Лиззи, видимо, беспокоится, нет ли поблизости «доброжелателей» типа Терезы. Я внимательно осматриваю помещение больницы, пока женщина выводит слово «тиранозавр». Здесь ничто не изменилось со времен моих прошлых визитов. Я была в больнице дважды. Последний раз я попала сюда, когда вмазала себе по лицу теннисной ракеткой, и мне на бровь наложили шесть швов. Я прямо-таки истекала кровью, поэтому меня приняли без очереди.

В качестве дополнительного бонуса мной занимался великолепный доктор, абсолютная копия Джорджа Клуни из «Скорой помощи». Его черные, с пепельным оттенком глаза заставили меня забыть, зачем я там оказалась. Кровь, растекшаяся по всему лицу, скрыла его прелестные черты, так что я старалась выставить напоказ ноги, которые также были великолепны (так мне говорили). Я не уверена, что он их заметил, поскольку когда я спросила, нужно ли снять туфли, он сказал, что в этом нет необходимости. Я хорошо запомнила его имя. Его звали Кирпатрик. По-моему, совершенно великолепное имя. Я все время представляла себя в роли миссис Кирпатрик (хотя сейчас об этом не может быть и речи, потому что я люблю Бена и не собираюсь бросать его).

Ну, вот мы с Лиззи и у цели.

— Здравствуйте! — Я радостно приветствую женщину в регистратуре.

— Чем могу помочь?

— Вы знаете, я вам звонила, и мне посоветовали приехать. У меня несколько деликатная проблема.

Женщина вопросительно поднимает брови и одновременно поджимает розовые губы, а я понижаю голос до шепота и продолжаю:

— У меня застрял презерватив.

Секунду мы глазеем друг на друга. У нее такой вид, словно она язык проглотила. Наконец женщина достает анкету и просит меня ее заполнить, что я и делаю. Затем мы с Лиззи направляемся в комнату ожидания и занимаем места.

Я похлопываю Лиззи по колену; бедняжка выглядит немного напряженной.

— Видишь? — шепчу я. — Все просто.

— Когда меня вызовут, ты войдешь со мной?

Я быстро оглядываюсь и замечаю двоих представительных парней, оживленно беседующих в углу. По-моему, это полицейские.

— Слушай, я должна кое-что выяснить, — отвечаю я, не сводя с них глаз.

— Ну, пожалуйста, — она смотрит на меня щенячьим взглядом.

Я вздыхаю:

— Ладно. Посмотри, эти люди вон там, должно быть, полицейские, так что, пока мы ждем, я пойду и задам им пару вопросов. Скоро вернусь, — говорю я, имитируя Арни в роли Терминатора. — Все это займет минут десять. — С этими словами я направляюсь к парням.

— Здравствуйте! — весело обращаюсь я к ним. Они без пиджаков, в рубашках с засученными рукавами. Один из них лениво улыбается; довольно симпатичный парень с густыми черными волосами. В это время оборачивается другой. Самые зеленые глаза, какие мне только доводилось видеть, смотрят на меня с подозрением. Обладатель зеленых глаз, на которые невозможно не обратить внимания, — невероятно привлекательный, великолепно сложенный молодой человек.

Это в какой-то степени сбивает меня с толку.

— Да? — отчеканивает он.

— Э…

— Да-да?

— Вы из полиции?

— Вы что-то хотели? — спрашивает он, как мне кажется, с долей насмешки.

Мне хочется обратиться к своим записям, но вместо этого я продолжаю:

— Насколько мне известно, человек из Стейси, подозреваемый в мошенничестве, попал в автокатастрофу.

— Правда? А из какой вы газеты?

— Из «Бристоль газетт».

— И что вы хотели бы узнать?

— А что вы можете мне сообщить?

— Поговорите с нашим пиар-отделом. Они дадут пресс-релиз.

— Все же, скажите, подозреваемый серьезно ранен? Вы намерены его арестовать? Если да, то на каком основании? Арестован ли еще кто-либо в связи с этим делом? Или…

— Ваше имя? — перебивает он.

Чтоб ему стать такого же цвета, как глаза!

— Холли Колшеннон.

— Ну что ж, Холли Колшеннон, — сурово отвечает он. — Раз вы так настойчивы, придется вам дождаться пресс-релиза. — И решительно взяв меня под локоть, он направляется к регистратуре.

