Довольно странно — мама, кажется, на протяжении всех последних лет испытывает к Терезе неприязнь, граничащую с ненавистью. Когда я была ребенком, она относилась к Терезе с безразличием. Возможно, она просто увидела Терезу в чем-то розовом или уличила в каком-нибудь другом преступлении, достойном линчевания с иррациональной точки зрения моей мамы. Пожав плечами, я говорю:

— Сталкиваюсь с ней периодически.

— Она все так же религиозна?

— Разумеется.

— А как Лиззи? Она до сих пор встречается со своим парнем? Как там его?

— Алистер. Похоже, они скоро разойдутся. Он все время работает, и она почти с ним не видится.

— Кстати о парнях. Когда ты познакомишь нас с таинственным Беном?

Вот дерьмо. Я замираю, услышав эти слова. Совершенно забыла, что он должен прийти ко мне сегодня вечером, то есть практически сейчас. Смотрю на часы и вижу, что уже, черт возьми, семь часов. Знакомство может произойти раньше, чем предполагалось. Не то чтобы я стыдилась своих родителей, поймите меня правильно, просто я не хочу, чтобы Бен подумал, что я насильно знакомлю его с родителями. Это все равно что заставлять его делать следующий шаг в наших отношениях. Я определенно хотела бы познакомить его с родителями, но не сегодня, а за пять минут до свадьбы — это было бы лучше всего. Знакомить их сейчас было бы несколько неправильно. Я решительно стискиваю зубы. Они должны уйти. Я приняла решение. Всему свое время…

— Вам лучше уйти! — кричу я.

Три пары озадаченных глаз впиваются в меня.

— Скоро придет Бен!

— Ну, разве это плохо, дорогая? Мы наконец сможем познакомиться с ним, — говорит мама, поправляя блузку.

— Нет-нет. Это плохая мысль. Очень плохая. Я вам как-нибудь все объясню, но сейчас вы должны уйти. — Я вскакиваю с места и беру мамину сумку в одну руку, а папины костыли — в другую. Затем забираю у отца бокал с выпивкой, который он поднес было ко рту.

— Ну же! — я задыхаюсь в попытках сдвинуть с места три ленивых туши.

— Вставайте, вставайте! — Я устаю бороться с отцом и переключаюсь на Моргана, который неодобрительно смотрит на меня. Схватив его под мышку, помогаю маме оторвать отца от стула, и мы устремляемся к двери. Как только подходим к двери, начинает звонить домофон. Проклятие.

— Назад, назад! — ору я, не слишком заботясь о том, что родителям мое поведение покажется весьма странным, я уж не говорю вызывающим. Сваливаю всех троих обратно на диван, кладу на них костыли и сумку, бегу к домофону и нажимаю на кнопку. Несколько секунд дышу в микрофон, пока мне наконец не удается прохрипеть «Алло».

— Холли? Что с тобой? — сквозь помехи слышится голос Бена.

— Я не… Я просто… э… Может быть, ты войдешь?

— Да, было бы неплохо.

— А, ну да.

Я нажимаю кнопку «открыть» и несусь обратно в комнату.

— Это Бен. Он пришел. Ведите себя прилично. Хотя бы постарайтесь.

Мои отношения с Беном всегда основывались на принципе свободы и независимости, и я абсолютно уверена, что в этом секрет моего успеха, ведь я преуспела в том, в чем все его бывшие подруги потерпели поражение. Это главная причина того, что мне удалось сохранить длительные отношения с таким прекрасным человеком. Я всегда веду себя независимо. Никогда не спрашиваю, когда мы увидимся в следующий раз или когда он собирается мне позвонить, и уверена, что моя независимость по отношению к нему (несмотря на бурю чувств внутри) заставляет его оставаться со мной. Я знаю, что подобное неестественное положение дел не может длиться вечно, но надеюсь, что ему хватит времени на то, чтобы признать во мне, без тени сомнения, женщину своей мечты, не имеющую себе равных. Так или иначе, знакомство с родителями совсем не согласуется с моим планом.

— Обязательно скажите ему, что вы здесь совершенно случайно, — сквозь зубы говорю я и убегаю в спальню, где торопливо крашу губы, причесываю растрепанные волосы, делаю несколько глубоких вдохов — в последнее время мне частенько приходится это делать — и бегу в прихожую, чтобы открыть дверь и встретить Бена. Он целует меня в щеку и входит в прихожую. На нем блейзер и клубный галстук, какие носят все члены его команды. Чувствую, как у меня начинают дрожать колени.

