– Я заведу машину. Даю две минуты. Плед можешь взять с собой.

Хлопнула дверь. Нина пребывала в каком-то оцепенении. Она здесь, живая и невредимая. А Андрей, это достояние республики, возможно, избит и изувечен, брошен в каком-то подвале. Она врач, черт бы ее подрал, или кто?! Нельзя так поступать. Мальчишке нужна помощь. И помочь ему может Леша – чемпион мира, а значит, самый сильный… И она – врач, давшая клятву Гиппократа…

Нина кинулась к дивану, на котором спала. Там, в углу, была аккуратно сложена одежда, данная ей Андреем, которую она надела и выбежала на улицу.

– Постой!

Алексей выгнал «Опель» из гаража.

– Нина, мы уезжаем отсюда, – четко произнес он.

Но Нина настаивала:

– Послушай, нет! Мы будем думать, как нам выручить Андрея и выпутаться из этой ситуации. У моего отца есть друг, он, кажется, работает в ФСБ. Я могла бы…

– Садись! – крикнул борец.

Женщина послушно села в салон. Машина тронулась и поехала мимо коттеджей и спортивных площадок.

– Я поклялся, что ни одного волоса не упадет с твоей головы. Это не женское дело, Нина. Жаль, что все так обернулось. Я не подумал. Спрячу тебя – и разберусь сам, что там с Андрюхой.

Машина миновала охрану на въезде и выехала на трассу.

– Перескажи дословно, что он сказал тебе по телефону, – попросила женщина.

Алексей поглядывал в зеркало заднего вида. Они ехали по пустынной ранней дороге. Слева и справа тянулись поля, засеянные рожью, в которой росли и подставляли солнцу свои желтые головы нахальные крепкие подсолнечники.

– А что говорят в таких случаях? Сказал, что не знает, где находится. Потом трубку у него отняли. В общем, бриллиант должен быть у них не позднее чем сегодня вечером. Иначе…

– Что – иначе?

– Иначе мы Андрюху живым больше не увидим.

Женщина смотрела в окно. Пейзажи полей сменились сельскими видами. Машина мчалась на максимальной скорости, которую позволяло дорожное полотно.

– Я еще раз предлагаю воспользоваться знакомством моего отца. Это его фронтовой друг, еще с Афганистана.

– Твой отец в Афгане служил? – переспросил борец.

– Да. Он военный врач. А Кирилла Петровича он спас, сделал ему сложную операцию… Так что? Звоним?

Спортсмен задумался:

– А этот Кирилл Петрович, он кто?

– Я точно не знаю. Но, кажется, он влиятельный человек. Он бывал у нас на даче, меня знает с рождения. Он поможет, я уверена.

Алексей кивнул:

– Ладно. Набери номер этого своего знакомого, а трубку передашь мне, я все сам объясню.

Нина вытащила из кармана сотовый телефон – ее единственную оставшуюся связь с прошлым, отыскала нужный номер и позвонила.

– Слушаю, – раздалось в трубке.

– Кирилл Петрович, это я, Нина, вы можете сейчас говорить?

– Нина?! – человек на том конце телефонной связи был изумлен звонком, Алексей услышал его громкий возглас и как-то напрягся. – Где ты? Ты в порядке?

– Да. То есть не совсем… Что-то происходит, я не могу понять… – заволновалась, подбирая объяснение, женщина.

Алексей нетерпеливо протянул руку, требуя дать ему телефон для дальнейших переговоров.

– Кирилл Петрович, сейчас с вами будет говорить мой друг, его зовут…

Спортсмен поднес сотовый к уху, одной рукой управляя машиной.

– Неважно, как меня зовут. Нину преследуют какие-то люди, они считают, что бриллиант «Кондор» украла она.

Видимо, полковник очень удивился, последовала долгая пауза, потом вопросы.

– Да, все так, как я сказал, – продолжил разговор борец, – она не может ехать домой, потому что за ее квартирой следят. Да, точнее не бывает. Да, я гарантирую ей охрану, не сомневайтесь. Сейчас я везу ее в одно место… Нет. Простите, куда – я не могу сказать даже вам, сами понимаете, все серьезно. Хорошо, будем на связи. – Спортсмен сложил телефон и сунул его в свой карман.

