— Послушай. Это была твоя идея. Несколько лет назад ты сказал мне, что хорошо бы основать две Академии. Два отдельных учреждения, изолированных друг от друга и призванных послужить зародышами новой, Второй Галактической Империи. Помнишь? Это же ты придумал.

— Психоисторические формулы…

— Знаю. С их помощью. Теперь, Юго, я вовсю разрабатываю эту идею. Мне удалось получить кабинет в Галактической Библиотеке…

— Ах, Галактическая Библиотека… — Амариль ещё сильнее нахмурился. — Не нравятся они мне. Кучка самовлюбленных тупиц…

— Не все там тупицы, Юго. Главный Библиотекарь, Лас Зенов, человек неглупый и неплохой.

— А тебе не встречался там библиотекарь по имени Маммери, Дженнаро Маммери?

— Нет, но я о нём слышал.

— Полное ничтожество. Однажды мы с ним повздорили — он меня принялся распекать за то, что я что-то с места сдвинул или не туда поставил. А я ничего такого не делал и жутко разозлился. Я словно обратно в Даль попал. Знаешь, Гэри, в далийском жаргоне есть масса оскорбительных словечек. Вот я и использовал одно из них по его адресу. Я сказал ему, что он мешает работе над психоисторией и что в истории останется в образе злодея. Ну, вместо слова «злодей» я ввернул это самое словечко. — Амариль слабо улыбнулся. — Словом, он заткнулся.

Селдон неожиданно догадался о причине враждебного отношения Маммери к посетителям Библиотеки и к самой психоистории — по крайней мере, частично… но об этом он Юго ничего не сказал.

— Так вот, Юго, — продолжал Селдон, — ты говорил, что нужно создать две Академии, так, чтобы, если одна погибнет, вторая продолжала работать. Мы пойдём дальше.

— В каком смысле?

— Помнишь, два года тому назад Ванда ухитрилась прочитать твои мысли и увидела, что одна цепочка уравнений в Главном Радианте порочна?

— Конечно, помню.

— Ну так вот, мы найдём других таких же, как Ванда. В одной из наших Академий будут трудиться в основном физики, задачей которых будет сохранение знаний, накопленных человечеством. Эта Академия станет прообразом, зародышем новой Империи. А во Второй Академии будут работать только психоисторики, те, которым будет под силу трудиться над психоисторией сообща, объединив свои сознания. Это будет намного быстрее, чем если бы каждый из них мыслил в одиночку. Во Второй Академии соберутся менталисты, телепаты — называй как хочешь. Они станут руководителями плана, теми, кто будет вносить в него необходимые изменения с течением времени. Понимаешь? Они всегда будут оставаться в тени — невидимые наблюдатели, хранители Империи.

— Прекрасно! — еле слышно проговорил Амариль. — Просто прекрасно! Вот видишь, как верно я выбрал время уйти? Мне больше здесь делать нечего.

— Не говори так, Юго.

— Да ладно тебе, Гэри. Всё равно я слишком сильно устал, чтобы что-то делать. Спасибо тебе… спасибо… за то… что ты… — голос его готов был сорваться, — рассказал мне… про эту революцию. Теперь я счастлив… счаст…

Таковы были последние слова Юго Амариля.

Селдон склонился к изголовью кровати. Глаза его застлали слезы, потекли струйками по щекам.

Еще один старый друг ушёл. Демерзель, Клеон, Дорс, а теперь и Юго… Чем дальше, тем более одиноким он становился.

А ведь та революция, о которой он только что сказал Амарилю и обрадовал его так, что тот умер счастливым, — суждено ли ей произойти? Сможет ли он воспользоваться Галактической Библиотекой? Сможет ли найти таких людей, как Ванда? А самое главное — сколько времени на это уйдёт?

Селдону было семьдесят. Вот если бы он мог начать революцию в тридцать два, когда впервые попал на Трентор…

А теперь могло быть слишком поздно.

Дженнаро Маммери заставил Селдона ждать, что было выражением неприкрытого пренебрежения, даже наглости, но Селдон заставил себя смириться.

Как бы то ни было, Маммери был ему очень нужен, и злиться на библиотекаря значило только одно — сделать себе ещё хуже. А Маммери только порадовался бы, увидев Селдона разъяренным.

