– А вы глазастая, – заметил Борис.

Он нашел пакет и спрятал туда папку с рукописью. Ему хотелось вернуться к чтению как можно быстрее.

– Профессиональное, – без ложной скромности сказала журналистка.

Оператор одобрительно хмыкнул.

Спускались по лестнице вместе, внизу, поравнявшись с постом дежурного, Борис немного замешкался. Журналистка и оператор попрощались и вышли через вестибюль на ночную улицу.

– Что-то ты долго интервью давал, смотри, жена узнает – тебе несдобровать! – пошутил дежурный.

– Да мне и без интервью несдобровать, финал один, – с горькой миной произнес Борис и отметился в журнале дежурного.

В машине он минут пять соображал, куда ему ехать. Домой или все же рискнуть нагрянуть к Конину – рассказать про кражу бриллианта в Москве? Следователь интуитивно чувствовал наличие строгой логической связи между всей разрозненной информацией, полученной за последние дни. И в то же время остававшиеся пробелы не давали возможности выстроить цельную картину. А пробелов этих было пока слишком много…

– Девчонка права, подождем до завтра, – пробормотал Борис и двинулся по направлению к дому.

Утро вечера мудренее, а завтра, возможно, появятся результаты экспертизы крафтовой бумаги, в которую завернули голубой бриллиант…

Жена спала, на кухонном столе она оставила возмущенную записку и кастрюльку с котлетами.

Борис закрыл дверь на кухню, включил ночник над столом, поставил перед собой тарелку с холодными котлетами и достал из пакета рукопись Конина. В ней разворачивалась история, в которую и верилось, и не верилось…

«Я со студенческих лет изучал все, что касалось феномена Распутина. И вот сейчас, когда, казалось бы, я знаю о нем, его эпохе и тайных пружинах большой и малой политики российского императорского дома, обо всех придворных страстях и сплетнях, об интригах и трагедиях практически все, я говорю: я не знаю о Распутине ничего», – писал Конин.

«В какой-то момент во мне поселилась уверенность, что все публикации о Григории Распутине следует относить к разряду мифических, а сведения о нем приходят из области легендарного… И я стал терять к ним интерес. Согласитесь, выдумками можно кормить лишь детское воображение.

Но однажды я стал свидетелем чуда. Того самого, которое воспевали древние волхвы… Того чуда, которое было под силу лишь Распутину. Однако об этом позднее, не сейчас.

А тогда, несколько лет назад, я считал, что публикации о Распутине ни на чем не основаны. Я хотел узнать правду из документальных источников. И досконально изучил дневники императрицы Александры Федоровны. Она детально описывала свою жизнь, в том числе тщательно – каждую встречу с Распутиным. Подробность записей – почти стенографическая.

Очевидно, что Распутин придерживался православных взглядов: ничего особенного, таких старцев имелось в России с десяток. Он почти не поднимал разговоров на политические темы, ничего не понимая в политике!

Я пытался смотреть глазами материалиста.

Более того, Распутин был не слишком хорошо знаком с Николаем II. С императором он лишь столкнулся несколько раз в покоях императрицы. Николай терпел его присутствие во дворце постольку, поскольку в нем нуждалась императрица. Только ради царевича. У Романовых была идеальная семья.

Императрица верила, что Распутин – экстрасенс от Бога. Он действительно облегчал страдания наследника Алексея. Немного экзальтированная Александра сама являлась источником слухов о невероятных способностях Распутина. Старец пользовал царевича сеансами гипноза и еще – какими-то порошками. Откуда, от кого у него появлялись эти порошки?

Я уверен, что их готовил врач Бадмаев.

По сохранившимся документам, из полумиллиона с лишним больных, излеченных Петром Бадмаевым, более ста тысяч относились к категории безнадежных. Диагноз доктор ставил по пульсу. Процедура длилась не более минуты. Больной получал билетик с номерами порошков, которые приобретал в аптеке, расположенной в здании его клиники-госпиталя. Пациентам Бадмаева было выдано бесплатно и продано в аптеке 8 140 276 порошков. Рабочий платил за визит 1 рубль, господа – до 25 рублей золотом.

