— Кейт, — Джонатан мягко развернул ее к себе лицом и приподнял пальцем ее подбородок, — какая нам разница, что будет думать Белл? Мы-то с тобой знаем правду. К тому же ведь дома наши спальни даже ближе друг к другу, чем здесь. Хочешь, я разыщу ключи и запру обе двери? В конце концов, я могу и без ванной обойтись.

Кейт покачала головой.

— Дело не в этом. Я знаю, что с тобой мне ничто не грозит. — Она снова опустила глаза, стараясь не смотреть на его обнаженную грудь. — Просто я… Мне…

— Тебе не хочется, чтобы моя родня думала, что мы с тобой спим в одной постели. — Он отвел в сторону волосы, совсем скрывшие от него ее лицо. — Хорошо, выбрось это из головы. Я обо всем позабочусь.

— Но… Что ты хочешь сделать?

— Я просто скажу Белл и Даниелу, что мы с тобой спим отдельно.

Кейт испуганно подняла глаза.

— Ах, нет, Джонатан, не надо! Это так неловко…

— Не волнуйся. Не они первые, не они последние — всякий может ошибиться. — Он улыбнулся. — К тому же ты ведь будешь чувствовать себя еще более неловко, если они сочтут тебя моей любовницей, правда?

— Да, — тихо ответила Кейт, залившись краской.

— Вот видишь!.. Ну, пойду, пожалуй, принимать ванну, не то моя вода совсем остынет и придется отчитываться перед Белл за опоздание на ужин.

Кейт вдруг вспомнила, зачем она, собственно, возвращалась в ванную.

— Ой, Джонатан, погоди немного, я только возьму свои шпильки!

Она метнулась в ванную, сгребла со столика шпильки и через секунду была уже опять в своей комнате.

— Джонатан, — сказала она, когда он проходил мимо нее, — спасибо тебе. Глупо было из-за этого так волноваться.

Кивнув, Джонатан закрыл дверь и вздохнул. Знай она, что он ощутил, увидев ее в легком халатике и с распушенными по плечам волосами, она бы, пожалуй, еще не так взволновалась. А если бы ей хоть краем глаза удалось увидеть сладостные картины, мелькавшие перед ним в эту самую минуту, она бы давно уже заперлась на ключ и для верности придвинула к двери шкафчик.

— Бог мой, да она жаворонок! — впорхнув в комнату, воскликнула Белл. Она явно не ожидала застать свою гостью одетой и за шитьем в такую рань. — Я-то думаю, она еще нежится в постели, я заберусь к ней, и мы не спеша попьем кофе, а она уж трудится в поте лица… Но ничего! Кофе можно попить и за столиком у окна. Поставь вот сюда, Элиза! Ну, беги! — Белл села напротив Кейт и взялась за изящный фарфоровый кофейник. — Да, и привет от меня Самюэлу!

— Хорошо, миссис Дейтон, передам, — зарделась Элиза.

— Боюсь, не пройдет и года, а уж мне придется с ней расстаться, — вздохнула Белл, когда за молоденькой горничной закрылась дверь. Она налила кофе в тончайшую фарфоровую чашку. — Даниел говорит, я только о том и пекусь, как бы поскорее выдать замуж своих горничных. За последние два года Элиза будет уже третья.

Кейт рассмеялась, откладывая шитье.

— Наверняка все они признательны вам за заботу.

— Это уж точно! Кажется, у меня одних только крестников и крестниц восемь душ, причем четверых назвали в мою честь — Арабелл.

— Арабелл?

Белл наполнила вторую чашку и отставила кофейник на поднос.

— Это наш отец виноват: он решил, что у двойняшек должны быть похожие имена. Но, подозреваю, он в тот день переутомился или выпил лишнего, потому что ничего лучше, чем Мэрибелл и Арабелл, выдумать не смог. И только Даниел с Джонатаном согласились, наконец, звать нас просто Белл и Мэри. Разумеется, мы тут же в них влюбились! Кстати, не перейти ли нам на «ты»? Не возражаешь? Вот и прекрасно! Что тебе передать? Сахар? Сливки?

— Спасибо, не нужно ни того, ни другого, — с улыбкой ответила Кейт и подумала про себя, что говорить с Белл — все равно что идти по извилистой лесной тропинке: никогда не знаешь, куда выведет, зато интересно.

Белл заглянула в кувшинчик со сливками и скорчила забавную гримасу.

— Даниел считает, что мне тоже надо научиться пить кофе безо всего, но черный кофе без сахара — это так горько! — Она щедро плеснула в свой кофе сливки, добавила ложечку сахару, размешала и, отпив глоток мутновато-коричневой жидкости, блаженно зажмурилась. — Мм-м! Совсем другое дело!

