— Нет. Я думал о другом.

— Тогда что? — Сердце опять полетело в пропасть.

— Я хочу, чтобы вы выступали на моих лошадях.

Она подняла удивленные глаза.

— Вы хотите стать моим спонсором? Но спонсорство — дело хлопотное. А главное, дорогое.

— Да, — улыбнулся он, — я знаю.

— Спортсменка — англичанка, а владелец лошади — испанец? — продолжала сомневаться Алессандра.

— Вашим спонсором буду не лично я, а мое предприятие. Так делается всюду, и никого не смущают разные национальности.

— Извините, Рафаэль. Я не хотела плохо отзываться об Испании. Просто указала на нарушение логики. — Она сжала его руку, пытаясь заставить обернуться и посмотреть ей в глаза.

— Хорошо. Я понимаю.

— Я думаю, что Испания прекрасна. — Алессандра страстно желала, чтобы обида и разочарование покинули его лицо. — Я думаю, что это замечательно — быть испанцем.

Рука Рафаэля до боли сжала ее пальцы — такая буря бушевала в его душе.

— Так что вы мне ответите?

— Я не знаю. Мне нужно подумать. — Пока Рафаэль не высказал свою просьбу, она ощущала радость и необыкновенный подъем. Теперь он предложил то, о чем она мечтала долгие годы, а радость исчезла. Ей смутно казалось, что Рафаэль хотел попросить о чем-то другом. Нет, наверное, это просто фантазия. Разочарование тисками сдавило грудь.

— Да, конечно. Это ваше право. Извините мою настойчивость, — сказал он, вновь возвращаясь к официально вежливому тону. — Мы обсудим этот вопрос позже.

Они повернули лошадей в сторону винодельни и молча поехали по все усиливавшейся жаре.

Когда раздался звонок, Тэра рванулась к телефону с такой скоростью, как будто тот мог убежать. Она схватила трубку, отчаянно стараясь проглотить кусок тоста.

На том конце линии послышалось знакомое дыхание, а потом голос дочери довольно нетерпеливо спросил:

— Мама?

— Да. О, дорогая, как я рада тебя слышать! — Тут Тэра пришла в себя и чуть не выругалась. Она услышала свой ответ ушами Алессандры: чересчур взволнованный, благодарный и ужасно, по-матерински, надоедливый.

— Мы же разговаривали всего два дня назад, — сказала Алессандра.

— Да-да. Я помню. — Успокойся немедленно, велела себе Тэра. — Как твои дела? — спросила она и вновь поморщилась, на сей раз услышав в своем голосе притворную бодрость.

— Прекрасно.

— О, это замечательно! А как бегает лошадка?

— Оттавио? — Алессандра коротко рассмеялась. — Он не того уровня, чтобы бегать. Это отличная верховая спортивная лошадь очень высокого класса. Он был таким, когда я впервые села на него.

— Да, конечно.

— Мама, ты же это знаешь.

— Да, — тихо согласилась Тэра, борясь с искушением извиниться.

Она вспомнила те давние времена, когда сама вела с матерью такие же трудные и мучительные разговоры. Только тогда Тэра была агрессивной и наступающей стороной. Теперь пришло время Алессандры.

— Как папа?

— Все в порядке.

— По-прежнему занят? Успевает перед завтраком дважды облететь вокруг света?

Тэра заставила себя выдавить нечто похожее на веселый смех. Она сразу подумала о Соле. Совсем недавно он сказал ей, что выкроил несколько бесценных дней, чтобы побыть дома. Потом позвонил Роланд Грант и спросил, не может ли Сол заменить другого дирижера, который вышел с репетиции и как в воду канул. Сол уехал ненадолго, чтобы помочь, и застрял. Тэра толком не знала где.

— Что-то в этом роде, — сказала она дочери.

— А ты, мама? Тоже занята?

— Да, как обычно.

— И где?

— Репетирую с Истлендским оркестром традиционную осеннюю программу. Согласилась вести семинар дирижеров на следующей неделе в Кембридже во время музыкального фестиваля. Надо серьезно подготовиться.

— Не надо. Ты очень хороший дирижер, мама.

Всегда в отличной форме.

— Спасибо. — У Тэры стало теплее на душе. — Честно говоря, я делаю все, чтобы не слишком загружать себя в этом сезоне, — продолжила она, уступив неожиданно пришедшему желанию исповедаться. — Думаю, что старею. Начала уставать. Наверное, пора костру погаснуть.

