К ним приблизилась яркая и уже не очень трезвая компания.

— А ты, Поэт, идешь с нами? — на Дантеса покосились с опаской. — Идешь… за венком для бабушки?

— Нет, дорогие, спасибо, не сегодня, — уклонился Поэт. Когда компания удалилась, он перевел на Дантеса свои маленькие глазки и быстро проговорил: — Радищева, двадцать пять, венок под заказ для бабушки из Мариуполя.

— Спасибо, Поэт. Слушай, нам бы и впрямь встретиться, поговорить, а?

Но друг уже исчез за колоннами.

— Какой-то ужас, — сказал Валентин Шульцу. — Сколько их развелось — постмодернистские кружки, литературные студии, семинары для молодых авторов…

— Ну, семинары и раньше были, — рассеянно ответил Шульц.

— Семинары были раньше… это точно.

Дантес попросил Шульца забросить его в Отдел. Ему хотелось еще раз забраться в базу. Дружба дружбой… а проверить старого друга на всякий случай не помешает. Но ничего заслуживающего попадания в картотеку за Поэтом не числилось. Уже перед тем, как выключить компьютер, Дантес вбил в базу «Семинар молодых авторов» и «Александрийский».

То, что высветилось вскоре на экране, заставило его вскинуть брови от удивления.

На следующее утро Дантеса разбудил телефон.

— С добрым утром тебя, старкор, — радостно сказал шеф. — Одевайся и выезжай. Ваш стиратель нанес новый удар.

Валентин прохрипел что-то вопросительное в трубку.

— В «Пассаже» кто-то убрал «к» из вывески «закрыто».

— Пушкин кот! — Валентин засучил ногами, пытаясь выбраться из-под одеяла и сесть. — Жертвы есть?

— Вроде обошлось. Дело было ночью, сторож пошел за пивом… Одевайся и отправляйся на площадь, мы уже на месте.

Главную площадь через улицу обозревал застывший с протянутой рукой бывший вождь. Под его неусыпным взором суетились младкоры и дорожные рабочие. Городской «Пассаж» ушел под землю полностью и прочно. То ли стиратель знал свое дело, то ли очень уж хотел кого-то закопать. Валентин перелез через ограждающую ленту.

— Ерь! — только и сумел он сказать.

«Пассаж» уже не в первый раз проходил по корректорской части. То на одном из прилавков там появлялись книги, не прошедшие проверку, то начинали работать странные магазинчики с названиями вроде «Цвет диванов» или «Мясная сказка». То от народных активистов поступали заявления, что в подвале оборудуют казино…

По этим заявлениям Скворцов посылал своих младредов, и те не находили ничего достойного внимания. Но вокруг торговых помещений «Пассажа» в последнее время шла борьба: тот самый Резник, которому принадлежал «Книжный мир», потихоньку вытеснял Цитатника.

Цитатника — в миру Юрия Коваленко — в КОР знали хорошо. Когда-то подающий надежды автор, он еще в молодости вышел из Коллегии и попал под крыло к набиравшему обороты Резнику. Прозвище он получил за привычку изъясняться исключительно литературными цитатами. Авторской лицензии Коваленко лишился после выхода из Коллегии, но от тюрьмы его уберег адвокат, сославшийся на синдром Туретта в тяжелой форме. Несколько лет назад от Резника он ушел, основал собственное предприятие и, по слухам, собственную «семью». Имя — вернее, прозвище — Цитатника мелькало то тут, то там, то в связи с «делом переводчиков», то в списках Игорного отдела. Но по-настоящему привлечь его не получалось.

Дантес поотирался еще какое-то время вокруг «Пассажа» и, поняв, что здесь пока искать нечего, решил проверить подсказанный Поэтом адрес.

По пути Валентин снова заехал в «Узницу фантазий». Магазин оказался на ремонте, но Дантес сумел отыскать продавщицу.

— Были разговоры, как же, были, — вздохнула та. — Нам в понедельник так и сказали: здесь вам последнюю зарплату выписывают, а дальше — как получится… Что ж вы меня сразу не спросили?

