— Я? Предпочитаю, чтобы меня защищал кто-нибудь. Это более женственно. Тебе не кажется?

От этих слов Глэдис стало не по себе. Вечно Фабиола старается взять над ней верх. Даже не знаешь, что ей возразить.

— Извини, Фабиола, но ты ошибаешься. Для женщины не важно, занимается она спортом или нет, важно, как она относится к жизни... А я вот представляю, как изящна будет Глэдис в белом костюме!

— Каратэ сейчас в моде, — продолжала Фабиола. — Один только Исмаэль пока им не увлекся, а Джонни, хотя и не посещает гимнастический зал, занимается с Мигелем у себя дома в гараже — и является на эти занятия аккуратнее, чем на свидания с женщинами. В один прекрасный день мы увидим и Исмаэля в белом костюме для каратэ... Воображаю себе, он же такой черный!

Она расхохоталась, но, поняв, что смеется слишком громко для такого роскошного столичного ресторана, умолкла.

— Я пригласил его сюда, — сказал Леандро, — но он извинился. Завтра он должен представить проект внутреннего оформления дома, где будут жить и учиться руководительницы женских организаций Латинской Америки, он сказал, что у него еще кое-что не готово. Хочет использовать ивняк или пальмовое волокно, стекло и железо. И правда, у него хороший вкус.

— Как и у Фабиолы, — подхватила Глэдис, желая ослабить возникшее между ними напряжение. — Уж она умеет одеться, у нее всегда прекрасно сочетаются цвета и украшения... Кстати, Фабиола, где твоя прелестная соломенная сумочка, та, что отделана коричневой кожей? Я давно ее не вижу.

На лице Фабиолы почему-то появилась недовольная гримаса, но Глэдис продолжала смотреть на приятельницу, и та наконец пробормотала:

— Я ее подарила... Соседка попросила для дочери, ей она очень нравилась... и вообще... она у меня уже давно... немного потеряла вид... а ты же знаешь, я не ношу старых вещей.

— Она была очень красива с этими золотыми пластинками и коричневыми полосочками посредине... Если бы я знала, что ты собираешься ее подарить, попросила бы себе.

— Разрешите.

Принесли ужин. В самый подходящий момент. Жаль, что Мигель не смог быть с ними. Но они обязательно его подождут, он обещал, что, как только закончит отчет, который составляет этим вечером, заглянет сюда выпить. Фабиола почувствовала некоторое облегчение после столь встревожившего ее вопроса о сумочке. Никогда не знаешь, что привлечет внимание людей, что понравится или, напротив, не понравится окружающим. Изо всех ее многочисленных сумочек внимание девушки почему-то привлекла именно эта, с кожаной отделкой и золочеными застежками. В тот вечер она совершила ошибку. Фабиола прислушалась к разговору о книге «Медовый месяц Наполеона», которую Леандро подарил Глэдис. Глэдис очень любила читать, Фабиола же предпочитала жить. Вот придет старость, тогда наступит время для чтения.

Они не заметили, как Мигель подошел к их столику.

— Добрый вечер.

Они подняли глаза и приветливо ему улыбнулись. Мигель сел.

— Кончил раньше, чем предполагал. Вижу, вы уже закругляетесь, так что спрошу себе только закуску и чего-нибудь выпить. Больше ничего не хочется.

Фабиола с беспокойством вгляделась в него. Он явно был чем-то расстроен.

— Случилось что-нибудь? — спросила она.

— Нет, ничего, просто я очень устал. Несколько часов подряд писал, проверял цифры... Министру мой доклад нужен завтра рано утром, а заключительный раздел нельзя было подготовить заранее — в него должны войти самые свежие данные. Правда, одна вещь меня раздосадовала. Оньяте, заместитель министра, сказал, что я не поеду с делегацией Луиса Федерико в Грецию. Только что пришла телеграмма, извещающая, что группа японских промышленников перенесла свой визит на месяц раньше запланированного срока, и меня включили в число тех, кому поручено ими заниматься.

— Это несправедливо. Ты ведь так готовился к этой поездке, — возразила Фабиола, которой едва удавалось скрывать тревогу, вызванную этой новостью.

