– Нисколько, – произнесла отстранение леди Мюррей, опираясь одним локтем на перила балкона. Она устроилась в кресле поудобнее и накинула на себя одеяло. – Какой свежий ветер! Мне тоже интересно, кстати, как вы общаетесь со своим отцом.

– Ну ладно... – Сибилла прислонилась к стене. – Я послушная дочь, но я не люблю повиноваться людям, которые используют браки как средство достижения своих целей. – Сибилла задумалась. – После третьей попытки устроить мой брак отец сказал мне, что я закончу свои дни в Эйкермуре, дома, как и большинство не состоящих в браке дев.

– Он должен был еще сказать, что вы теперь вечно будете прислуживать ему, – добавила леди Мюррей.

– Как неприятно! – воскликнула Розали. – Но вы ведь живете с принцессой Изабеллой.

– Только благодаря моему брату и моему очень любезному крестному отцу.

Леди Мюррей нахмурилась.

– И кто же ваш крестный отец, леди Сибилла?

– Арчибальд Дуглас, – сказала Сибилла.

Розали восторженно ахнула:

– Граф Дуглас?

– Ну, когда он стал моим крестным, он еще не был графом, – пояснила Сибилла. – Но он был кузеном Джеймса, второго графа, а Джеймс был мужем Изабеллы. Помимо этого, как граф Галлоуэй, Арчи имел сильную власть в своих собственных землях.

– Тогда это объясняет, почему вы так долго живете у принцессы Изабеллы... – задумчиво произнесла леди Мюррей. – Дуглас всегда относился к ней с особенной симпатией после смерти ее мужа. Мне даже кажется, что он обращает на нее внимания больше, чем ее собственная королевская семья.

– Это не совсем так, миледи. Принцесса любима большей частью своей семьи. Однако есть один или два брата, с которыми у нее появились разногласия...

– Про одного я точно знаю. Это граф Файф. И доверяю здесь больше принцессе, чем ему... – со вздохом сказала леди Мюррей.

– Да, миледи, – согласилась Сибилла. – Я знаю, что вы хорошо относитесь к графу Файфу и что ваш сын долго и верно служил ему, но... – Сибилла вспомнила про Розали на балконе и замолчала. – Я не должна говорить об этом, простите меня.

– Вы не любите графа Файфа? – спросила Розали. Леди Мюррей посмотрела на дочь и задумчиво вздохнула.

– Это очень сложные вопросы, дорогая моя. Но здесь, в Элайшоу, мы пытаемся разобраться со всем и выбрать правильный путь. Чем больше объединяются вместе крепких и богатых семей, тем меньше они страдают во время военных конфликтов.

Розали задумалась на мгновение и вдруг спросила:

– Леди Сибилла, так теперь вы должны оставить свое место около принцессы и служить в собственной семье?

– О нет, что вы, – ответила Сибилла. – Мое место рядом с Изабеллой, и я чувствую себя там в безопасности. Я надеюсь вскоре встретиться с ней. Она хотела остаться в Тернберри только до тех пор, пока королевский суд не двинется из Стерлинга в Эдинбург. И я слышала, что суд и наместник Файф останутся в Эдинбурге еще долгое время, поэтому мне удобнее будет присоединиться к ее кортежу именно в Тернберри.

– Но как вы сделаете это? – поморщилась леди Мюррей. – Я думаю, что у вашего отца найдется что сказать вам по этому поводу.

– Я не сомневаюсь, что он в очередной раз выскажет мне все, что захочет. А захочет он сказать многое. Но я должна выполнять свои обязанности у принцессы Изабеллы, и как только отец успокоится – а он очень отходчивый, хотя и вспыльчивый, – я смогу убедить его в своей правоте.

– Да, возможно, вам и удастся это сделать... – пробормотала леди Мюррей, но она оставалась хмурой, и мысли ее витали где-то далеко.

После того как женщины ушли из зала, Саймон еще некоторое время поддерживал разговор с сэром Малькольмом, пока последний не наелся и не откинулся назад. Тогда Саймон подозвал слуг, чтобы они прибрали стол, и предложил гостю оглядеть замок Элайшоу и его поместья.

– С удовольствием сделаю это, но прежде я бы предпочел побольше услышать о том, что же произошло с моей дочерью.

– Тогда я предлагаю выйти наружу, чтобы поговорить наедине, – сказал Саймон.