– Ты не хочешь вернуть его мне? – спросила Нина. – Почему ты не сказал ему про Андрея?…

– Нина, всему свое время. Тебе лучше помолчать. А я пока подумаю, что делать дальше…

Руководитель департамента анализа, прогноза и стратегического планирования Кирилл Петрович Бессонов озадаченно скреб лысый затылок. Как дочь его товарища по Афгану могла попасть в такую передрягу?!

Пушистый кот потерся о ноги, спущенные с кровати.

– Сейчас, – сказал генерал-полковник коту, сунул ноги в тапочки и прошел на кухню, к холодильнику.

Кот, с поднятым хвостом, побежал следом.

Бессонов открыл дверцу огромного, выше его роста, холодильника, достал докторской колбасы, отрезал кусок и подержал на весу.

– Ну?

Кот «служить» не захотел, сел «на попа» и уныло посмотрел на хозяина.

– А, зараза, ешь что дают! – И Бессонов кинул кусок в миску у холодильника.

Кирилл Петрович Бессонов чувствовал себя сильно не в своей тарелке. Тщательно выстраиваемая операция дала сбой. Но кто играл против него? Неужели Сам?!

– Черт знает что, – выругался Бессонов.

Он позвонил своему адъютанту:

– Кирсанов? Машину к подъезду, живо.

В деле появились новые обстоятельства.

– Досадно. – Бессонов поморщился от мысли, что придется что-либо решать с Нинкой.

Он тщательно выбрился, оделся и застегнул пиджак на все пуговицы. «От расстегнутой пуговицы до измены Родине – один шаг», говорил когда-то его командир в Афгане. Времена и нравы изменились, ведомство службы тоже, а старая военная привычка осталась.

Генерал-полковник ФСБ Бессонов вышел из подъезда.

В Управлении он был уже через пятнадцать минут. Прошел в свой кабинет, бросил портфель на широкий стол, обтянутый зеленым сукном. Адъютант встал в дверях.

– Проходи, у меня к тебе срочное дело. Та девушка, которую сейчас ищут… с видеозаписи в Гостином Дворе… Ее зовут… в общем, это Нина Кирилловна Лановая. Собери мне всю информацию о ней, хочу знать каждый ее шаг с момента кражи бриллианта. Делай что хочешь. Звони на работу в клинику…

– Так вы ее знаете? – уточнил адъютант.

Эту запись в Управлении крутили вчера до полуночи, изучая каждого, кто попал в поле зрения камеры. Но до сих пор она оставалась женщиной без имени. Ее не было в списках приглашенных, никто из организаторов шоу не знал о ней ничего. Но адъютант заметил, как изменился в лице Бессонов, увидев ее на кадрах записи. Это что-то да значило. Ведь он промолчал, когда главный отдал приказ найти эту женщину хоть из-под земли…

– Знаю. Да, – резко оборвал расспросы генерал и взглянул на адъютанта так, что тот понял: молчание – золото. – Я дам тебе телефон ее клиники, подъедешь туда, выспросишь все хорошенько. Соседей тоже поспрашивай. Достань мне все ее контакты. Друзья, подруги, любовники. Да, дело это не свети. Представься… ну… ее бывшим… Не мне тебя учить. Задача ясна?

– Ясна. Она у нас по делу как пойдет? Подозреваемая?

– Пока она у нас… джокер. Делай, что велю.

Адъютант, точнее секретарь, но генералу нравилось именно это военное слово, кивнул.

– Видеозапись еще раз будете просматривать?

– А чего ради я сюда приперся ни свет ни заря? – огрызнулся начальник.

Кирсанов кивнул, вышел из кабинета и вернулся с ноутбуком. В кабинете не было компьютера – Кирилл Петрович, человек уже пожилой, старой закалки, не воспринимал компьютерную технику и не умел ею пользоваться. Адъютант включил видео.

Кирилл Петрович по-своему любил Нину. Ее отец, тоже Кирилл, даже шутил: «Еще неизвестно, чья она, твоя или моя, отчество-то у нее одно на двоих – Кирилловна». Нинка росла у него на глазах, майские праздники одинокий генерал всегда проводил на воронежской даче Лановых.

Насупившись, он пристально смотрел в монитор. Вчера, когда эту запись он отсматривал впервые, подумал сначала, что ошибся. Мало ли двойников… Но запись крутилась, наверное, сотню раз. Штаб в полном составе изучал ее так дотошно, что, видимо, хватило бы одной лишь гениальной догадки, чтобы расшифровать мысли и мотивацию всех, кто присутствовал на месте преступления.