Командующий покачал головой.

— Нелепо. Человек может легко убить венлягушку. Если он в отчаянном положении, страх победит… умственное воздействие этого существа. Вы об этом подумали?

— Да, — ответил Дэвид. — Но почему человек может оказаться в таком отчаянном положении, чтобы убить безвредную венлягушку? Самая очевидная причина — венлягушка представляет для него серьёзную опасность, она совсем не безвредна. Единственная опасность со стороны венлягушки связана с её способностью воспринимать и передавать эмоции убийцы. Возможно, эти эмоции сразу покажут, что убийца шпион.

— Но как это может быть? — спросил Пеннер.

Старр повернулся и взглянул на него.

— А что, если у нашего убийцы вообще нет эмоций? Разве человек, не испытывающий эмоций, не будет сразу раскрыт как робот?.. Или посмотрим с другой стороны. Зачем убивать венлягушку? Он незаметно проник в наше помещение, застал одного из нас в душе, другого у интеркома, оба мы ничего не подозревали, не были готовы. Почему он убил не нас, а маленькую венлягушку? Почему не убил и нас, и венлягушку?

— Вероятно, не было времени, — сказал командующий.

— Возможна другая, более правдоподобная причина, — сказал Дэвид. — Вы знаете о Трёх законах роботехники, правилах поведения, которым следует любой робот?

— В общих чертах знаю, — ответил командующий. — Но процитировать не смог бы.

— Я могу, — сказал Старр. — И, с вашего разрешения, сделаю это: они имеют прямое отношение к делу. Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Второй закон: робот должен повиноваться командам, которые даёт ему человек, кроме тех случаев, когда эти команды противоречат Первому закону. Третий закон: робот должен заботиться о своей безопасности постольку, поскольку это не противоречит Первому и Второму законам.

Пеннер кивнул.

— Ну хорошо, член Совета, что же это доказывает?

— Роботу можно приказать убить венлягушку, потому что она животное. При этом он рискует своим существованием — Третий закон, но подчиняется приказу — Второй закон. Но ему нельзя приказать убить Верзилу или меня, потому что мы люди, а Первый закон превыше всех остальных. Человек убил бы и нас, и венлягушку; робот убивает только венлягушку. Всё указывает в одном направлении, командующий.

Командующий надолго задумался, сидя неподвижно; морщины на его лице углубились. Потом он сказал:

— Что же вы предлагаете делать? Просветить всех участников проекта рентгеном?

— Нет, — сразу ответил Дэвид. — Это не так просто. Успешный шпионаж происходит повсюду. Если здесь есть гуманоидный робот, такие же роботы есть, по-видимому, и в других местах. Нам нужно захватить их как можно больше; всех, если сумеем. Если мы слишком открыто схватим одного, остальных могут тут же убрать и использовать в другое время.

— Но что же вы предлагаете?

— Действовать не торопясь. Мы заподозрили существование робота. Есть способы заставить его выдать себя. И начинаю я не с пустого места. Например, командующий, я знаю, что вы не робот, поскольку вчера тестировал ваши эмоции. В сущности, я сознательно рассердил вас, чтобы проверить свою венлягушку, и прошу у вас за это прощения.

Лицо командующего приобрело лиловый оттенок.

— Я робот?!

— Я сказал, что только испытывал свою венлягушку.

Пеннер сухо заметил:

— Но во мне вы не уверены, член Совета. Я вашу венлягушку не видел.

— Совершенно верно, — ответил Старр. — С вас подозрение не снято. Снимите рубашку!

— Что? — негодующе воскликнул Пеннер. — Зачем?

Дэвид спокойно ответил:

— Подозрение с вас только что снято. Робот просто выполнил бы приказ.

Командующий стукнул кулаком по столу.

— Прекратите! Это должно кончиться немедленно! Я не позволю вам испытывать своих людей любым способом. У меня есть задание, член Совета Старр: мне нужно поднять в космос аграв-корабль, и я подниму его. Моих людей неоднократно проверяли, они чисты. Ваша история с роботом — нелепая выдумка, и я не собираюсь её дальше слушать. Я сказал вам вчера, Старр, что не хочу вашего появления на спутнике. Вы мешаете моим людям, беспокоите их. Вы сочли возможным вчера оскорбить меня. Теперь говорите, что просто проверяли своё животное, но от этого оскорбление не становится меньшим. Я не чувствую желания сотрудничать с вами и не буду этого делать. Сейчас я вам скажу, что сделаю. Я прерву всякую связь с Землей. Объявлю на Юпитере-9 чрезвычайное положение. С этого момента я военный диктатор Юпитера-9. Вы поняли?