– Мне кажется, что и вы хотите просить меня о чем-то, – хмыкнул сэр Малькольм, когда они стали спускаться вниз. – Как чудесно, что вы снова положили глаз на мою дочь.

– Нет, сэр, даже если бы и положил, то вряд ли из этого выйдет какой-то прок, – сказал Саймон. – Она сделала свой выбор три года назад, и я не вижу никаких изменений в ее отношении ко мне. Но тем не менее, – добавил он твердо, – имейте в виду, что я тоже изменился с тех пор. Вы помните, что я тогда крикнул ей вслед?

– Она даже плакала потом от ваших слов. Но она упряма и не любит подчиняться. Пока наш Хью был жив, она всегда бегала к нему и умоляла его заступиться передо мной за нее. Он потворствовал ей во всем и, мне кажется, немного избаловал ее. Но и я дурак. Она лепит из меня все, что ей нужно, как из воска. Следовало строже ее воспитывать.

– Так попробуйте это сделать сейчас, сэр, – усмехнулся Саймон.

Сэр Малькольм скривился.

– Я не сторонник насилия над своими детьми, Саймон. Было бы бесполезно ждать от меня жестокости по отношению к дочке. Я иногда страдаю, когда заставляю младшую, Элис, делать что-то против ее желания. Вот и сейчас я выдаю ее замуж. И она поплачет-поплачет, да потом и согласится, но Сибилла не такая. Она только стоит и смотрит, а ты ожидаешь взрыва. Она никогда не изменится.

– Поверьте мне, вы не первый человек, которым управляют упрямые дочери, сэр, – сказал Саймон, клянясь себе, что никогда ни одна женщина не будет управлять им.

– Видите ли, сэр, Сибилла – частичка моей дорогой жены. Я, знаете, смотрю на дочку и всегда вспоминаю свою Мэри. Не характером, конечно! Моя Мэри была такой нежной, какой только может быть женщина со своим мужем и детьми. Но все равно... Сибилла так походит на нее! И когда я смотрю на нее, я понимаю, что я хороший воин, но очень мягкий человек... Ну ладно. Вы хотели поговорить со мной о чем-то?

– Да... – ответил Саймон. – Я хочу сказать вам, что моя мать не знает, что я когда-то едва не женился на Сибилле.

– Я видел, каким вы были злым после сорвавшейся свадьбы, и понимаю, почему вы не сказали тогда матери о поражении. Но ведь прошло столько времени и столько воды утекло...

– Несомненно, вы правы и наверняка думаете, что я просто побоялся сказать ей. Но у меня были серьезные основания для того... чтобы заключить этот брак.

– Файф. Ну конечно же... Я не могу обвинить вас в том, что вы мечтали получить его в союзники и потому решились на этот брак, навязанный вам сверху. Я знал о вашем договоре. А насчет нежелания говорить матери о той сделке, что ж... ваше дело. Наверное, у нее есть какие-то свои планы и надежды на вас, идущие вразрез с тем, что вы делали на службе у Файфа. И если вы просите, я не стану говорить Аннабель о вас и событии трехлетней давности. Когда ваша мать была молода, она была душой компании, мудрой и проницательной девушкой. Но люди говорят мне, что она до сих пор не изменилась и хорошо правит своим поместьем.

– Она по-прежнему очень проницательна и умна, сэр, – мягко произнес Саймон. Ему было жаль, что он не мог напрямую спросить этого человека о том, какой была его мать в молодости и что же произошло между ними. Вместо этого он сказал: – Будет лучше, если она узнает о той сделке лично от меня, а не от гостя.

Сэр Малькольм хмыкнул и, опираясь о трость, направился в сторону замковой стены.

– Послушайте моего совета, Саймон. Скажите ей об этом при первой же возможности. Не затягивайте с этим. А то моя прыткая девочка скоро обгонит вас и сама выдаст ей секрет, да в таких красках, что вы потом долго не отмоетесь.

– Она пока не сделала этого, – сказал Саймон, взглянул наверх, и у него засосало под ложечкой. – Леди Сибилла не проговорилась даже моей сестре Амалии, хотя они дружны и вместе служат у принцессы Изабеллы.

– И даже в этом случае... – Сэр Малькольм сделал паузу. – Вы же не знаете, как сложатся наши жизни в будущем. Не ожидали вы и того, что вытащите ее из реки и привезете к себе в дом. И вы не знаете, о чем в данную минуту беседует ваша семья с моей дочкой.