Дантес не поверил бы бумаге с подписью Резника, но вот продавщице он верил: выходит, в момент кражи «Кузница» — или «Узница» — уже сменила хозяев.

В неказистой лавке на Радищева под номером двадцать пять действительно продавались похоронные венки. Дантес вошел в тесное помещение, недовольно потянул носом — пахло как-то покойницки. От стены отклеился незаметный старичок:

— Веночек желаете-с приобрести?

— Собственно… — Дантес наклонился над прилавком и раздельно произнес: — Я заказывал венок для покойной бабушки из Мариуполя.

— Ах, для бабушки, — закивал старичок. — Ну-с, пройдемте-с…

В подсобке магазина обнаружилась обшарпанная деревянная дверь, за ней — занавеска и еще одна дверь — железная.

А за нею Дантесу во всем блеске открылся игорный дом.

На столах, покрытых зеленым сукном, были разложены огромные перекрестья «Эрудита»; молчаливые крупье подсыпали в банк все новые и новые фишки с буквами. Рядом иностранные гости состязались в «Скраббл». Стоя у светящихся яркими огнями автоматов, посетители разгадывали замысловатые ребусы. У стола, где шла нешуточная игра в «балду», толпились зрители.

Валентин оглядел все это великолепие и искренне пожалел, что рядом нет Скворцова. Хотя сейчас младред был бы вовсе не к спеху.

— Во что желаете сыграть-с? — осведомился старичок.

— В «Эрудит».

Тот степенно покивал: хороший выбор. Валентин сощурился, оглядывая зал: ему нужен был завсегдатай. Ну, хотя бы…

Пожилой человек в пиджаке брежневских времен, похожий на тех, что во дворе по солнечной погоде играют в домино, поднял на него глаза.

Валентина тронули за плечо:

— Осторожно, у этого очень трудно выиграть. Он сюда приходит каждый день. Может, прошу позволения, сделать вас на трех клетках так, что костей не соберете.

Валентин отмахнулся. Прошел к столу.

— Я хотел бы с вами сыграть.

Бросили буквы. Валентин потряс их в ладони.

— Странно, — сказал он, — но у меня нет буквы «К». Не знаете почему?

Старик лишь качнул подбородком, указывая Валентину, что первый ход — его.

«Вопрос», — разложил Валентин и украдкой показал старику удостоверение. Тот вздернул брови, открыл было рот — но промолчал. Аккуратно подложил к «П» еще несколько букв:

«Предмет».

Валентин подумал. Добрал в банке букв и выложил:

«Исчезновение».

Игрок поднял брови.

«Вещь».

Валентин подумал еще и медленно собрал слово:

«Бу*ва».

Под удивленным взглядом крупье игрок взял звездочку и положил на ее место букву «К». Вопросительно поглядел на старкора. Тот кивнул. Старик тяжело вздохнул, оглянулся, нашел «И» в «исчезновении»:

«Чичко».

И взглядом указал вправо, где сидели два молодых человека. У них, кажется, все было всерьез. Один постоянно проигрывал и ярко, замысловато ругался.

— Спасибо, — сказал Дантес. Игрок легко пожал плечами и снова уставился в доску.

Валентин приблизился к столику, на который указал старик.

— Гражданин Чичко?

Тот, кто проигрывал, отвлекся от доски:

— А шо такое?

— Скажите, ведь вы автор нашумевшего романа без буквы «К»?

В этот момент затрещало, загремело. Где-то разбилось стекло.

— Охрана речи! Всем выйти из «Ворда»! Перья на землю!

Люди в черных масках заполонили помещение.

— Всем на пол! Это облава!

Дантеса повалили на паркет вместе с остальными.

— Наигрался? — спросил его молодой корректор.

— Спокойно, — выговорил он. — Свои… Удостоверение в левом кармане…

Удостоверение не слишком впечатлило молоденького сотрудника; Дантеса отвели в сторону и долго, дотошно выспрашивали, что ему понадобилось в таком злачном месте. Писателя за это время успели затолкать в корректорскую машину и увезти, несмотря на протесты старкора. В конце концов к ним подошел руководитель операции, отругал молодого и извинился перед Дантесом.