— Бен! Привет! Как дела? — фальшивым голосом произношу я.

Бен подозрительно смотрит на меня. Может, я слегка перегнула палку? Расправляю плечи и убираю игривость своего тона, снизив его на октаву.

— Как прошла игра? — громко спрашиваю я.

— Мы проиграли.

— Отлично. То есть, нет… Слушай, Бен, тут мои родители проезжали мимо и решили ко мне заскочить.

Он сосредоточенно смотрит на меня:

— Твои родители?

— Да, мои родители. Моя семья. Мои родственники.

Он на секунду замирает, но, кажется, воспринимает новость нормально.

— Ладно, — вежливо говорит он и проходит в гостиную. Я поднимаю брови. Может быть, я слишком остро все воспринимаю?

Когда Бен входит в комнату, мама вскакивает с места и, как всякая нормальная мать, звонко целует его в обе щеки.

— Бен! Как я рада наконец встретиться с тобой! Жаль, что мы приехали ненадолго, но мы действительно просто проезжали мимо!

Тем временем мой отец, несмотря на больную ногу, встает и жмет Бену руку.

Глядя на родителей по-новому, как бы глазами Бена, я вновь вижу, как великолепно они выглядят. Все оказалось не так страшно, правда? Но неужели обязательно вести себя, как на торжественной встрече с будущим зятем? Тихо злюсь. Главное — помнить, говорю я себе, что они появились здесь случайно. Повторяй, Холли, — случайно…

— Холли! — орет мне в ухо папа. Я подскакиваю аж на целый фут.

— Да? Что?

— Думаю, Бену надо чего-нибудь выпить, — говорит папа таким голосом, будто обращается к трехлетнему ребенку.

— Да-да. Верно.

Я собираю пустые бокалы, стараясь не уронить их, так как мои бедные нервы буквально на пределе, и затем бегу на кухню за новыми порциями спиртного, что-то бормоча себе под нос. Кладу кусочки льда в каждый из четырех бокалов и смотрю на бутылку джина. Спокойно, спокойно. Все хорошо. Думай о приятном. Думай о садах. О водопадах. Думай спокойно. Я сосредотачиваюсь на нарезании старого заплесневелого лимона и внимательно вслушиваюсь в разговор за дверью. Мама расспрашивает Бена о регби. Слава Богу. Выпивка готова. Я возвращаюсь в гостиную и раздаю бокалы.

— Дорогая, я предлагаю пойти куда-нибудь поесть, прежде чем мы с отцом отправимся домой.

Мама улыбается. Я хмурюсь. Не уверена, что два часа, проведенные с моими родителями, пойдут Бену на пользу.

— Ты уверен, что хочешь этого, Бен? — медленно говорю я. — Разве тебе не нужно встретиться со своей командой?

— Не раньше десяти, Холли, а сейчас только семь пятнадцать.

— Но сегодня суббота. Я не думаю, что где-нибудь есть места.

— Не беспокойся, — резко обрывает мама. — Что-нибудь найдем.

И действительно, спустя полчаса мы сидим за лучшим столиком в «Мельбурне». Перед нами три бутылки вина, принесенные с собой. Мама закуривает.

— Мам, ты все еще куришь? Нужно остановиться, сигареты убьют тебя.

— Если не сигареты, то твой отец, дорогая. Я стала такой раздражительной, когда последний раз бросала курить, что он чуть не набросился на меня с мачете. Так что уж лучше буду курить. А ты куришь, Бен?

— Нет, миссис Колшеннон, не курю, — отвечает он немного строго. Изображает из себя примерного парня. Но проблема в том, что мои родители не слишком одобряют примерное поведение.

Я чувствую напряжение в плечах. Проблема, связанная с моими родителями, и особенно с мамой, заключается в том, что они быстро утомляют собеседника. Маме нравится проверять, сможет ли человек уловить ход ее эксцентричных мыслей, и это еще одна причина, по которой я не хотела устраивать знакомство Бена с ними. Он просто не готов к встрече с моей мамой. Меня не волнует, понравился ли Бен моим родителям, но я каменею, когда думаю, что он сочтет их сумасшедшими и подумает, что я, будучи их дочерью, унаследовала дурные гены.