Так что Селдон спокойно ждал, и в конце концов Маммери появился. Селдон видел его и раньше, но издалека. Наедине им предстояло побеседовать впервые.

Маммери был невысокого роста, полноватый, с круглым лицом и короткой тёмной бородкой. На лице его сияла заранее заготовленная улыбка, но Селдон прекрасно понял, что она ровным счётом ничего не значит. Зубы у Маммери были неприятно желтые, а его голову украшала сочетавшаяся с ними по цвету шапочка, по краю которой змеилась коричневая полоска.

Селдон ощутил прилив тошноты. Он знал заранее, что Маммери вряд ли ему понравится, даже если он будет само обаяние.

Маммери спросил без обиняков:

— Ну, профессор, чем могу служить? — и посмотрел на настенные часы, однако за опоздание не извинился.

— Я хотел бы попросить вас, сэр, — ответил Селдон, — перестать чинить препятствия моему присутствию в Библиотеке.

Маммери развел руками:

— Вы здесь уже два года. О каких препятствиях вы говорите?

— До сих пор той части членов Совета, которую вы возглавляете, не удавалось переизбрать Главного Библиотекаря, но через месяц должно состояться новое заседание, и Лас Зенов говорит, что он не уверен в его итогах.

— Я тоже, — пожал плечами Маммери. — Но ваша виза, назовем её так, вполне может быть продлена.

— Но мне нужно большее, библиотекарь Маммери. Мне хотелось бы, чтобы в Библиотеке смогли работать и некоторые мои коллеги. В одиночку мне не одолеть работы над задуманным грандиозным проектом — подготовкой издания весьма специфической Энциклопедии.

— Но ваши коллеги могут работать где угодно. Трентор — большая планета.

— Мы должны работать в Библиотеке. Я старый человек, сэр, и я тороплюсь.

— Кому подвластно остановить течение времени? Не думаю, чтобы Совет дал согласие на то, чтобы вы въехали в помещение Библиотеки со своими сотрудниками. Дело тонкое, профессор, понимаете? Вас удалить из Библиотеки мне пока не удалось, но сотрудников ваших я сюда постараюсь не пустить.

Селдон понял, что разговор ни к чему не приведёт, и решил попробовать вызвать Маммери на откровенность.

— Библиотекарь Маммери, — сказал он, — я не верю, что ваша враждебность ко мне носит личный характер. Важность дела, которым я занимаюсь, вы должны понимать.

— В смысле — работу над психоисторией? Слушайте, вы над ней корпите уже тридцать с лишним лет, и какой толк?

— Вот именно. Именно сейчас может выйти толк.

— Так пусть толк выходит в Стрилингском университете. Почему он должен выйти здесь, в Галактической Библиотеке?

— Библиотекарь Маммери, выслушайте меня. Вы хотите закрыть Библиотеку для посещения. Вы хотите нарушить давнюю традицию. Неужели у вас хватит совести на такое?

— Совесть тут ни при чем. Всё дело в субсидировании. Наверняка Главный Библиотекарь плакался вам. Субсидии снижены, жалованья урезаны, нет возможности содержать обслуживающий технику персонал. Что же нам делать? Приходится сокращать объём обслуживания абонентов, и, уж конечно, мы не в силах позволить себе такую роскошь, как выделение помещений для вас и ваших сотрудников и обеспечение вас информацией.

— Император в курсе существующего положения дел?

— Проснитесь, профессор! Разве ваша психоистория не подсказывает вам, что Империя гибнет? Я слышал, вас нынче кличут Вороном Селдоном, намекая на сказочную птицу, предрекающую беды.

— Да, нас действительно ждут тяжелые времена.

— И что же, вы считаете, что у Библиотеки иммунитет против всего, что несут с собой эти самые тяжелые времена? Профессор, Библиотека — это моя жизнь, и я хотел бы, чтобы она жила, но она не будет жить, если только мы не найдём способа увеличить субсидии. А вы являетесь и требуете — подавайте вам открытую Библиотеку да ещё предпочтение окажите… Не пройдёт, профессор. Не пройдёт, говорю я вам.

Селдон в отчаянии проговорил:

— А что, если я найду деньги для Библиотеки?

— Вот уж действительно! Это как же?