чтобы затевать драчку ещё и с ними. Хватит и того, что вы со своей компанией наворотили. Теперь надо помириться и попытаться хоть как-то договориться, чтобы они нам дали возможность хотя бы торговать на реке.

— А я не желаю! — внезапно взорвался Голова.

Не желаю хоть как-то, — , вскочив со своего места, он в возбуждении снова забегал по залу.

У меня рыба гниёт. Вот он знает, сам такой, — неожиданно ткнул он пальцем в сторону ошарашенного внезапным поворотом Сидора. — У меня вся путина этого года на грани провала. Куда мне рыбу девать? За Камень везти, в Приморье? Так это, каких капиталов стоить будет. Почитай всю прибыль сожрёт. Да и на чём можно вывести столько товара? Где я вам лошадей столько возьму.

Только вот у него есть лошади, — ткнул он пальцем прямо в Сидора, буквально чуть не проткнув ему глаз. — Только вот, захочет ли он везти? А если и захочет, то, сколько за это с меня сдерёт?

И ты думаешь, они нам это позволят? — гневно уставился он на Сидора, сердито меж тем потиравшего висок, куда угодил железный палец Головы. — Уже сейчас, все города на побережье Приморья, где мы раньше свободно торговали, забиты прибывшими туда амазонками. И они начинают контролировать всю нашу торговлю зерном там. А у нас все амбары им забиты. Нам зерном что, мышей кормить?

— "И чего распинается, куркуль? — мрачно бросил на него взгляд Сидор, снова в раздражении почесав висок. — У самого-то зерна с гулькин нос осталось, только на собственный прокорм, а туда же. Радетель всеобщего равенства и справедливости, мать твою!

Врёт, нагло врёт. Но зачем?"

— Как они договорились с пиратами, что те пустили их в свои города, я не знаю. — Голова всё никак не мог успокоиться. — Но фактический факт налицо. Пираты совместно с поморскими баронами перекрыли лично нам перевал, персонально для нашего города, и теперь только с их особого на то разрешения можно попасть на южную сторону гор. А это их особое разрешение немалых денег стоит. Так что мы фактически отрезаны от Приморья. Вся наша торговля стала не-вы-год-на, — по слогам буквально проорал он последнее слово.

Поэтому, — удовлетворённый непонятно с чего Голова довольно посмотрел на Сидора, — мы должны прижать контриков.

— Кого?! — угрожающе зарычали до того спокойно слушавшие перепалку между ними контрабандисты. — Как ты нас назвал? Кого ты тут намерился прижать?

— Вас! — Голова спокойно посмотрел на сердито завозившихся в своём углу контрабандистов. — Вас, господа. Раз вы идёте против общества, то вы, значит, в контрах с ним. Значит, контрики и есть.

— Ну раз мы контрики, — зло взглянул на довольно ухмыляющегося Голову Богдан, один из главных заводил контрабандистов, — то ты, дорогой Голова, со своим зерном к нам даже не подходи.

— Хотя нет, — внезапно он передумал. — Подходи. Подходи, дорогой, подходи. Продадим мы твоё зерно. За половину твоей прибыли, — флегматично уточнил он.

— Что? — ахнул Голова.

— Нет! — хлопнул мужик ладонью по коленке. — Чтоб тебе не так обидно было, — добавил он, зло прищурив глаза, — возьмём мы с тебя за продажу твоего зерна амазонкам не половину, как берут пираты на перевале, а процентов сорок, чтоб тебе выгода была, — уже чуть ли откровенно насмехаясь, добавил он.

— Как сорок, — ахнул Голова. — Вы же с других берёте только десятину. А с меня, значит, сорок?! — возмущённо уставился он на контрабандиста.

— А с тебя, значит, сорок, — с насмешкой развёл тот руками. — Иначе, никак. Работай сам с ними. Если сможешь, — чуть не рассмеялся тот прямо в лицо Голове.

— Мог бы, так работал, — зло буркнул, чуть ли не себе под нос, Голова. — Только вот, не хотят они иметь со мной дел, — бросил он недобрый взгляд в сторону безмятежно глядящего на него Сидора. — Некоторые из находящихся тут лиц наворотили делов, приходится теперь разгребать.

— Да не жадничай ты, — усмехнулся Сидор, возвращаясь на свой место возле Брахуна. — Дай ты ребятам их сорок процентов, они и продадут амазонкам всё твоё зерно. И этого, и будущего урожая. Всё, что ни соберёшь.

— А ты к нам не примазывайся, защитничек выискался, — зло оборвал его давешний контрабандист.

Сидор удивлённо посмотрел в ту сторону. Нападок с той стороны он никак не ожидал.