Изабелла облизнула свои сочные красные губы. Она посмотрела на Алессандру, и та уловила в ее глазах тень мольбы. Этот взгляд означал: «Пожалуйста, скажите, что ваш отец говорит о моих картинах».

Алессандра перевела, хотя понимала, что не сумеет передать по-испански всю изысканную вежливость отцовского ответа.

В тягучей светской беседе прошел час. Мария подала черный кофе и пирожные. Алессандра чувствовала себя измученной и не могла дождаться приезда Рафаэля.

В шесть часов после настойчивых уговоров Изабеллы пообедать и остаться переночевать Сол отправился в выделенную ему комнату принять душ.

— Ваш отец — великий человек и потрясающий музыкант, — бросила Изабелла Алессандре, выходя из комнаты, чтобы подготовиться к обеду.

— Да, он очень необычный и талантливый человек, — согласилась Алессандра.

— Ваша мать тоже немного работает с оркестром?

— Да.

— Но она вряд ли талантливее вашего отца? — вопросительно подняла брови Изабелла.

Алессандра насторожилась, не понимая, к чему та клонит.

— Моя мать не так знаменита, как отец, — ответила девушка, — но она тоже первоклассный дирижер.

— Да, понимаю, — сладко улыбнулась Изабелла. — Но хороших дирижеров много, а великих маэстро единицы. — Очевидно, вполне удовлетворенная этой шпилькой, она вышла из комнаты с видом человека, умеющего все обернуть к своей выгоде.

Алессандра стиснула руки. Ей очень хотелось догнать Изабеллу и дать ей пощечину.

Время до обеда тянулось невыносимо медленно. Девушка опять вышла на террасу. Она немного полистала свой справочник, но рабочее настроение не возвращалось, и Алессандра принялась наблюдать за подъездной аллеей, на которой давно следовало появиться автомобилю Рафаэля.

Он вернулся только после семи и сразу пошел к себе переодеваться. Алессандра увидела его лишь в гостиной, где собралась вся семья, чтобы выпить перед обедом.

Но и тогда она не смогла спокойно поговорить с Савентосом, так как Изабелла и Катриона изо всех сил старались вести себя по протоколу: все внимание следовало сосредоточить на почетном госте. Сол давно привык к этой роли и, к слову сказать, ненавидел ее.

Изабелла твердой рукой контролировала течение беседы, но та тянулась мучительно, с бесконечными перерывами на перевод и попытки понять друг друга.

За обедом Алессандра не могла отвести глаз от Рафаэля, сидевшего наискосок от нее за дальним концом стола. Ей было интересно, намеренно ли Изабелла рассадила их по разным углам. Нельзя было найти лучшего способа заставить Алессандру почувствовать отчаяние.

Обед не превратился в пытку только благодаря Рафаэлю, который в качестве хозяина наконец взял бразды правления в свои руки и повел беседу в обычной для себя манере, учтивой и приятной. На своем прекрасном, элегантном и практически безошибочном английском он немного поговорил с Солом о международном положении и коснулся внешней политики Испании. Затем он поинтересовался творческими планами Сола.

Ксавьер улыбнулся.

— Если бы вы задали этот вопрос Алессандре, она бы ответила: «Папочкины планы всегда одни и те же: скакать с самолета на самолет, из одного концертного зала в другой, от одного несчастного оркестра к другому, чтобы исполнять музыку несчастных, давно почивших композиторов!» И, конечно, была бы совершенно права.

Алессандра поймала себя на том, что ей интересна реакция Рафаэля на ироническую самооценку отца. Савентос выглядел удивленным. На мгновение он повернулся и встретился с ней глазами. Она ощутила томление в груди и странное давящее чувство под ложечкой.

Сол поднял бокал, рассмотрел его на свет, одобрительно поцокал языком и повернулся к Изабелле.

— Потрясающее вино, сеньора Савентос! — заметил он.

— Благодарю вас, — улыбнулась польщенная хозяйка. — Рафаэль, — повелительно сказала она по-испански, — расскажи сеньору Ксавьеру о наших винах!

Катриона страдальчески вздохнула, словно ей опротивели эти экскурсы в семейный бизнес.