— Думаю, это вопрос привычки, — сказала Кейт, отпивая из своей чашки.

— Вероятно. Я, кажется, должна извиниться перед тобой, — начала она. — Джонатан довел до моего сведения, что я истолковала ситуацию совершенно превратно, — кстати сказать, сделал это в довольно суровой форме. — Тактично не замечая смятения гостьи, Белл придирчиво рассматривала горку поджаристых пшеничных лепешек на тарелке и, наконец, выудила одну из них, золотисто-коричневую, откуда-то снизу. — Впрочем, не очень-то он меня этим напугал: я прекрасно понимаю, что вся его суровость только для вида. Бери лепешки, Кейт. У моей кухарки они замечательно получаются.

— Н-нет, спасибо. — Кейт сосредоточенно разглядывала собственные руки. Внутри у нее все словно оборвалось.

— Сначала я почувствовала даже некоторое разочарование. Я так надеялась… — Белл немного помолчала. — Но, может, так оно и лучше. Джонатан слишком привык козырять своей привлекательностью. Ты не представляешь, сколько несчастных дурех пало жертвами этих его несносных ямочек! — Она вздохнула. — Конечно, это его ужасно испортило. Ты замечала, какой он иногда бывает самонадеянный?

— Как тебе сказать… Пожалуй, было несколько раз…

— Вот видишь! — Белл удовлетворенно кивнула. — Так я и думала. Ты первая женщина, не утратившая способность замечать его недостатки. Ты — то, что ему нужно. Я это сразу поняла, как только прочла в письме, что ты выставила его седло в сортир и посоветовала ему в следующий раз получше мыть шею.

— Он все это описывал? — Кейт густо покраснела.

— Да, и еще несколько случаев, когда тебе удалось довести его до белого каления… Ну полно, не смущайся так — он ведь не жаловался. Просто он слишком долго был предоставлен самому себе и, конечно, немного одичал. Давно уже следовало прибрать к рукам всю их семейку! По-моему, ты с этой задачей прекрасно справилась.

— Боюсь, я не так уж крепко держу их в руках. — Кейт сидела, вцепившись пальцами в колени.

— Почему? Потому что влюбилась в Джонатана? Ничего удивительного, — с улыбкой продолжала Белл. — При всех его недостатках он ведь и правда совершенно неотразим… Только пусть у тебя сердце будет горячее, а голова холодная. С Джонатаном нужна твердая рука, а начнешь потакать всем его прихотям — ничего путного не выйдет.

— Но, Белл, я всего лишь экономка.

— Думаю, ты недооцениваешь свое влияние. — Белл поставила чашку на стол. — Впрочем, довольно об этом. Я ведь зашла просить у тебя прощения, а сама опять наговорила Бог весть что…

— Я… не знаю, что ответить.

— Как что ответить? Разумеется, что ты принимаешь мои извинения и перейдем скорее к более интересным вопросам! Например, к нашему сегодняшнему походу по магазинам. — Она с надеждой заглянула Кейт в глаза. — Кейт, мне правда очень стыдно. У меня даже в мыслях не было тебя обидеть.

— Ты ничем меня не обидела, — возразила Кейт. — Просто…

— Просто тебе бы не хотелось, чтобы я думала, что вы с моим зятем живете во грехе, — закончила за нее Белл. — Ну вот, теперь я так не думаю! Хотя, право, меня бы это нисколько не огорчило. В общем, постараюсь не совать нос в ваш роман.

«Что не так уж трудно, — подумала Кейт, — поскольку никакого романа нет». Однако противиться дальше милой непосредственности хозяйки было невозможно, и она улыбнулась.

— В таком случае извинения приняты.

— Вот и чудесно, — просияла Белл. — Теперь к делу. Джонатан сказал, чтобы мы вывезли мальчиков в город и купили им все необходимое. Уверена, что и тебе не терпится поскорее попасть в хорошие магазины.

— Да, — призналась Кейт. — Мне тоже надо кое-что купить.

— Тогда разработаем план наступления.

Белл, как Кейт вскоре убедилась, действительно подошла к походу по магазинам с не меньшей основательностью, чем хороший полководец к военной кампании. Она без разговоров усадила Леви и Коула, которые целый день готовы были глазеть, как их дядя выезжает лошадей, в карету, отвезла в Чикаго и задолго до обеда успела полностью экипировать обоих. Были приобретены новые пальто, брюки, рубашки и сапоги. В ответ на заверения Кейт, что все, кроме сапог, она может сшить сама, Белл лишь улыбнулась и сказала, что Джонатан от нескольких покупок не обеднеет, а Кейт пусть, конечно, шьет, но только если ей самой так хочется, а не потому, что это необходимо.