— Что ж ты хочешь, — хмыкнул Димон, проверяя в поясной сумке наличие запасных свинцовых пулек к арбалету. — Тяжеленная же зараза. Но без неё, кузнец говорит никак нам не обойтись, больно уж штука удобная. Всё в одном месте и всегда готово к работе.

— Пошли, пошли, — поторопил его Сидор. — По дороге поговорим. А к кузнецу, так уж и быть, на обратной дороге заскочим.

Захватив, ставшие уже, как третья рука, арбалеты, они двинулись в город, предупредив дежурного, и дав подробное описание, места куда направляются. Тройка мелких, невзрачных ящеров, хвостом увязалась следом. После истории в кабаке Ростока, никуда одного они его больше не отпускали.

Небольшая усадебка, куда Сидор с Димоном и ящерами добрались уже совсем к вечеру, немало поплутав по кривым улочкам здешнего поселения, выделялась среди невысоких, бедновато выглядевших домиков этой части города всего лишь одной, но зато весьма характерной особенностью. Чуть ли не половину хозяйского двора в ней занимал огромаднейший, высоченный амбар, настоящим колоссом возвышающийся среди соседской мелочи.

Торговый город, он был торговым во всём. И даже здесь, в самом бедном и забытом углу его, так же, как и во многих соседних усадьбах, большинство территории усадеб занимали амбары. Но этот монстр, выделялся габаритами даже среди своих немалых собратьев.

Вот в этот самый, выделяющийся габаритами амбар и привёл Сидор Димона, попутно выяснив у соседей, что мастер, которого ни ищут, был на месте.

Однако, там его почему-то не оказалось. Зато там было то, ради чего Сидор и притащил сюда Димона.

Посреди огромного, пустого внутреннего пространства амбара стоял необычного вида чёрный фургон, внешне отдалённо напоминающий фургоны первых переселенцев Америки, времён покорения Дикого Запада и геноцида коренных жителей.

По крайней мере, белый матерчатый тент, натянутый сверху на высокие, тонкие дуги, очень уж навевал знакомый образ. И здесь же, прямо возле откинутого заднего борта фургона, они нашли измазанные мокрой жёлтой глиной грязные сапоги, вместе с пьяным в дым хозяином сапог, лежащим на копне свежего, видимо недавно привезённого с поля душистого сена. Кто кого из них привёз, если судить по густоте стоящего в воздухе сивушного аромата и запахов конюшни, было неясно. Но задохлистого вида лошадка, задумчиво похрумкивающая привезённым ею же самой сеном, в конюшне присутствовала. Как и огромная груда каштанов рядом. Одним словом, соседи не обманули — все были на месте.

— Это что? — усмехнулся Димон.

Обойдя по кругу фургон, он аккуратно, мыском сапога слегка попинал валяющееся безвольным кулём тело владельца. Брезгливо поморщившись от шибанувшего в нос сивушного запаха, недовольно поинтересовался:

— Тебе, Сидор, мало кузнеца с его вечным ремзаводом и тягой к гигантизму. Ты никак решил заделаться фермером и пересечь Великую Равнину Приморья в составе каравана переселенцев? — Димон одной только фразой выказал свои немалые познания в реалиях девятнадцатого века Северной Америки. — Или ты вздумал поохотиться на местных бизонов? — снова брезгливо поморщился он, заметив, что тело в фургоне слегка шевельнулось.

— Чем тебе оно не нравится, — насмешливо уточнил Сидор.

Внимательно осматривая тонкие, изящные колёса фургона, выкрашенные в чёрный, немаркий цвет, он на глазах мрачнел. Видно было, что при ближайшем рассмотрении, представшая перед его глазами картина его разочаровала.

— Достаточно вместимый, — небрежно похлопал он ладонью по борту фургона. — Поболе чем наши телеги, которые меня уже достали своей теснотой. Есть укрытие от дождя, тент. И цвет хороший, немаркий, ночью незаметный, — насмешливо уточнил он, намекнув на чёрный цвет фургона. — Надо только не забыть белый тент перекрасить во что-нибудь более нейтральное. Да и автор утверждает, что фургон его не пробивает ни стрела, ни арбалетный болт. Да и якобы плохо горит, к тому же, — ухмыльнулся он.

