– Нет... если он дал его. – Она закончила пожатием плеч, и Сибилла не сказала больше ни слова.

Другие вскоре возвратились, обернули ее в желтые одежды, расчесали волосы, сопроводили в другую палату и уложили в кровать.

– Я люблю вас всех и надеюсь, что вы простите меня, – сказала Сибилла тепло, переводя взгляд от одной улыбки на лицах сестер к другой, пока не обратилась к более серьезному выражению на лице леди Мюррей. – Я дрожу при мысли об этих общественных постельных обязанностях.

Ее хорошие подруги, теперь сводные сестры, и Элис согласились, смеясь, и ушли, угрожающе требуя исполнения вплоть до мелочей ритуалов завтрашнего дня.

Леди Мюррей отправила их, закрыла дверь и возвратилась к Сибилле.

– Не бойтесь, что я хочу остаться, моя дорогая, ибо я все равно так не поступлю. Я только хотела сказать, что вы действительно, как я полагаю, будете прекрасной женой нашему Саймону.

Благодарная Сибилла произнесла:

– Мой отец заявил мне, что мой брак является помехой в его планах, и что я связываю тем самым ему руки. Когда вы сказали, что не будете стоять у нас на пути, я не поняла тогда, о чем вы говорите, и догадалась лишь позднее. Я полагаю, что вы не посчитаете меня дерзкой, если я скажу, что надеюсь на то, что он сумеет все уладить.

– Да, – ответила леди Мюррей, порозовев, – было бы нечестно отрицать, что между нами возникли нежные чувства, моя дорогая Сибилла. Но после вашего бракосочетания с Саймоном сэр Малькольм становится, согласно закону, отцом Саймона, а я – вашей матерью. Поэтому, таким образом, он боится, что мы попали в запрещенную степень родства. Я не настолько уверена во всем этом, но он обещал изучить данный вопрос. Я полагаю, он хотел расспросить об этом епископа сегодня вечером, однако Файф слишком быстро увел священника с собой.

– А что, если мой отец прав? – спросила Сибилла, с легкостью представляя их женатыми. Они бы дополняли друг друга очень хорошо, потому что он был хорошим землевладельцем, а она могла бы с удовольствием управлять домашним хозяйством в Элайшоу и заботиться о нем.

– Он попросит папского разрешения, я уверена, – ответила леди Мюррей. – Это просто необходимо в последние дни, все равно.

– Что вызвало тот спор, миледи? – спросила Сибилла. – Вы ответите мне?

Покраснев больше обычного, что странно выглядело на столь взрослой женщине, она все же распрямила плечи и сказала:

– Это было не больше того, что случилось между вами и Саймоном, моя дорогая, с одним лишь пустяковым различием. Мы были к этому времени женаты, и, как вы могли бы догадаться, вошел мой муж.

– Помилуйте!

– Вот так-то. Мой муж мертвенно побледнел, и... и когда Малькольм попробовал взять вину на себя и сказал, что он всего лишь украл поцелуй, муж избил его. Он не услышал бы и имени Малькольма, упомянутого вскользь, и, боюсь, с течением времени муж убедил меня в том, что Малькольм легкомысленный человек. Однако когда он вошел в зал в Элайшоу, я поняла... Но я говорю что-то слишком много, так что я должна пожелать вам спокойной ночи, моя дорогая. Я только хотела сказать вам, что я одобряю ваш союз. Вы не представляете, насколько более счастливым вы делаете Саймона.

Не дожидаясь ответа, она оставила комнату.

Сибилла откинулась назад на подушки и попробовала вообразить ее отца, целующего жену другого человека, но тут послышался легкий щелчок в замке, а следом смех Гарта Нейпира. Мгновение спустя замок щелкнул еще раз, и наступила тишина.

Она открыла глаза и увидела Саймона, обнаженного по пояс. Его светло-каштановые волосы вьющимися локонами спадали на плечи, а в огне свечей и камина прорисовывались мускулы его сильного торса. Сердце ее внезапно затрепетало.

Когда Саймон вступил в комнату, он думал, что она спит, и остановился на мгновение, в то же время пристально ее разглядывая. Одна голая рука покоилась наверху покрывала, которое соскользнуло достаточно низко, чтобы обнажить ее гладкие плечи и мягкую выпуклость прекрасных грудей.