— Мы живем на исторической и героической земле, — торжественно начал Рафаэль, — и нам нравится производить вино, используя как старинные приемы, так и новые технологии. — Сказав это, он сделал быстрый перевод для матери, которая ответила жестом королевского одобрения.

— Мы очень древний род, — сказала она Солу, и тот кивнул с соответствующим выражением.

— Итак, — произнес Ксавьер, оглядев всех членов семьи, — в своем производстве вы соединяете традиции и современность?

Рафаэль согласно кивнул, в то время как на лице Катрионы было написано, что она больше не переживет ни секунды этого разговора.

— Мы любим находиться на самом боку прогресса, — патетически провозгласила Изабелла, потратив пару минут на мучительный поиск английских слов.

— На переднем крае, — пробормотала Катриона, с крайним раздражением глядя на свою родительницу.

На мгновение Изабелла так смутилась, что Алессандра почувствовала к ней глубокую жалость. Она видела, как та обернулась за поддержкой к Рафаэлю, и он ласково и успокаивающе улыбнулся ей. В его улыбке было столько нежности и тепла, что Алессандра ощутила, как любовь заполняет все ее существо горячей и обессиливающей волной.

Сол сделал еще один медленный глоток.

— Сеньора Савентос, — любезно сказал он, — какую бы технологию вы ни использовали на вашей винодельне, она действительно превосходна. Вино говорит само за себя.

По предложению Изабеллы Алессандра и Сол отправились после обеда пройтись по саду, полюбоваться полнолунием и побыть вдвоем.

— Почтенная сеньора не сомневается, что я приехал забрать тебя домой, — заметил Сол, когда они остановились насладиться видом бесконечных виноградников. Листья лоз таинственно поблескивали в серебряных лучах луны.

— Да, конечно, — согласилась Алессандра, поворачиваясь в сторону дома и пытаясь разглядеть в темноте фигуру Рафаэля.

— А ты хочешь этого?

— Нет, папа, не хочу.

Он улыбнулся.

— Ну, так тому и быть. Решение принято, — сказал отец с облегчением.

Прежде чем Алессандра сообразила, что ответить, он нежно поцеловал дочь в лоб и исчез в направлении дома.

Через пять минут он будет спать сном праведника, подумала она. Сон всегда к его услугам. По первому требованию. Как и все в его жизни.

Она медленно бродила по террасе, вспоминая вечер, когда Рафаэль так же ходил здесь с сигарой в руке. Затем стала нетерпеливо шагать из угла в угол, ожидая и надеясь. Но он так и не появился.

В доме стали гаснуть огни. Скоро Мария выйдет запереть дверь. Алессандра чувствовала себя что-то потерявшей и одновременно потерявшейся среди всего, что окружало ее в поместье Савентосов. Она направилась в спальню, уговаривая себя потерпеть до утра.

Надо прожить всего семь часов, строго сказала она себе, почувствовав, что глаза наливаются слезами.

Алессандра взялась за медную ручку и вдруг почувствовала, что ее волосы встали дыбом. Из тени алькова в конце коридора, где находилось большое окно, появилась мужская фигура.

Человек быстро подошел к Алессандре. Сильная рука обвила ее талию, сухие твердые пальцы прижались к губам.

— Радость моя! — услышала она страстный шепот. — Я думал, ты никогда не придешь!

Он втолкнул ее в комнату, прикрыл за собой дверь и повернул к себе лицом. Алессандра прильнула к нему с блаженным вздохом. Она чувствовала, как радость заполняет все ее существо, и испытывала невероятное облегчение, словно наконец нашла ключ к разгадке чудесной тайны, перед которой стояла всю жизнь.

Алессандра расслабилась в руках Рафаэля и снова и снова шептала его имя…

— Повтори, — тихо попросила она, уткнувшись лицом в его рубашку. Ее глаза сияли от счастья.

— Любовь моя! — Его теплое дыхание шевелило ее волосы. — Любимая!

— Ох, Рафаэль, — вздохнула она, — ты любишь меня? Это правда?

— Ненаглядная моя, прекрасная, дивная Алессандра! Я схожу по тебе с ума. С первой встречи. Ты должна была понять.