— А также не страшны ему ни град, ни глад, ни зной, ни дождик проливной, — раздражённо поморщился Димон. Фургон ему откровенно не нравился, как и вся эта воняющая дерьмом, точнее сивухой, дёгтем и конскими каштанами грязная история. — Не говоря уж про всё остальное, что ещё может быть известно этому, затащившему его сюда Сидору.

— А вот мы сейчас это и проверим, — задумчиво глядя на фургон, заметил Сидор и, сняв с пояса свой арбалет, быстро зарядил его свинцовой пулькой. — Надеюсь, хозяин будет не в обиде, если дырку в доске пробьём.

Тьфу ты, — раздражённо остановился он, только сейчас заметив торчащие из откинутого заднего борта фургона грязные в комьях жёлтой мокрой глины сапоги. — Там ещё и тело валяется, — недовольно буркнув, Сидор отпустил взведённую дугу арбалета и повесил обратно на пояс.

— Что за чёрт, — недоумённо тряхнув головой, Димон, подошёл к фургону поближе и провёл пальцами по доске, потерев матового вида деревянную поверхность.

— Странный цвет какой-то… И запах…

Задумчиво поднеся пальцы к самому носу, он принюхался с недоумевающим видом. Проведя пальцами ещё раз по доске обшивки, снова принюхался.

— Запах какой-то странный, лаванду напоминает, — пробормотал он себе под нос, и, резко царапнул ногтём по доске обшивки.

— Ого! — удивлённо поднял он брови. — А ты не соврал. Даже не царапается.

Не говоря ни слова, Сидор вынул из кармана маленький складной ножичек и сильно царапнул им по дереву.

— О! — глубокомысленно изрёк он, не заметив никакого следа. — Ни хренась себе.

— Глубокая мысль, — согласился с ним Димон.

А неплохо бы нам такой фургончик заиметь, — благодушно похлопал он по колесу фургона. — Если и вправду его стрела не пробивает, то это как раз то, что нам сейчас надо. К примеру, под штабную кибитку. И размерчик у неё подходящий, — окинул он коляску более заинтересованным, оценивающим взглядом.

— Эй, творитель! Или творец? Или творяк? — с брезгливой миной на лице подобрав какую-то валяющуюся возле фургона палку, Димон небрежно постучал по грязному сапогу валявшегося в фургоне тела хозяина. — Вставай, подымайся работный народ.

— А также строительный, творительный и алкоголелюбивый, — брезгливо поморщившись, добавил Сидор подходя поближе.

— Фу! — передёрнуло его от отвращения. — Ну и запах. Что за дрянь они здесь пьют. И явно тут не литра выпита, — с брезгливой миной на лице кивнул он на создателя фургона, валяющегося на сене. — Тут много больше.

— Две, — уверенно заметил Димон. — Не меньше!

— И насколько? — равнодушно посмотрел на него Сидор. Он расстроился. Вечер пропал из-за какого-то алкоголика.

— Хочешь поспорить? — весело посмотрел на него Димон. — Спорю на три литра. Чтоб дойти до такого скотского состояния, местного пойла меньше не выпьешь.

— Две, — возразил Сидор. — Точнее два литра. Не больше

— На что? — оживился Димон.

— Не спорь, — хриплый, едва внятный голос, раздавшийся с кучи сена внутри фургона, прервал разгорающийся спор. — Всё одно проспоришь.

Хозяин тела, а никем иным поднявшая голову из копны сена пьяная личность быть просто не могла, высунулся из фургона и, не раскрывая глаз, закачался в проёме задней стенки фургона. Так и не посмотрев на них, он судорожно пошарил где-то у себя за спиной.

— На! — не глядя, пьяница протянул Димону найденную где-то в сене бутылку. — Проверь снизу, — добавил он, и свалился обратно на охапку сена, так и не открыв глаза.

Взяв бутылку из безвольной руки пьяного, Димон перевернул её донышком верх и, неожиданно выругавшись, отстранил чуть в сторону:

— Полная, — раздражённо выругался он.

— Один литр, — разочарованным голосом прочитал он цифры на дне бутылки, когда всё её оставшееся содержимое окончательно выливалось на землю.

— Ну, — протянул он, задумчиво глядя на тело. — Благодарю. Что ещё можно сказать, сивуха! — хмыкнул он. — Классическая картина алкогольного отравления.

— Благодарить надо бы повесомее, — невнятно буркнуло бездвижно лежащее в фургоне тело.