Свечи на стене у кровати бросали золотистые блики на ее кожу, оттеняя основные изгибы ее тела. Длинные локоны были распущены, и это, подумал он, было ободряющим признаком.

Комната была простой, но опрятной. Кровать выглядела большой, комфортной и достаточно крепкой, чтобы разместить на себе пару молодоженов. Его губы изогнулись при мысли об этом, однако в этот момент она открыла глаза и посмотрела на него.

– Мне показалось, что я заснула.

– Надеюсь, что вы не хотите вновь вернуться ко сну? – поинтересовался он.

– Нет, – сказала она, усаживаясь на подушках и подтаскивая одеяло к подбородку, – я хочу поговорить.

– Я знаю, что вы имеете в виду, миледи. О том, что Файф сказал...

– Саймон, вам не показалось, что его поведение было самое необычное? Вспомните, что вскоре после того, как Томас вломился к нам, он сидел рядом с Файфом в зале.

– Нуда, сидел, и я не сомневаюсь, что он сказал ему все, что видел, и, несомненно, еще и преувеличил, чтобы подставить меня.

– Или же, возможно, чтобы скрыть правду, потому что Файф сказал ему, что украденный поцелуй не причина, чтобы вы почувствовали себя обязанным жениться, – сообщила она.

– Послушайте, Сибилла, я прекрасно осведомлен о том, что вы думаете о Файфе, но клянусь вам, что это я сам принимал все меры к тому, чтобы мы поженились, и лишь потому, что хотел жениться на вас.

– В качестве обязанности, сэр?

– Нет! – ответил он жестко. – Без всякой обязанности.

– Ваша мать сказала, что вы всегда знаете ваши обязанности.

– Она? – Он запустил руку в свои все еще влажные волосы и сжал губы, изо всех сил пытаясь восстановить душевное равновесие. В данный момент ему хотелось швырнуть или побить кого-нибудь. Его мать... Он невидящим взором рассматривал стену, пока не вынудил себя вновь обернуться к Сибилле.

Она уставилась на него с надеждой, а ее мягкие губы разошлись.

– Сибилла... я не знаю, что же мне еще сказать, чтобы убедить вас в том, что Файф не имел никакого отношения к принятию моего решения жениться на вас.

– Я знаю, – произнесла она мягко.

– Но как вы можете знать? Его слова сегодня вечером звучали так, как будто мы сговорились вместе и организовали эту свадьбу.

– Это действительно звучало так, – сказала она. – Но разве вас не удивляет, что такое неуклюжее прямолинейное поведение похоже на Файфа?

Саймон расслабился. Он ожидал того, что ему придется убеждать ее в этом непосредственно, и боялся, что она будет не в том настроении, чтобы его слушать.

– Мы едем в Элайшоу, – заявил он.

Все еще тем же мягким голосом она проговорила:

– Я и сказала Амалии, что мы поедем с ними.

– Воистину... вы – ведьма.

– Нет, но я жила в течение многих лет в тени Файфа, сэр. Мужчины называли его трусом, но ни один не считал, что он неподходящая кандидатура на ту роль, которую сейчас играет. Наш нелюбимый наместник в роли короля является проницательным и тонким в своих действиях человеком. Он не вел бы себя так, как сегодня вечером, если бы не имел своей цели, и поэтому мы должны спросить у себя, какова же эта цель...

– А мы можем поговорить об этом позже? – предложил он.

Однако она продолжала:

– Он вызвал вас сюда, в Эдинбург, так далеко от Элайшоу. По какой же причине он сделал это и отчего теперь отсылает вас еще дальше?

– Я соглашаюсь, что мы должны обсудить все это, миледи, но совершенно не понимаю, как от таких мыслей вы дошли до того, что мы поедем в Элайшоу с другими.

– Да очень просто, сэр. Вы обещали мне, что мы поедем в Элайшоу, а я полагаю, вы – человек слова. Это должна будет быть очень быстрая поездка. По крайней мере для вас, потому что вы к тому же должны будете отправиться в Хантли. Файфу слишком опасно бросать вызов напрямую.

– Об этом подумаем, – сказал он улыбаясь. – Но в данный момент...

– Подождите, – проговорила она.

– Но я не хочу ждать.