Джонатан, по телу которого еще пробегала волна восторга, прижался щекой к щеке Кейт. «Боже!» — пробормотал он и, не отпуская ее от себя, перекатился на спину. Зажмурившись от наслаждения под тяжестью ее тела, он вслушивался в учащенный перестук двух сердец и блаженно улыбался. Улыбка стерлась, как только Кейт начала вырываться.

— Не надо, Кейт. — Он крепче прижал ее к себе. — На этот раз ты не убежишь от меня.

— Ты не понял. Мне больно. Ты лежишь на моих волосах.

— А-а… — Джонатан только сейчас заметил, что волосы Кейт шелковым покрывалом обернулись вокруг его тела, и смущенно привстал. — Извини.

С удовлетворенным вздохом Кейт снова положила голову ему на грудь.

Чуть отклонившись, чтобы лучше рассмотреть ее лицо, Джонатан застыл в изумлении: он никогда не видел ее такой счастливой.

— В первый раз было так же? — спросил он. Она подняла голову и взглянула на него не то удивленно, не то обиженно.

— Ты не помнишь?

— Я был пьян, — с виноватой улыбкой пробормотал он.

— Я тоже. Но я помню все от первой до последней секунды.

Чушь какая-то, подумал Джонатан, она же не пьет. Она, кажется, и к спиртному-то притрагивалась всего раз в жизни… Тут до него дошло, что Кейт неправильно истолковала его вопрос.

— Да нет, я имел в виду первый раз сегодня.

— Сегодня? — недоуменно переспросила она.

— Кейт, не сердись на меня. Может, об этом вовсе не стоило заговаривать, но… Сегодня это ведь был уже второй раз, да?

— Нет.

Он взглянул на развешанную по комнате одежду, потом снова на нее.

— Тогда объясни, как я оказался в твоей постели, да еще в таком виде?

— Мне нравится твой вид, — заметила Кейт, перебирая пальцами завитки на его груди.

Джонатан поднес к губам прядь ее волос.

— Хочешь сказать, что ты меня соблазнила, воспользовавшись моим состоянием?

— Н-нет… Все вышло случайно. Ты промок насквозь и дрожал не переставая. Я испугалась, что ты опять заболеешь, и сняла с тебя все мокрое.

— А потом решила прилечь рядышком, да?

— Иначе никак не получилось тебя согреть. — Она низко нагнула голову, но все равно видно было, как она покраснела. — Ты вообще не должен был об этом знать. Я не думала, что усну.

— Ну, я, во всяком случае, корить тебя за это не собираюсь.

— Можно было сразу догадаться, что так выйдет, — вздохнула Кейт. «А может, все вышло как раз так, как мне хотелось?» — подумала она, проводя пальцем вдоль темной линии сбегающих по животу волос. — Я же говорила, что нам нельзя находиться под одной крышей.

— А тебе не кажется, что нам просто необходимо находиться под одной крышей?

— О чем ты? — Кейт настороженно подняла голову. Не может быть, чтобы он заговорил о женитьбе.

— Кому будет хуже, если ты вернешься в мой дом и мы поступим так, как нам велит природа? Кейт, пойми: то, что только что произошло между нами, это необыкновенно… — Не находя слов, он покачал головой. — Ничего подобного прежде не было. Мало кому в жизни посчастливилось встретить другого человека, который бы настолько ему подходил…

— Получается, мы просто созданы друг для друга, — язвительно заметила Кейт.

— А разве нет?

— Джонатан, пойми, нас связывает только плотское влечение.

— Но ты же не станешь отрицать, что наслаждалась нашей близостью не меньше моего?

— Не стану. — Кейт закрыла глаза. Как может такая сильная любовь оставаться безответной? — Но от этого наша связь не станет менее порочной.

Повисшее молчание показалось обоим бесконечно долгим. Наконец Джонатан повернулся на бок и с нежностью притянул ее к себе. Привстав на локте, он провел рукой по ее щеке, шее, плечу.

— Прости, Кейт. Я эгоист и думаю только о себе.

— Я тоже.

Он бросил взгляд на окно, за которым все так же бесновалась метель.

— Послушай, что бы мы с тобой ни делали, пока на дворе так метет, нам все равно отсюда не выбраться. Мне кажется, у нас имеются две возможности…

— Какие же?

