— Холли!

Я подскочила. Грациозно, надеюсь.

— Джо! Доброе утро! Как дела?

— Хорошо. Ты искала меня, я правильно понимаю?

— Конечно.

Уж если врать, то правдоподобно. Вообще-то, я очень старалась избежать встречи с Джо, с тех пор как он заявил мне о том, что хочет, чтобы нас с Джеймсом сопровождал фотограф. Не то чтобы я была против фотографа — для «Дневника» это было бы просто прекрасно, — все дело в том, что мне придется упрашивать Джеймса, а я хотела подождать еще немножечко, пока он привыкнет ко мне. Я вздохнула и с чувством полной безнадежности последовала за Джо в его кабинет.

Он сел за стол, облокотился, скрестил руки на груди и пристально уставился на меня. Я невольно поежилась и стала смотреть поверх его головы.

— Ну что, ты спросила его?

— Как раз собиралась. Сегодня.

Я улыбнулась, как мне показалось, оптимистично и обаятельно.

— Ну, раз ты так уверена в себе, я предложу Вин-су присоединиться к вам после ленча.

Моя уверенная улыбка начала сползать с лица.

— Винсу? — с сомнением проговорила я.

— Он лучший из наших работников, Холли. Это честь для тебя.

— Ох, да-да, — ответила я, неистово кивая.

Винс? Не поймите меня неправильно. Я люблю Винса, я целую землю, по которой он ходит… в своих волшебных башмаках с цепочками. И все же… как мне относиться к этой новости? Я всегда рассказываю вам правду (или нет, в зависимости от обстоятельств). Винс — гей. Самый настоящий гей.

Если вы хотите поболтать о последних новинках моды, то Винс — ваш человек. Хотите поговорить о проблемах в личной жизни — наберите номер Винса. Хотите получить лучшего фотографа — наймите Винса. Но Джеймс и Винс… Я не была уверена, что они поладят.

— Холли, ты слушаешь меня?

— Гм? — я выхожу из задумчивости.

— Ты хочешь, чтобы «Дневник» стал популярным? Фотограф — как раз то, что нам нужно для успеха.

— Великолепно! — воскликнула я, неожиданно почувствовав волнение. Я увидела ситуацию под новым углом зрения. Успех «Дневника» — вот что самое главное. Кто я? Женщина или пуговица от сорочки? Зачем так беспокоиться о том, что подумает Джеймс Сэбин? «Понимаешь, Холли, — говорила я себе. — Тебе работать с Джеймсом Сэбином всего несколько недель, но та работа, которую ты делаешь сейчас, обеспечит тебе карьеру на долгие годы. Точно. Поэтому отправляйся в полицейский участок и сообщи Джеймсу о фотографе».

— У меня есть еще одна хорошая новость для тебя.

— Какая?

Выдержу ли я еще одну «хорошую» новость?

— Местный канал Би-би-си хочет взять у тебя интервью!

— Фантастика! Когда?

— В конце недели. Ты знаешь, где находится их студия?

— На Уайтледиз-роуд?

Он кивнул:

— Подъезжай туда в пятницу к семи часам.

После всего этого я стою в женском туалете полицейского участка, сушу руки и думаю, как бы спросить Джеймса Сэбина о фотографе. «Без паники. Просто подойди и спроси», — твердо говорю я себе.

Уверенной походкой иду в офис, энергично протискиваюсь сквозь шумную толпу служащих и подхожу к Джеймсу, заполняющему бесконечные бумаги.

— Джеймс, — важно говорю я.

— Холли, — отвечает он, не поднимая глаз.

— Фотограф. Он не будет мешать. Что скажешь?

Джеймс поднимает глаза и мгновение смотрит на меня с таким удивлением, как если бы я сказала: «Встретимся в канцелярском шкафу. Через пять минут».

— Он будет доставлять столько же неприятностей, сколько и ты?

Что может девушка ответить на это?

— Нет.

— Ну, принимая во внимание разницу между понятиями «отсутствие неприятностей» и «столько же неприятностей, сколько доставляешь ты», могу я попросить о том, чтобы он доставлял меньше проблем, чем ты?

— Да, гораздо меньше. Гораздо, гораздо меньше.

— Хорошо, — устало вздыхает он.

От неожиданности я сажусь за свой стол.

— Правда? — удивленно спрашиваю я.

— Сначала согласуй с шефом. Никаких фотографий подозреваемых, — отвечает он, возвращаясь к своим бумагам.

— О'кей! — улыбаясь, говорю я.

Все было намного проще, чем я ожидала.

— Какие у нас планы на сегодня?

— Снова едем к ограбленной миссис Стефенс. Хочу задать ей еще несколько вопросов.