— Не смейте! — протестующе кричу я, пока он тащит меня через комнату ожидания. Лиззи с ужасом смотрит на происходящее. Он молчит.

— Прошу вас, не пропускайте больше эту леди, — говорит он женщине из регистратуры.

Женщина смотрит на меня:

— Но она пришла на прием.

— Да! Я пришла на прием, — негодующе повторяю я.

— В самом деле? — Он отпускает мой локоть и оглядывает меня с ног до головы. — И что же с ней случилось? По-моему, она выглядит абсолютно здоровой.

Вот дерьмо. Мы с женщиной колеблемся.

— Ну так что же?

— Это, э… личное.

— Удивительное совпадение, не так ли? Вам необходимо лечение, и гляди-ка, один из подозреваемых по тому делу, о котором вы хотите разузнать, находится в этой больнице!

— Что ж, простите меня ради бога за такое совпадение, — отвечаю я самым саркастическим тоном.

— Холли! — сзади слышится голос. Это Лиззи.

— Тебя вызывают, — кисло говорит она. Ее глаза широко раскрыты, зубы стиснуты. Она кивает в сторону кабинета.

— Простите, офицер. Но мне нужно идти на прием, — с этими словами я, выпрямив спину и высоко подняв голову, направляюсь к Лиззи.

— Из всех тупоголовых, отвратительных, пронырливых крыс… — шепчу я, пока мы с Лиззи идем по коридорам за медсестрой.

— Что, Холли?

— Этот мерзкий, гнусный, гадкий червяк…

— Холли!

— Трусливый, дефективный, противный…

— Холли!

Я аж подпрыгнула:

— Что?

— Ты не могла бы хоть на секунду сосредоточиться на мне?

— Конечно, Лиззи.

В знак утешения я поглаживаю ее по руке.

— В конце концов, мы здесь ради тебя. Ты знаешь, — продолжаю я, — он так пристал, что бедная леди…

— Холли!!! Прекрати!!! — уже буквально кричит Лиззи.

— Ладно. Прости. Я вся твоя.

Мы подходим к кровати вслед за сестрой, которая задергивает занавеску и сообщает, что доктор скоро подойдет. Ждем несколько секунд, за это время я немного прихожу в себя.

Наконец я говорю:

— Лиззи, ты не возражаешь, если я похожу здесь вокруг и поищу того раненого парня? Он должен быть где-то здесь, и мне ненавистна мысль о том, что этот скользкий мерзавец возьмет надо мной верх. Я вернусь буквально через пару минут…

Лиззи нетерпеливо отмахивается, и я проскальзываю в палату.

Проходя мимо кроватей, я задаюсь вопросом, как найти человека, если не знаю ни его имени (оно не указано в моих записях), ни подробности происшествия, в которое он попал.

Вдруг я замечаю в дальнем углу полисмена в старомодной английской черно-белой униформе. У него гораздо более приветливое выражение лица, чем у его менее представительно одетого коллеги. Он сидит у кровати, закрытой занавесками, и пьет чай. Я спокойно подхожу к нему, подавляя желание издать вопль радости, который мог бы его насторожить.

Проходит десять минут, и у меня на руках вся информация, необходимая для написания отличного репортажа. Я быстро закругляю наш приятный разговор с полицейским — мой зеленоглазый друг большими шагами идет по отделению. И, судя по выражению его лица, он тоже меня заметил. Мне очень хочется показать ему два пальца, сложенные в знак победы. Но я выбегаю за дверь и затем, не скрывая улыбки, возвращаюсь к Лиззи.

— Лиззи! — зову я, находясь по эту сторону занавесок. — Я могу войти?

— Да, Холли.

Просовываю голову за занавеску и вижу Лиззи, сидящую на краю кровати и глядящую в одну точку.

— Тебя засекли?

— Нет.

Только я собралась рассказать ей о своей удаче, как вдруг занавеска отодвинулась и медсестра спросила:

— Кто из вас Холли Колшеннон?

— Я, — автоматически отвечаю, прежде чем соображаю, что к чему.

Она указывает на меня и говорит приближающемуся человеку:

— Вот пациентка.

Перед нами предстает великолепный доктор Кирпатрик.

За всю свою жизнь я никогда так не смущалась. Никогда. Душевные раны последнего часа долго будут кровоточить в моем сердце. Возможно, я даже не смогу заниматься сексом без по меньшей мере годового курса лечения.