— А, хорошо, — ответил Джимми. Он был настоящим греческим родителем уже четверых детей, и Энди почему-то не сомневался в том, что пятый не заставит себя ждать. Подошла официантка. — Мне чашку кофе и ваш полный завтрак — яичницу из двух яиц, фасоль, бекон и колбасу.

— Кофе и тост с фасолью, — заказал Энди.

— Skata. Вид у тебя жуткий.

— Знаю, — согласился Энди.

— Совсем замотали тебя?

Энди пожал плечами.

— Ну, и что там с Канберрой?

— Да все вроде идет нормально. — Энди поиграл бумажной салфеткой. — Воз черновой работы и переговоры, переговоры, переговоры. Похоже, я не слишком гожусь для этой политической кухни. Такое впечатление, что все кругом только болтают и никто ничего не делает.

— Да ты в политике подкован куда лучше меня, — заметил Джимми.

Джимми не лукавил. Его давно бы уже перевели на более высокую должность, если бы он обладал хотя бы зачатками светских манер и политического чутья. Он был хорошим полицейским и за Энди готов был правую руку отдать, но вот вышестоящие начальники не испытывали к нему особой симпатии. У Джимми не было лидерской жилки, он это и сам знал.

— Думаю, Келли захочет проводить тебя… ну, когда будешь уезжать и все такое. — Детектив, инспектор Родерик Келли. — Ты ведь его любимчик.

— Я бы так не сказал.

Впрочем, отчасти это было правдой. Келли всегда, как мог, защищал Энди, когда у того были неприятности. Когда Энди раскрыл дело маньяка по прозвищу Стилетто, это укрепило позиции Келли; но случалось, что Энди и подводил своего наставника. Если он и был любимчиком, то с оговоркой.

Принесли кофе, и Джимми тут же высыпал в свою чашку три пакетика сахара.

— Иногда мне жаль, что я не ухожу с тобой. Здесь что-то тоскливо становится, — пожаловался он. — Как раньше уже никогда не будет. Поверь, я чувствую.

— Доброе утро, — прервал их диалог детектив, инспектор Родерик Келли. Застигнутые врасплох, они чрезвычайно удивились его появлению, и Энди подумал, слышал ли инспектор Келли откровения Джимми.

Джимми притих и промокнул салфеткой губы.

— 3-здравствуйте, сэр, — с запинкой произнес он.

— Доброе утро, инспектор. — Энди встал и пожал Келли руку.

— Пришел выпить кофейку, — проговорил Келли. — Кстати, зайди ко мне потом, — попросил он Энди. — Я бы хотел кое-что обсудить с тобой.

Энди кивнул головой.

Келли был человеком, которого Энди боготворил. Инспектор отличался от общей массы болтунов-бюрократов, которые заняли большинство ключевых должностей в полиции. Он был представителем старой школы, копом, который постигал азы полицейской службы «на земле», а не в классе. В нем не было ни тени превосходства и снобизма. А что Энди? Что бы он сам ни говорил о своем новом назначении, ему уже начинало казаться, что он становится таким же, как и те, кого он всегда презирал. Он бы с радостью начал работать, вместо того чтобы говорить о работе. Впрочем, ждать оставалось недолго, и это было хорошо, поскольку он чувствовал, что терпение на исходе.

Келли взял свой кофе с батончиком мюсли и направился в здание штаба, находившееся напротив кафе через дорогу.

— Любимчик, — не преминул съязвить Джимми.

Энди закатил глаза.

Джимми не унимался.

— Ты числишься в любимчиках еще с дела Стилетто и сам знаешь об этом.

Действительно, дело Стилетто стало звездным часом в карьере Энди и поворотным моментом как в его карьере, так и в личной жизни. Маньяк-убийца нагнал ужаса на весь Сидней, и поимка преступника была для Энди, ведущего специалиста по серийным убийствам, делом чести. Бывшая жена Энди была убита, а он познакомился с Макейди, проходившей свидетельницей по делу. С той поры мир изменился для него. И когда ему удалось распутать клубок злодеяний и арестовать убийцу, блестящая карьера была ему гарантирована. Джимми был прав: в каком-то смысле он оказался протеже Келли. Но Энди слишком дорого заплатил за свой успех.