Петр Бадмаев имел генеральский чин и высшие ордена российской империи, состоял в переписке с Николаем II, с которым дружил с юности. Его приглашали на консультации в Зимний дворец. Вся знать лечилась у него. Но при этом заниматься он мог только частной практикой, неофициально, настаивая на преимуществах так называемой «нетрадиционной медицины».

А мечтал посвятить себя Бадмаев именно врачебной науке Тибета. Все секреты ее были собраны в старинном трактате «Жуд-Ши» – первом сборнике тибетских рецептов, который Петр с братом перевели на русский язык.

Против методов, с успехом применявшихся на практике этим бурятом, восстала вся медицинская верхушка России. Профессора считали, что «тибетская медицина представляет собой не что иное, как сплетение зачаточной архаичной науки с невежеством и суеверием».

Я в своих исследованиях наткнулся вот на такой факт. В один из моментов резко ухудшилось состояние здоровья наследника, страдавшего, как известно, гемофилией. Личные врачи Алексея Романова остановить очередное кровотечение не смогли и предупредили царя, что мальчик находится при смерти.

Через Распутина Бадмаев просил допустить его до наследника. Но почему-то его, лечившего даже императорских дочерей, к Алексею не пустили. Он просил передать хотя бы лекарства для царевича. Но придворные медики устроили перед императрицей демарш, объявив, что состав лекарств, привезенных Бадмаевым, настоящей медицинской науке неизвестен, что рисковать жизнью наследника они не имеют права – и объявили Бадмаева, человека, который поднял на ноги полмиллиона людей в одном только Санкт-Петербурге, отравителем!

Бурят, великолепно владевший не только тибетской, но и европейской наукой врачевания, был в ужасе, когда прочел бюллетень о состоянии здоровья государя-наследника. Три дня он обивал пороги императорских покоев с просьбой дать мальчику его порошки. Всего три чашки отвара и один компресс улучшили бы состояние наследника. Он предлагал прилюдно сам выпить ту же порцию своего отвара, чтобы разбить сомнения.

Наследник умирал. Он был лишь мальчиком, которому хотелось играть, как всем сверстникам. А царевич не мог этого сделать, ведь любая царапина, ушиб или насморк поставили бы его на грань жизни и смерти. Европейские медицинские знания в данном случае ограничивались льдом, йодом и массажом, особенно в острых случаях с высокой температурой.

Императрица сходила с ума от страха, но придворные врачи стояли на своем. Они лишь меняли истекающему кровью царевичу тампоны и повязки. Смерть от кровопотери уже приближалась. И тогда Александра Федоровна бросилась в ноги Распутину.

Григорий помчался к «Бадьме», привез порошки и втайне от эскулапов стал лечить Алексея по инструкции бурята. Мальчик быстро поправился. Думаю, что Бадмаев, исцелявший онкологических больных, сделал бы его здоровым окончательно. Но над Россией тяготел рок, и наследник принял на себя терновый венец…»

Борис отложил рукопись, выпил давно остывший чай.

«Жамсаран Бадмаев был удивительный человек!!!» – эта мысль с несколькими знаками восклицания последней пронеслась в сознании засыпающего Бориса.

На улице зарядил долгоиграющий дождь.

– Пока поиски загадочного голубого бриллианта «Кондор», названного в честь корабля, на котором он прибыл в Новый свет, безуспешны. Начальник следственного отдела ГУВД Москвы дал пресс-конференцию, где побывал наш корреспондент, – сообщила дикторша в теленовостях.

Нина сидела в кресле и смотрела телевизор. Делать все равно было нечего. Андрей уехал куда-то, Алексей спал наверху. Гадать, чем закончится лично для нее вся эта история, Нина устала.

– Бриллиант на протяжении почти трех столетий уносил жизни десятков человек, – заговорил в камеру какой-то лысеющий дядька, в титрах обозначенный как консультант. – Известно, что один владелец камня был зарезан в драке, другой закончил свои дни на виселице, третий – съеден акулами, следующий – затоптан лошадью и так далее.