— Прими это как подобает спортсмену, Мигель, — с улыбкой посоветовал Леандро. — Я тебе от души сочувствую, ведь ты еще не был в Греции. Поедешь в другой раз. Впрочем, думаю, больше всего ты расстраиваешься из-за того, что вам предстояла пересадка в Испании. Твоей любимой Испании... Помнишь, как мы однажды оказались вместе в Мадриде? Ты был для меня настоящим гидом. Знаешь каждый уголок города...

Мигель повернулся к вежливо склонившемуся над ним официанту, сделал заказ и закурил. Потом взглянул на Глэдис.

— Тебе придется немного подождать твоего любимого мыла «Маха»... Следующая поездка в Испанию планируется только через четыре месяца.

— Не беспокойся, — ответила девушка. — Тогда и привезешь. У меня еще немного осталось.

— Самое возмутительное, что мне сообщают об этом сейчас, когда до отлета остается несколько дней. А я уже все подготовил к отъезду. Теперь это прахом пойдет, кошке под хвост. И потом, Марио Равело передал, что он все уладил и я могу остаться у него в Мадриде на неделю... А сейчас...

— Да не переживай ты так, Мигель, — старался успокоить его Леандро. — Поедешь через четыре месяца. И кроме того, совсем не плохо, что ты в числе тех, кто будет работать с японскими промышленниками. Завязывать подобные контакты всегда полезно. Придет момент, и они сослужат свою службу. Тебя могут включить в состав нашей делегации, которая отправится для деловых переговоров в Токио.

На лице Мигеля снова отразилось беспокойство. Он почти не тронул закуску и только медленно тянул вино из стоящего перед ним бокала. Официант, убирая тарелки, нерешительно посматривал на Мигеля — пока тот не кончит, подавать сладкое нельзя, — но Мигель даже не удостаивал его взглядом.

— Давайте чокнемся, — послышался голос Глэдис. — Забудем на минуту наши мелкие повседневные огорчения и, как раньше, насладимся приятными минутами... — Она кокетливо улыбнулась. — За что или за кого мы поднимем первый тост? — Ее глаза обежали присутствующих, ненадолго остановившись на каждом. — Выпьем за то, чтобы всегда быть откровенными друг с другом, как мы были до сегодняшнего дня... Но прежде всего выпьем... за победу.

— Чью? — хором воскликнули все.

— ...за победу того, что больше всего занимает наши мысли. Согласны?

А вот этот вариант для нее — сюрприз. Конечно, у них свои соображения, только ей-то о них не сообщили. Из передачи «Клуб слушателей» «Голоса Америки» она узнала дату. Немного посмеялась, когда ее назвали Беатой Марией Ландасури и Беатрис Марией Луасес... Забавно они придумали, подобрав имена с такими же, как и у нее, инициалами...

Женщина была довольна. Меньше чем за три года ей удалось скопить солидную сумму. И ни подозрений, ни риска. Впрочем, многие извлекли пользу из этого дельца. Работали они чисто. Даже если кого-нибудь и схватили бы, не удалось бы разоблачить всю группу: она поделена на звенья, приняты и другие меры предосторожности. Следствие в любом случае зашло бы в тупик, не двинувшись дальше беспочвенных подозрений. Даже ей неизвестно, кто их главарь — мужчина, женщина?.. А это уже о многом говорит...

Киносъемка проведена великолепно, на высоком профессиональном уровне, хотя работа шла не в лучших условиях, при минимальной маскировке. Вот Сильвия Лаферте уходит с работы. Она спускается по лестнице на тротуар, где полно прохожих. Нет, никто ее не останавливает. Она даже ни на кого не смотрит.

— Прокрути обратно и пусти замедленно.

Ни единого движения, которое говорило бы о том, что женщина достает конверт из сумки. Она приближается к перекрестку и напротив здания Министерства труда переходит улицу. Идет дальше. Вот она пересекает улицу «О» и следует по тротуару мимо Дома Чехословацкой культуры. Что такое? Женщина вдруг останавливается и нерешительно отступает на несколько шагов. Она заметила нашу камеру? Не может быть...

Женщина смотрит на часы и снова возвращается к перекрестку. Поворачивает на улицу «О» и входит в кафетерий «Монсеньорсито». Тем лучше. Там ее ждут наши товарищи, поскольку из ежедневных наблюдений нам известен ее постоянный маршрут, который никогда не меняется. Мы начеку и обратили внимание, что на какое-то мгновение женщина заколебалась, словно решая, входить ли ей в этот кафетерий.