Изабелла и ее леди часто играли в эту игру, которую привезли в Шотландию несколько французских солдат, которые помогали Дугласу в его борьбе. Французы называли эту игру женской из-за двух «дам» у каждого играющего, которые в конце игры могли ходить по диагонали во все направления и «съедать» чужие фигуры.

Сибилла увидела, как одна из этих «дам» перескочила почти всю доску за один ход и скинула одну из фигур Малькольма на стол. Сэр Малькольм развел руками и сказал Саймону:

– Вы – очевидец моего поражения. Ваша мать – бесподобный игрок. Может быть, вы тоже сыграете со мной после того, как мы закончим игру с ее милостью?

– Она играет лучше меня, сэр, – ответил Саймон.

– Пожалуйста, сын мой, садись, я уже готова пойти спать, – сказала леди Мюррей. – Я только надеюсь, что ты завтра не заставишь нас просыпаться с первыми лучами солнца, а позволишь нам выспаться и поесть в замке, а не где-нибудь в поле, прежде чем мы приедем в Эдинбург.

– Кстати, насчет отъезда... – вдруг проговорил сэр Малькольм. – Мне необходимо кое-что обсудить с вами.

– Прошу вас, спрашивайте, – предложила леди Мюррей.

– Видите ли... Наша Элис чувствует себя несчастной, что я не разрешаю ей посещать балы в высшем свете, пока она не вышла замуж. Она считает, что я несправедлив, – сказал сэр Малькольм.

– Да, столь юные девы должны появляться в обществе только под присмотром зрелых женщин.

– Вы, как всегда, правы, – улыбнулся сэр Малькольм и радостно развел руками, – и это дало мне повод надеяться, что я смогу просить вас, миледи, присмотреть за Элис и Сибиллой. Если они поедут с вами в город, они обе смогут извлечь пользу из вашего руководства. Я смогу тоже поехать с вами! Итак? – сказал он Саймону и посмотрел на стол. – Если вы позволите, я бы хотел сыграть с вами партию!

– Я к вашим услугам, сэр, – ответил Саймон. Сибилла опустила голову и тихо вышла из зала, чтобы не попадаться больше Саймону на глаза.

Саймон видел, как Сибилле легко и быстро удалось обвести отца вокруг пальца. Исходя из собственных наблюдений над своими родителями, он знал, что его мать всегда умела добиться от отца того, чего хотела. И Саймон поклялся, что когда он женится, он не позволит жене крутить им так, как ей захочется, не позволит опровергать свои решения.

Поскольку сэр Малькольм стал жертвой манипуляции, Саймону захотелось снова пообщаться с ним, и он с охотой сел с ним играть, когда дамы удалились. Хозяин Эйкермура казался Саймону интересным и приветливым, и он был благодарен сэру Малькольму за то, что тот не интересовался его отношением к королю и не пытался выведать нужную информацию, как это делали остальные мужчины, с которыми Саймону приходилось общаться.

Ему не терпелось спросить сэра Малькольма о том, что же случилось между семьями Каверсов и Мюрреев и отчего так сильно он раздражал его родителей.

Но из чувства приличия Саймон решил не допрашивать хозяина дома.

Саймона беспокоило приглашение Файфа, но он с нетерпением ждал поездки в Эдинбург, особенно после того, как Сибилла сказала, что она тоже намерена туда поехать. Это значит, что теперь, когда ее отец не против этой поездки, нужно не наломать дров раньше времени.

Римский лагерь, мимо которого они проезжали, оказался интересным и красивым местом, но никто не захотел спешиваться так рано, и все поехали дальше. Сначала они пересекли вброд реку Эттрик, а к полудню вышли к Твиду и там остановились. Люди сэра Малькольма быстро накрыли столы, и уже через час все, сытые и довольные, вновь оседлали коней. Через несколько часов после того, как они перешли Твид, старая дорога пошла через низкие, поросшие деревьями холмы.

Однообразный пейзаж немного утомлял, и Саймон, крепко держа поводья, ехал впереди процессии и постоянно возвращался мыслями к тому, что могло ждать его в Эдинбурге. Он вспоминал предостережения своей матери и надеялся, что ему удастся уберечь от притязаний наместника родного Элайшоу.

