Ребенок уставился в глаза Александра, затем зевнул и уснул.

«Мой сын» — с гордостью подумал Александр.

Теперь Александру нужно было показать результат эксперимента Гроссу, ведь это он затребовал, чтобы все новорожденные сразу обладали качествами стражей.

— Угу, угу, — Гросс держал на руках ребенка и внимательно изучал его. — Да, хороший…

«Да, такой милый!» — мысленно согласился Александр.

— …экземпляр. Что ж, поздравляю тебя Александр, у тебя снова получилось.

— Благодарю, — сухо ответил алхимик.

«Экземпляр?! Это живой человек! Да, он будет стражем, и будет защищать нас — алхимиков, но он и мой сын!»

— Позвольте, — Александр протянул руки.

— Ах, да, — Гросс бережно передал ребенка в руки отцу. — Так, Александр, формулу, будь добр, завтра принеси и положи мне на стол, а пока свободен.

— Слушаюсь.

Вернувшись к себе в комнату, которую ему выделили в одном из деревенских домов, Александр бережно уложил ребенка на непомерно огромную для его возраста постель, укутал в одеяло и сел рядом.

«Мой сын…»

— Угу, угу, — Гросс просматривал формулу и отчеты Александра, — да, это интересно. Значит, сына своего можешь пока оставить себе, он еще слишком мал для физической работы, да и страж из него пока никакой. Подрастет — начнем тренировать. Думаю, что если мы будем использовать твой препарат, то сможем ускорить пополнение нашей армии. Угу, прекрасно.

— Да, — ответил Александр, — думаю, что это возможно.

— И что же заставило такого ярого фанатика вдруг поменять жизненные приоритеты? — язвительно спрашиваю я.

— Я понял, что все это — неправильно.

— И как же?

— Мне приснился сон, в котором я увидел новую войну. Войну, в которой погиб не только мой сын, но и очень много людей. И с нашей стороны, и с их. А алтарь так и не нашли.

— Ты веришь снам?

— По крайней мере, этому поверил.

— Ладно, продолжай.

«Нет, нет» — Александр ходил из одного угла комнаты в другой.

Сон, приснившийся накануне, не давал ему покоя. В его душе что-то менялось, что-то перестраивалось, вот только что, он понять не мог.

«Мой сын не должен быть стражем. Он должен быть простым ребенком, который потом станет подростком и затем взрослым. Он должен иметь друзей, а не убивать врагов, должен учиться, заниматься интересующими его делами. Нет… я должен…»

Ребенок заплакал. Александр словно молния подскочил к сыну, проверил, нет ли у него температуры. Опасения оказались ложными, проблема была в мокрой пеленке. С легким сердцем алхимик поменял пеленку и принял окончательное решение.

«Все, я ухожу. Но чтобы ко мне не было претензий, я должен отдать все, что дал мне культ. Я должен поговорить с Гроссом. Нет… Гросс как-то сказал мне, что обратного пути нет. Значит…»

В голове Александра родился план. Он выведет новую формулу, обратную формуле бессмертия, и снова будет стареть, он станет смертным. Также он должен вывести формулу, чтобы сделать из своего сына нормального человека, а не стража. Да, он сделает это.

Это отняло у Александра еще три года. Порой ему давали мелкие задания вроде выведения простой формулы или проверки оной, но, в основном, он был занят созданием особого зелья, зелья, которое должно было выдернуть его из этого мира и перенести в другой мир, мир людей. Все было готово, осталось только принять зелье самому и ввести препарат обратного превращения сыну…

Когда все было готово, препараты введены, Александр стал ждать. Медленно по его телу прокатилась волна жара, смешанная с болью. Кажется, все идет как надо. Но, внезапно алхимику стало плохо, он упал на колени, его вырвало кровью. Ему показалось, что все те годы, которые он не старел, разом набросились на него, и это было очень тяжело, тяжело было стареть сразу на несколько лет. Когда первая волна боли прошла, Александр посмотрел на сына. Ему было не лучше, чем отцу. Его тело покрывалось то густой шерстью, то вновь гладкой человеческой кожей. «Если меня сейчас заметят, то убьют. Я должен бежать» — решил Александр.