— Во-первых, мы можем приятно провести время в спорах о том, кто из нас прав, а кто нет. Я, кстати, намерен отстаивать свои взгляды до победного конца. — Он скорбно улыбнулся. — Впрочем, думаю, что и ты будешь стойко держаться за свою добродетельность. Так что вряд ли кто-то из нас кого-то переубедит.

— Пожалуй. А что во-вторых?

— А во-вторых, мы можем объявить перемирие и пойти на компромисс.

— То есть?

— Мы остаемся в твоей замечательной кровати и наслаждаемся обществом друг друга.

— Вот как. А мне послышалось, ты говорил о каком-то компромиссе.

— Правильно тебе послышалось. — Он дотронулся кончиком пальца до ее носа. — А когда метель кончится, мы встанем и сделаем вид, что ничего не было. Я, во всяком случае, обещаю никогда больше к тебе не приставать.

— И я смогу снова быть твоей экономкой — и все?

— Совершенно верно.

Кейт прикусила губу. Все это, конечно, наивно и похоже на детскую игру, но так заманчиво… Провести хотя бы несколько часов с Джонатаном… И, не давая себе времени все обдумать, она кивнула.

— Хорошо, но только пока не кончится метель.

— Решено! — Джонатан чмокнул ее в щеку и лукаво улыбнулся. В синих глазах зажглись огоньки. — Обещаю, что ты не пожалеешь, — самодовольно добавил он.

— Эй, но ты не забыл, что это только временное соглашение?

Он окинул ее возмущенным взглядом.

— Как можно! Я человек слова.

— Тогда чем ты так доволен?

Он перекатился на нее, и ямочки на его щеках сделались еще заметнее.

— Эти весенние метели тянутся иногда по нескольку дней.

— Еще печенья хочешь? — спросила Кейт и сунула палец в рот, чтобы слизнуть варенье. В одном халатике и с растрепанными волосами, она по-турецки сидела на кровати.

— Нет. Лучше вина. — Джонатан, развалившись на подушках, с удовольствием пронаблюдал, как обрисовались под халатом полные груди Кейт, когда она потянулась поставить на столик тарелку с печеньем и взять недопитую бутылку вина.

— Мне почему-то кажется, что Белл нарочно подложила бутылку мне в чемодан на случай этой самой метели, — сказала она, наполняя вином оловянную кружку. — Как думаешь?

— Не исключено, — усмехнулся Джонатан. — Во всяком случае, будь у нее сейчас возможность нас видеть, думаю, она была бы довольна.

— Пожалуй. — Поставив бутылку рядом с печеньем, Кейт блаженно вздохнула и плюхнулась в кровать. Возможно, когда-нибудь ей и придется пожалеть о своем выборе, но сейчас ей не хотелось ничего, кроме наслаждения. Последние несколько часов были просто божественны. Она уже перестала считать, сколько раз они с Джонатаном отдавались друг другу, и каждый следующий раз казался лучше предыдущего. Томились ли оба от нежности или кипели страстью — каждый миг их близости был неповторим и сказочно прекрасен.

Обессилев, они уснули, а когда проснулись, за окном все еще мело. Кейт взялась что-нибудь приготовить на скорую руку — и вот тут-то вспомнила о припрятанной бутылке вина. Приложенная к ней загадочная записка Белл тоже вдруг обрела смысл: в записке Кейт предлагалось самой решать, когда для вина наступит подходящий момент. Улыбаясь про себя, Кейт думала, что лучшего момента, чем этот, пожалуй, не придумаешь.

Неожиданно прямо на грудь ей полились холодные капли, так что она подпрыгнула на месте. Джонатан склонился над ней, странно поблескивая глазами.

— Ай-ай-ай, какой я неловкий, — пробормотал он. — Кажется, вино пролилось… Но ничего! Я сейчас исправлю свою оплошность. — И не успела она ничего сообразить, как он нагнулся и слизнул рубиновые капли с ее груди.

Кейт, возмущенная таким бесстыдством, ахнула, но он лишь улыбнулся и окунул палец в кружку.

— С тех пор как я впервые прочитал описание греческих оргий, мне всегда этого хотелось, — сказал он, и тонкая струйка вина поползла между ее грудей и дальше по животу. Джонатан наклонил голову, язык его скользнул вниз за рубиновой струйкой, а руки начали развязывать пояс ее халата.