Спустя четверть часа Энди и Джимми вместе вошли в штаб-квартиру полицейского департамента. Келли подошел к Энди, и несколько детективов с интересом посмотрели в их сторону, втайне мечтая, чтобы и их карьеры оказались в поле зрения Келли.

— Проходи в мой кабинет, — произнес Келли. Его приглашение не распространялось на Джимми.

— Да, сэр.

Джимми уселся за свой жалкий стол и сделал вид, будто просматривает бумаги. Он привык к тому, что его оставляют за бортом. Келли и Энди направились по этажу, мимо сидящих за столами констеблей, многие из которых поднимали головы и смотрели им вслед. Энди спиной чувствовал их взгляды.

Они дошли до дверей кабинета Келли.

— Закрой дверь и садись.

Энди исполнил приказ.

Инспектор Келли остался стоять у окна, из которого открывался вид на Гайд-парк с украшенными лампочками деревьями. С наступлением темноты летучие мыши начнут тысячами покидать насиженные места, как и человекообразные монстры, выползающие в город по ночам.

— Я отправляю Деллера в отпуск на пару недель.

Энди стиснул зубы. Деллер, конечно, будет расстроен, но логика Келли была понятна.

— Будет назначено расследование?

— Да. Как положено.

Энди кивнул. После инцидента Деллеру придется пройти курс психологической реабилитации. Энди и сам время от времени проходил эту процедуру; он знал, что это дело нужное. Полицейские постоянно сталкивались со смертью и жестокостью, и им была необходима помощь, чтобы избавляться от стресса. Хотя Энди не был убежден в том, что психолог — непременно лучший помощник. Разумеется, признаваться в этом Мак он не собирался.

Инспектор Келли по-прежнему стоял к нему спиной, потирая руки; Энди ждал, пока к нему обратятся. Инспектор всегда был рационален и в словах, и в поступках. Если уж он начинал говорить, то высказывания его были взвешенными и значимыми. Келли был не из тех, кто сотрясал воздух бессодержательной болтовней. Ему вообще не было знакомо легкомыслие.

Наконец он обернулся.

— Ты доволен своим новым назначением? — Келли впился в него цепким взглядом серых глаз. Прочитать что-либо по его взгляду было, как всегда, невозможно. Был ли он доволен назначением Энди? Или это расстроило его? Бесспорно, рекомендация инспектора помогла Энди получить должность. Было ли ему что-то известно о проекте, чего не знал Энди? План по созданию подразделения был в каком-то смысле экспериментальным, но Келли был одним из тех, кто активно поддерживал эту идею.

Я буду по-настоящему доволен, когда наконец начну что-то делать, а не рассуждать.

— Да, — признался Энди. — Слишком долго все это тянется. — Он вспомнил, сколько беспокойных лет потратил на то, чтобы заинтересовать идеей создания подразделения высокие чины, мнение которых постоянно менялось в зависимости от политической конъюнктуры.

Келли отреагировал на его реплику легкой улыбкой, как будто по собственному опыту знал, как медленно прокручиваются колеса прогресса. Наконец он сел в свое кожаное кресло, и оно скрипнуло под тяжестью его веса. Он был высоким мужчиной, выглядевшим довольно спортивно для своего возраста — впрочем, для любого возраста. До пенсии ему оставалось меньше пяти лет, но он до сих пор был в гораздо лучшей форме, нежели половина сотрудников управления.

— Думаю, я все-таки буду скучать по всем вам.

— Ну, грустить пока рано. Ты ведь уезжаешь только завтра. А пока можешь оказаться полезным для нас. — Энди хотел было сказать, как он рад оказаться полезным, но Келли уже объяснял, что нужно делать. — Сегодня утром в Сари-хиллз, за мусорным контейнером, был обнаружен труп девушки. Она пролежала там несколько дней. Похоже на убийство на сексуальной почве. Может, речь идет о серии. Я хочу попросить тебя о помощи. Проконсультируй ребят из отдела, пусть поучатся у тебя, пока ты нас не покинул.

Консультации по уголовным делам составляли суть будущей работы Энди. Больше ему уже не суждено было работать в команде.

— Спасибо, сэр. Кто обнаружил труп?