Энди продолжал ходить взад-вперед по комнате. Он сунул кольцо в карман и нервно прошелся рукой по волосам.

— Хорошо, допустим, мне следовало сказать тебе про этого парня, но я не мог, ты это понимаешь? — произнес он. — У нас против него ничего не было, кроме той записки, и даже она была какой-то туманной.

— Ну про кольцо этого не скажешь.

— Кольцо может изменить ситуацию. Послушай, есть вещи, о которых я не могу тебе рассказать, — повторил он.

— Я знаю.

Энди остановился и подошел к ней. Он сел рядом и нежно обнял ее. Макейди сидела, крепко сложив на груди руки, глаза ее были сухими.

— Все дело в моей работе. Чем больше я рассказываю тебе, тем глубже я увязаю. — Он потянулся к ней и начертил на щеке воображаемую линию. — Я и так увяз достаточно глубоко, — сказал он.

— Энди, а как насчет…

В одно мгновение его рот накрыл ее губы. Они страстно обняли друг друга и слились в долгом поцелуе. Он опрокинул ее на диван, и она скользнула рукой под его рубашку, спускаясь все ниже вдоль спины, пока не ощутила твердую силу его ягодиц.

— Боже, как ты злишься, — пробормотала она.

Энди нежно провел языком по ее шее.

— Изобрази мне Шона Коннери, — прошептала она.

Поначалу он, казалось, был удивлен ее просьбой, но потом улыбнулся.

— Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд, — произнес он с четким шотландским акцентом.

Восторг.

— Еще, — сказала она, обхватывая его ногами.

— Вы та еще штучка, мисс…

— Еще!

— Хм… Одну водку с мартини, не взбалтывать.

Она поцеловала его.

— О, Джеймс… — хихикнула она.

Через несколько часов они лежали обнаженные и обессилевшие на смятых простынях. В комнате было темно, единственным источником света была свеча, мерцавшая на тумбочке возле кровати.

— Хммггмм… — пробормотал во сне Энди.

Макейди открыла глаза.

— Что?

— Хммф… — Он шевельнулся и дернулся. — Уйди. — Глаза его все еще были закрыты. — Уйди, Кассандра, — продолжал бормотать он. — Черт, мне нужна машина, — вдруг произнес он уже более отчетливо. — Сука…

Макейди больно ткнула его в бок, и он замолчал. Ей не хотелось, чтобы во сне он наболтал лишнего, о чем потом пришлось бы жалеть.

— Ммм… — промычал он, чуть приоткрыв усталые глаза.

Он перевернулся на другой бок, и они какое-то время лежали молча, но она не собиралась сдавать позиции. По мере того как крепло в ней любопытство, нарастала и потребность получить ответы на волнующие ее вопросы.

— Надеюсь, ты не обидишься, что я опять спрашиваю, — ласково произнесла она, придвигаясь ближе к нему. — Но ты сам рассказывал мне про того парня, Рика Филлса, и его фотостудию на Кросс. Об этом-то ты можешь мне рассказать? Да? — настаивала она.

— Конечно, — полусонный, пробормотал он. — Подожди. — Он вдруг широко раскрыл глаза. — Откуда ты узнала, что его студия находится на Кросс? Я тебе этого не говорил.

— Разве? — Она коротко рассмеялась, подумав о нелепом проколе. — Позвольте вам заметить, что по голосу он настоящий слизняк.

— «По голосу»? Ты что, беседовала с ним? — Он окончательно проснулся.

— Только минутку. Мне хотелось узнать, как он заманивает девушек. Но это же не опасно.

— Черт возьми! — Он сел и так яростно ударил кулаком по кровати, что она затряслась.

Пока Макейди лежала, застыв от изумления, Энди закрыл глаза и замотал головой, пытаясь успокоиться. Затем он сделал несколько глубоких вдохов, и она подумала, что он считает до десяти. Неплохой метод обуздания злости.

— Ты хоть понимаешь, что делаешь? — спросил Энди, уже немного придя в себя. — Это невозможно! Нельзя делать такие вещи!

— Я не оставила ни телефона, ничего, — возразила она. — Я назвалась Дебби, рост шесть футов, блондинка, модель с бюстом восемьдесят Д.

Он невольно оценил размер ее груди.

— Да, думаю, Дебби произвела бы на него более сильное впечатление, чем та дама, которую мы к нему направили, — сухо произнес он.