Мы встаем и идем к автостоянке.

— Я могу позвонить фотографу и попросить его встретить нас на месте?

— Думаю, да.

Мы подъезжаем к дому миссис Стефенс и видим припаркованную машину Винса. Вообще-то я заметила его машину издалека — у него сиреневый «фольксваген-жук» повышенной мощности. Джеймс паркует деловой, серого цвета «воксхолл» у обочины. Я выскакиваю и бегу встречать Винса, который, увидев меня, тоже выходит из машины. На нем рваные джинсы, ботинки с цепочками и кораллового цвета мохеровый свитерок. У Винса прямые черные волосы, намазанные таким количеством геля, что, кажется, он побывал у всех парикмахеров Бристоля. Он бросается ко мне с распростертыми объятьями.

— Подруга! Рад видеть тебя! Как поживаешь? Весь день безвылазно сидишь в компании красавцев полицейских? Должно быть, это сводит тебя с ума! Мы все страшно ревнуем!

Я улыбаюсь, и мы обнимаемся. Джеймс выходит из машины и идет к нам. Надо видеть его лицо. Он пытается сохранить невозмутимый вид и в то же время старается сделать так, чтобы у него не отвисла челюсть. В это время мы с Вин-сом перестаем обниматься и терпеливо ждем, когда он подойдет. Расстояние между нами всего двести ярдов, но кажется, что он проходит его очень долго.

— Кто этот шикарный мужчина? — переводя дыхание, бормочет Винс. — Тебе просто несказанно повезло.

— Руки прочь. Он занят, — шепчу я в ответ.

Подойдя к нам, Джеймс вновь обретает свое хладнокровие. Представляю их друг другу:

— Винс, это детектив Джеймс Сэбин. Джеймс, это Винс, наш фотограф, — радостно объявляю я, как если бы была ведущей телешоу.

Джеймс решительно протягивает руку:

— Здравствуйте, Винс. Рад знакомству.

— А я-то как рад, — воркует Винс, пожимая руку Джеймсу.

Я подавляю улыбку:

— Пошли?

— Сейчас, только захвачу аппаратуру из багажника. Вы идите, я догоню.

Винс семенит к своей сиреневой машинке (как он сам ее называет) и открывает багажник.

Мы с Джеймсом направляемся к дому миссис Стефенс.

— Могла бы предупредить, — шепчет он.

— О чем? — невинно спрашиваю я.

Он пристально на меня смотрит.

— Ну, ты бы наверняка не согласился, если бы знал, что Винс будет весь день строить тебе глазки.

— Холли, ты удивишься, но я, поверь, родился не в доисторическое время. Ничего не имею против гомосексуалистов. Помни о конфете.

Он указывает на асфальт.

Мы проходим через ворота и выходим на дорожку, ведущую непосредственно к дому. И тут Джеймс вдруг срывается и бежит к дому с криком «Стоять! Полиция!».

Я замечаю фигуру в темной одежде, выскочившую из окна первого этажа и исчезнувшую за домом.

— Винс! — ору я. — Сюда!

И бегу вслед за Джеймсом и подозреваемым, на ходу сбрасывая сумку на газон. Судя по топоту за моей спиной, Винс не отстает.

Я огибаю дом и через открытые деревянные ворота попадаю на задний дворик. На мгновение я снижаю скорость, ища Джеймса глазами, и вижу его, проворного, как кошка, ныряющего в ворота. Винс, воспользовавшись моей секундной остановкой, обгоняет меня и шпарит за ними.

— Я обязательно (вздох) должна купить (вздох) спортивный бюстгальтер, — задыхаясь, говорю я сама себе, сжимая руками груди, которые, к сожалению, двигаются не синхронно с телом. Одеваясь сегодня утром, я не предвидела подобного развития событий и потому надела облегающую прямую длинную юбку серого цвета и туфли на каблуках.

Я вылетаю на узкую прямую дорожку, идущую по задней стороне участка. Они уже близко. Что я буду делать, если догоню их, просто не знаю. В этот неподходящий момент меня пронзает острая боль. Я хватаюсь за бок, замедляю скорость и, прихрамывая, иду вперед. Кажется, меня сейчас стошнит. Мне просто нужно… немного… воздуха. На мгновение я останавливаюсь, затем делаю рывок вперед. Парень в темном карабкается на стену. Джеймс лезет за ним и, подобно игроку в регби, хватает его за ногу. Я подбегаю и вижу, что Винс уже вовсю щелкает фотоаппаратом. Кажется, Джеймс овладел ситуацией, но в это время парень делает последнюю попытку вызволить ногу. Джеймс держит ее мертвой хваткой. И тут он делает непроизвольный взмах рукой и бьет меня — бац! — локтем в глаз.