Глаза Старра чуть сузились.

— Как член Совета Науки, я старше вас по должности.

— А как вы намерены этим воспользоваться? Мои люди подчиняются мне, они уже получили приказы. Если вы попытаетесь что-нибудь сделать, вас арестуют, и вы не сможете ни словом, ни делом помешать мне.

— А каковы эти приказы?

— Завтра, в шесть часов по стандартному солнечному времени, первый экспериментальный аграв-корабль отправится в полёт с Юпитера-9 на Юпитер-1, то есть на Ио, — сказал командующий Донахью. — После нашего возвращения — после, член Совета Старр, и ни на одну минуту раньше — вы сможете продолжить своё расследование. И если свяжетесь с Землей и потребуете трибунала, я готов.

Командующий Донахью смотрел на Старра.

Дэвид спросил у Пеннера:

— Корабль готов?

— Да.

Донахью презрительно сказал:

— Мы вылетаем завтра. Ну, член Совета Старр, вы подчинитесь или я должен приказать арестовать вас?

Последовала напряженная тишина. Верзила буквально затаил дыхание. Командующий сжимал и разжимал кулаки, нос его побелел и заострился. Пеннер медленно достал из кармана рубашки жевательную резинку, разорвал пластифолевую оболочку и сунул резинку в рот.

Дэвид хлопнул в ладоши, откинулся в кресле и сказал:

— Рад буду сотрудничать с вами, командующий.

Верзила мгновенно рассердился.

— Счастливчик! Ты позволишь им запретить тебе вести расследование?

Тот ответил:

— Не совсем. Мы будем находиться на борту аграв-корабля и там продолжим расследование.

— Нет, сэр, — отрезал командующий. — Вас на борту не будет. Ни на минуту.

Дэвид спросил:

— А кто будет на борту, командующий? Вы сами, вероятно?

— Да, я. И Пеннер как главный инженер. Два моих офицера, пять инженеров и пять обычных членов экипажа. Все отобраны заранее. Мы с Пеннером — как главы проекта; пять инженеров — вести корабль; остальные — в знак благодарности за службу.

Старр задумчиво спросил:

— Что за служба?

Вмешался Пеннер, сказав:

— Лучший пример того, о чём говорит командующий, это Гарри Норрич, который…

Верзила застыл от удивления.

— Это тот слепой парень?

— Вы знаете его? — спросил Пеннер.

— Познакомились вчера вечером, — объяснил Счастливчик.

— Норрич здесь с самого начала проекта, — продолжал Пеннер. — Потерял зрение, бросившись между двумя контактами, чтобы не дать полю свернуться. Пять месяцев провёл в больнице: не удалось восстановить только зрение. Если бы не его храбрость, из спутника вырвало бы кусок размером с гору. Он спас жизни двухсот человек и сам проект: серьёзный несчастный случай в самом начале строительства сделал бы невозможными дальнейшие ассигнования со стороны Конгресса. Это и дало ему место в первом полёте аграв-корабля.

— Жаль, что он не сможет близко увидеть Юпитер, — сказал Верзила. Но тут глаза его сузились. — А как он будет передвигаться по кораблю?

— Мы, конечно, возьмем с собой и Мэтта, — ответил Пеннер. — Очень воспитанная собака.

— Это всё, что мне нужно знать, — горячо сказал Верзила. — Если вы берёте с собой собаку, можете взять и нас со Старром.

Командующий Донахью нетерпеливо взглянул на часы. Положил руки на стол и сделал вид, будто собирается встать.

— Мы закончили, джентльмены.

— Не совсем, — сказал Счастливчик. — Нужно выяснить один небольшой вопрос. Верзила выразился грубовато, но он совершенно прав. Мы с ним будем на аграв-корабле в момент старта.