Наместник очень любил женить своих подданных, увеличивая собственные земли. Он управлял страной хорошо, он укреплял владения. Саймон никогда не выступал против решений Файфа до тех пор, пока дело не коснулось его семьи и младшей сестры. В тот день, когда Файф решил, что Розали должна выйти замуж за Харальда Бойда, Саймон впервые оспорил решение правителя.

В конце концов, Бойд умер от какого-то несчастного случая, что неприятно подействовало на Файфа. Саймон убеждал себя, что Бойд возмущал своими действиями Файфа чаще, чем Саймон, даже когда тот отказался выдать сестру замуж за негодяя. Но... В душе Саймона что-то неприятно скреблось.

Если что-то случится или он почувствует опасность за свою жизнь либо за жизнь своей семьи, он может обратиться за помощью к лордам в шотландский парламент. Но они могли и не встать на его защиту. С чего бы? Черт, если его решат убрать, то Элайшоу достанется его сестрам, чего и боялась так сильно леди Мюррей. Две из них были замужем за сильными и достойными мужчинами – Мег вышла замуж за сэра Уолтера Скотта, лэрда Букклея и Ранкилбурна. А Амалия вышла замуж за сэра Гарта Нейпира, лэрда Уэструдера. Оба они были далеко не на стороне правителя. Они поддерживали Арчи Дугласа и вполне могли заступиться за Саймона, если вдруг он почувствует угрозу. И пойдет ли на заказное убийство сам Файф? Выгодно ли ему подогревать вражду между короной и Арчи с его людьми? Однако если его убьют, его семья останется без мужчины и без предводителя.

Поскольку они приближались к очередной реке, он притормозил, чтобы подождать остальных, и услышал сзади цокот копыт. Он обернулся и увидел Сибиллу. Она скакала к нему.

Ловко приостановив коня рядом с ним, она, широко улыбаясь, крикнула:

– Ну почему же мы так плетемся? Все так замечательно, но я жду не дождусь, когда приеду в Эдинбург! Как вы думаете, мы достигнем сегодня вечером замка, где остановимся на ночлег?

– Я думаю, что мы приедем туда как раз перед ужином. Мы скоро перейдем вброд эту реку, которая уже виднеется вдалеке, – ответил Саймон. – Я послал людей вперед, чтобы предупредить лорда Уинтона, что мы надеемся приехать вовремя и будем очень голодны.

– Вы не возражаете, если я проедусь с вами какое-то время? – спросила Сибилла и очаровательно улыбнулась.

– Столько, сколько вам нравится, – поспешно ответил Саймон и замолчал.

– Вы знаете, я уже устала смеяться! – сказала Сибилла, не замечая реакции Саймона на ее предложение. – Девочки хихикают всю дорогу! Но Розали такая очаровательная! И она так добра, что согласилась дать моей сестре свои платья! Когда-то она первая пожалела меня в Элайшоу! – Сибилла покосилась на него.

– Да, Розали – хорошая девушка, – согласился Саймон.

Они с Сибиллой какое-то время ехали молча. И тишина эта была очень умиротворенной и, можно даже сказать, удобной. Так же, как и вчера, они не мешали друг другу думать о своем.

Сибилла погладила рукой шею лошади и спросила:

– А вы лично знаете Эдварда Колвилла, сэр?

– Я видел его с Томасом. – Саймон поправил плащ, закрепленный фибулой на шее. – Я не могу сказать, что лично или хорошо знаю его. Файф не любит, чтобы его мужчины дружили между собой. Возможно, он боится заговора и от этого поощряет соревновательное начало во всех, кто его окружает. Я привык к такому обращению, но, признаюсь, иногда даже завидую искренней мужской дружбе, которой у меня никогда не было.

Сибилла кивнула:

– У Хью было много друзей. И они походили на братьев. Но с другой стороны... Вы бы только видели мужей Амалии и Мег вместе! Они ведут бесконечные разговоры в отдалении от жен. Амалия говорит, что ей иногда кажется, что Гарт предпочитает разговаривать не с ней, а с Уотом Скоттом.

Амалия, вероятно, права, подумал Саймон. Особенно если она беременна и раздражительна, как все женщины в такое время. Но Амалия любит мужа, и он тоже любит ее. Саймону всегда нравился Уэструдер, и он считал его самым достойным кандидатом на руку своей старшей сестры.

– А почему вы постоянно спрашиваете об Эдварде Колвилле? – подозрительно спросил он Сибиллу.