— Что случилось?

Энди взял ее руки в свои, пристально глядя на нее из-под нахмуренных бровей.

— Ты должна пообещать мне, что прекратишь это. Я расскажу тебе все, что ты захочешь, но за это ты должна обещать мне, что прекратишь болтать с подозреваемыми и подвергать себя опасности.

Она захлопала слипшимися от смазанной туши ресницами.

— Обещаю. Итак, почему вы подозреваете этого парня?

— Мы должны отработать все версии, и Рик — один из подозреваемых. Первые две жертвы продавали свои услуги сексуального характера, а поэтому могли откликнуться на его рекламное объявление.

— Ты ведь не думаешь, что Кэтрин могла купиться на такую рекламу?

— Нет. Сомневаюсь, — согласился Энди. — Но, вопреки тому, что пишут о них в беллетристике, серийные убийцы вовсе не роботы. Иногда они меняют тактику. Твоя подруга могла оказаться случайной жертвой, и ее убийство не укладывается в схему предыдущих.

— Выходит, вы послали своего агента позировать этому парню?

— Ну, мы попытались. Констебля Махони, ту, которая отвозила тебя домой в тот первый день. Думаю, она изрядно перенервничала…

— Постой-ка… вы послали к нему Карен?

— Ну да…

Макейди попыталась представить себе выражение лица Карен, когда фотограф попросил ее выпятить грудь и сосать «чупа-чупс».

— Тебе не кажется, что это все равно что послать монашенку к Хью Хефнеру?

Даже в тусклом свете Макейди разглядела, что у Энди порозовели щеки.

— Как выясняется… да. Она подходит по возрасту, и она хороший полицейский, но просто не смогла сыграть эту роль. Она была слишком скованной, чтобы выглядеть естественно.

— И что произошло?

— Отщелкав кассету, он отослал ее домой. Она не обнаружила в квартире ничего подозрительного, ни веревок, ничего. Так, полно всякого порнографического хлама, немного нижнего белья.

— Если у парня сдвиг на почве секса, это еще не означает, что он убийца, иначе вам пришлось бы арестовать половину миланских фотографов, — сказала Макейди.

— Что, дела обстоят так плохо?

Она закатила глаза.

— Ты даже не представляешь. Эти фотографы и пленку не станут загружать, пока модель не разденется. Думаю, Филлс даже не фотографировал Карен.

— Так бывает?

— Конечно. Они не хотят расходовать драгоценную пленку на недостойный внимания объект. — Она сделала паузу. — Давай не будем вдаваться в подробности. А у него есть судимости или мотив?

Энди уставился на нее.

— Что такое? — нетерпеливо спросила она.

— Иногда ты рассуждаешь, как полицейский. В вашем доме это была тема для обсуждения за ужином или здесь что-то другое?

Макейди расхохоталась. Ее отец старался не обсуждать текущие дела за ужином, но, к великому огорчению матери, ему не удавалось сдерживаться. Он любил поговорить о работе, и Макейди всячески поддерживала его в этом, поощряя его энтузиазм. Мать и младшая сестра Тереза обычно сидели молча, выражая неодобрение, и уходили из-за стола как можно раньше. Но рассказы отца никогда не отвлекали Мак от еды.

— Так ответьте же на вопрос, детектив, — сказала она, опрокинув Энди на постель и прижав к матрасу своим телом.

— Да, у него были судимости. — Энди замолчал. — Мне очень не нравятся эти сумасшедшие телефонные звонки, которые тебя донимают.

— Я уверена, что все это ерунда. — Мак села на него сверху и нагнулась к нему.

Он постарался выдержать серьезный тон.

— Мне не нравится, что ты влезаешь в это дело.

— Не беспокойся обо мне. Просто найди убийцу.

— Легко сказать.

— Еще какие-нибудь версии, господин детектив? — спросила Мак, проводя пальцем по его груди. Ей хотелось пришпилить его к кровати и никуда не отпускать. Ей хотелось взять над ним шефство. Макейди уже забыла, что такое счастье в сексе, и теперь ощущала себя девчонкой, которая никак не наиграется с новой игрушкой.

— Есть парочка… — Он никак не мог оторвать взгляда от ее груди. — Мы еще не снимаем подозрений с Тони Томаса. Много пустых версий… О, ты прекратишь? Щекотно!