Схватив стонущего от боли сына, Александр выбежал на улицу. Была ночь, и, на его счастье, на улице почти никого не было. Он бежал вперед, к лесу. Он должен затеряться, подождать, пока препарат завершит свое действие, и затем найти какую-нибудь деревню. Это был план, который помогал заглушить боль и придавал сил для бегства.

— Вот просто так? Решил бежать, и все тут? — удивленно спрашиваю я.

— Да, все было именно так.

— И что было дальше?

Прошло два дня. Александр с трудом пробирался сквозь густую чащобу. Прошло два дня, наверное, его отсутствие уже заметили. Он надеялся, что успеет добраться до какой-нибудь деревни раньше, чем преследователи догонят его. Он точно знал, что за ним выслали отряд, который должен или вернуть его, или убить.

Идти и одновременно нести сына на плече было очень трудно, но Александр упорно шел вперед. Он верил, что там его ждет новая, спокойная и тихая жизнь, нужно лишь приложить чуть-чуть усилий, и…

— Александр! — раздалось у него за спиной, — Стой!

Он узнал этот голос. Это Эльзи. Они послали Эльзи, и это плохо, потому что она убьет его, не дав даже шанса на переговоры.

Медленно опустив сына на землю, Александр повернулся. Вместе с Эльзи было еще трое стражей, которые готовы были разорвать Александра по одному лишь взмаху руки их госпожи.

— Эльзи, — начал Александр, — отпусти меня, пожалуйста, я не хочу так больше жить.

— Предатель! — выкрикнула Эльзи. — Ты знал, что обратного пути не будет! И все равно у тебя хватило наглости бежать? Тебе дали бессмертие, твой сын был на очереди.

— Я уже вывел препараты из наших тел, — сообщил Александр. — Теперь я смертен, а мой сын больше не страж. Мы простые люди.

— Что ж… — Эльзи ухмыльнулась. — Значит, я могу спокойно убить вас.

— БЕГИ! — Александр схватил своего сына, толкнул вперед, чтобы дать начальный разгон. Сначала мальчик медленно зашагал, потом уверенно пошел и затем побежал. Александр улыбнулся, его сын еще может спастись. Но какая-то боль вдруг пронзила его плечо. Оглянувшись, он увидел, что из указательного пальца Эльзи вылетает тонкая, едва заметная человеческому глазу, игла. Она вонзилась в тело Александра, причиняя ему острую боль.

— Что это… — падая на колени спросил Александр.

— А ты не знаешь? Ха! Видишь ли, я говорила с Повелителем лично, и он наградил меня особой силой. Штик тоже получил кое-какие способности. К примеру, я могу, — очередная игла вошла в бедро Александра, тот издал стон, — вырабатывать особенные иголки. Мои пальцы своего рода инкубатор, где миллиарды микроорганизмов создают эти острые палочки, ха-ха.

— Нет… — сквозь зубы процедил Александр. — Отпусти меня…

— Что?

— А!!! — вскрикнул Александр, когда очередная игла вошла ему в кисть левой руки.

— И еще, эти иглы недолговечны… Они растворяются, ха-ха.

Жгучая боль пронеслась по всему телу Александра, но особенно она чувствовалась в тех местах, куда Эльзи вонзала свои иглы. Иглы исчезли, вернее, перешли в другое — жидкое состояние. А жидкость оказалась едкой и причиняла сильные страдания.

— Нет… — выговорил Александр.

Его сознание начало затуманиваться, он понимал, что скоро умрет. Возможно, даже через пару секунд. Но он может попробовать бежать, может попробовать отвлечь внимание врагов на себя и дать своему сыну шанс на спасение.

— Нет! — зарычал Александр и, используя последние силы, бросился бежать.

— Беги, беги, — услышал он вдогонку, — все равно я тебя поймаю.

— Стоп, а эта Эльзи… она случаем не выглядит на двадцать пять лет? У нее еще вроде голубые глаза и она ужасно безвкусно одета…

— Да, это она.

— Демоны раздери, так вот как зовут эту стерву! — восклицаю я. — Ну ничего, попадись она мне…

— Ты смогла ее победить? — взволнованно спрашивает Александр.