— Глупости!

— Да нет, правда. Я серьезно подумываю о покое. Пора прекращать летать туда-сюда и жужжать, как трудолюбивая пчелка. Когда вернешься, мы составим с тобой грандиозные планы и кое-что провернем, — оживленно проговорила она, стараясь нащупать грань между тревогой и излишней искренностью. — Можем провести денек на западе или отправиться в Йоркшир.

Алессандра ничего не ответила. Тэре показалось, что она вздохнула.

— Ты когда вернешься? На следующей неделе? — спросила Тэра, чувствуя себя эквилибристом на высоко натянутой проволоке.

— Нет.

— Прости, не поняла. — Краткость этого спокойного и жестокого односложного ответа таила в себе смертельную угрозу.

— Я не собираюсь возвращаться домой. Я остаюсь здесь.

Тэра сжала трубку с такой силой, что ногти врезались в мякоть ладони.

— Остаешься? — тупо переспросила она. — На сколько?

— Пока не могу сказать.

— Что?

— Рафаэль предложил стать моим спонсором.

Тэра несколько раз ошеломленно моргнула, пытаясь понять, что это значит.

— Спонсором спортсмена?

— Да, конечно, кого же еще. — Алессандра тяжело вздохнула, а потом усмехнулась. — Ну же, мама! Перестань вести себя как наседка.

— Это всего лишь обычная родительская забота, — резко ответила Тэра.

— О чем? Спорю, что не о моей карьере. Послушай, вы с папой много месяцев беспокоились по поводу моего будущего. Так вот, я собираюсь заняться тем, чем хотела заниматься всегда. Я стану конкуристом-профессионалом. У меня будут необходимые деньги, отличные условия для тренировок и выступлений — и все это без твоей и папиной помощи.

— Да, но…

— Что «но»? Мама, пожалуйста, не осложняй мне жизнь. Я от этого предложения на седьмом небе. Именно о такой возможности я мечтала всю жизнь.

Наступило молчание.

— Обещаю, что в ближайшие месяц-два приеду повидаться, чтобы вы убедились, что со мной все в порядке. И со здоровьем, и с головой.

— Да, но…

— В чем дело, наконец? — раздраженно спросила Алессандра.

Тэра вздохнула.

— Все это слишком неожиданно. И мы ничего не знаем о твоем… спонсоре.

— Ах, вот в чем дело. Понимаю. Ты собираешься сделать еще одно бестактное замечание об иностранцах?

— Ох уж это юношеское высокомерие! — не выдержала и взорвалась Тэра. — Мне следовало помнить о нем. Я вела себя так же отвратительно!

— Да, — жестко отрезала Алессандра. — Я иду по твоим стопам. Кстати, напоминаю: когда ты удрала с отцом, тебе было на три года меньше.

— Я это помню. — Тэра вздохнула. Алессандра впервые дала понять, что чувствует себя достаточно взрослой, чтобы не только говорить о грехах матери, но и осуждать их.

— Мама, — холодно продолжала Алессандра, — я думаю, мы все должны быть свободны в своих решениях, если они не калечат и не рушат жизнь других. Все, что я собираюсь сделать, это начать карьеру. Рафаэль хочет стать моим спонсором. Я не собираюсь бежать с ним.

— О Боже… — прошептала Тэра.

— Что-то ты много вздыхаешь, мама. Ты же не думаешь, что я сплю с ним. Это было бы уж слишком. Во всяком случае, тебе не о чем беспокоиться. В нашем соглашении с Рафаэлем нет пункта, по которому я была бы обязана лечь с ним в постель.

Тэра отшатнулась от трубки, как будто дочь взмахнула у ее лица раскаленной кочергой. «Лечь с ним в постель… бежать с ним… калечить жизнь других…»

А девочка продолжала поворачивать нож в ране.

— Во всяком случае, Рафаэль не женат. Так что если бы я даже с ним и спала, что из того? Меня никто не посмел бы пригвоздить к позорному столбу. Напоминаю, я уже взрослая.

— Да, — еле слышно ответила Тэра, — ты права.

— Ах, мама, — слегка смягчилась Алессандра, — пойми, мне ужасно неприятно говорить это. Просто я не вижу другого способа вразумить и успокоить тебя. Если ты…