Изабелла театрально вздохнула и на мгновение прикрыла глаза. Гроза была в самом разгаре: гром сотрясал дом, черное небо расчерчивали серебряные зигзаги молний.

— Вы слишком молоды, — наконец заговорила Изабелла. — Вы думаете, что знаете ответы на все вопросы и сумеете построить новую жизнь. Но вы ошибаетесь.

— Почему вы меня не любите? — помолчав, спросила Алессандра. — Какая черта моего характера мешает мне стать женой вашего сына? — Изабелла побагровела. — То, что я не испанка? И только-то? — Ее лицо приняло твердое выражение. Она дала понять, что не собирается спорить с мракобесами, ненавидящими все иностранное.

Пожилая дама на секунду отвернулась, а затем снова посмотрела на Алессандру.

— А вы подумали о том, как к этому смехотворному капризу Рафаэля отнесется Эмилио?

— Капризу? Мы с Рафаэлем любим друг друга! — взорвалась пораженная и жестоко обиженная Алессандра.

— После нескольких недель знакомства?

— Да! — парировала Алессандра. — Мы любим друг друга! Какая разница, недели или годы? Время здесь не играет роли!

— Вы приехали сюда и украли лошадей Эмилио!

— О нет! Я работала с ними по просьбе Рафаэля. Вам следует извиниться передо мной, сеньора! — Алессандру душил гнев. Она отпустила спинку кресла и гордо выпрямилась.

— Хорошо, — помешкав, согласилась Изабелла. — Я ошиблась, использовав слово «украсть». Но для Эмилио будет настоящей пыткой узнать, что вы приехали сюда и забрали его лошадей. Рафаэль никогда так не поступал с ним.

— Эмилио заслужил это. Он плохо обращается с лошадьми и потерял на них право. Кроме того, хозяин лошадей Рафаэль, а вовсе не ваш внук! — Теперь остановить Алессандру было не легче, чем льющийся за окном дождь. Ее понятия о чести и достоинстве были оскорблены. Она не могла позволить унижать себя и не собиралась терпеть клевету этой испанской матроны, будь та двадцать раз матерью ее жениха.

— Когда Эмилио узнал, что в Англии вы ездили на его лошади и собираетесь приехать сюда, он пришел в такой гнев, что чуть не сжег винодельню!

Алессандра ужаснулась.

— В таком случае он должен будет научиться сдерживать себя, — жестко ответила она.

Изабелла покачала головой.

— Вы понятия не имеете об Эмилио и его чувствах. Именно об этом я и говорила. Вы англичанка и не знаете силы наших чувств. Мы старинная семья и придерживаемся великих испанских традиций! — Она гордо подняла голову: ни дать ни взять глава королевской династии. — Наше наследие огромно, как поля, окружающие винодельню. Наши жизни похожи на древние гобелены, сотканные из битв и трагедий. Традиции — в наших сердцах, душах и крови! Вы никогда не сможете это понять.

— Может быть, вы и правы. Но у меня будет собственный гобелен, — упрямо и гордо отрезала Алессандра.

Господи, неужели это безудержное восхваление своей исключительности, больше приставшее герцогине, чем вдове богатого винодела, и есть испанский дух? А монологу Изабеллы, казалось, не будет конца. Он напоминал Алессандре заезженную пластинку.

Как ни странно, эти чудовищно старомодные речи в конце концов сыграли свою роль. Алессандра почувствовала острое желание проникнуть в мистические тайны пресловутого испанского духа, даже если этот ревностно охраняемый дворец окажется полон опасностей.

Она отвела глаза от взбешенной Изабеллы и посмотрела в окно, где расстилалась прекрасная сельская Испания. Дождь кончился; все вокруг блестело от влаги. Бледное солнце уже протягивало сквозь тучи свои серебряные и золотые пальцы. Небо становилось голубым прямо на глазах. В ветвях снова запели птицы. На землю вернулся покой.

— Сеньора Савентос, — неторопливо промолвила Алессандра, снова перейдя на английский, — ваш сын Рафаэль Годеваль Савентос сделал мне предложение. Я приняла его, и мой отец благословил нас… Вы меня понимаете?

Изабелла вскинула голову, и Алессандра увидела, что она прекрасно поняла сказанное.

— Так что не рассчитывайте, что со мной можно разговаривать как с не угодившей вам служанкой, — добавила она. — И не ждите, что я упакую чемоданы и отправлюсь назад, в Англию.

Лицо Изабеллы отразило целую бурю эмоций.

— Подождите! — воскликнула она, когда Алессандра шагнула к дверям. — Вы думаете, что знаете все? В таком случае вы глупая девчонка!

Алессандра обернулась.

— Что еще? — ледяным тоном спросила она.

— Рафаэль никогда не будет принадлежать вам безраздельно! — выкрикнула пожилая дама, а затем с наслаждением повторила: — Никогда! — В глазах Изабеллы мелькнул триумфальный огонек. Эта экзальтированная дама напоследок явно приберегла сильный козырь. — Хотите знать почему? — Изабеллу трясло от возбуждения так, что позвякивали золотые браслеты на запястьях. Алессандра тяжело вздохнула и раздраженно сказала:

— Я не люблю загадок.

— В его жизни есть другая женщина. — Изабелла катала слова во рту, словно обсасывала мякоть с персиковой косточки.

Мир Алессандры закачался.

— Не верю.

Будущая свекровь саркастически рассмеялась.

— Спросите его сами. Неужели он вам ничего не сказал?

— Я не верю вам, — повторила Алессандра.

Изабелла подняла красиво изогнутые брови.

— Просто спросите его. Или Катриону. Или Эмилио.

Алессандра обнаружила, что не может вздохнуть. Собравшись с силами, она бросила:

— Рафаэль вполне мог иметь увлечения. В его возрасте это вполне естественно.

— О да, — сладко пропела Изабелла. — Совершенно естественно.

— Я и не предполагала, что он до сих пор жил как монах! — выпалила Алессандра.

— Разумеется.

— И где же она, эта женщина?

Изабелла пожала плечами и усмехнулась.

— Она живет в Гранаде.

— Это же очень далеко!

— Да. Но какая разница? Можно любить человека, который живет на другом краю света.

Алессандра чувствовала себя так, будто посреди бушующего моря налетела на подводную скалу. Невозможно думать спокойно, когда тебе уже битый час читают назидания. В таких случаях надо найти тихую пристань и немного отдышаться.

Она опять шагнула к двери, но на пороге обернулась.

— Вы путаете прошлое с настоящим, — сказала она торжествующей Изабелле. — Женщина, о которой вы говорите, осталась в прошлом, а я… — она намеренно подчеркнула эти слова, — я — настоящее Рафаэля.

Рафаэль сидел на кровати Алессандры и осторожно стягивал с нее простыню. С ног до головы закутанная в накрахмаленную белую ткань, она напоминала мумию в саркофаге. Почувствовав помеху, она начала просыпаться. Ее глаза слипались, веки были тяжелыми: приходилось всплывать из самых глубин сна.

Кончиками пальцев Рафаэль погладил ее шею, потом наклонился и поцеловал в лоб.

Алессандра зажмурилась, пытаясь вернуться к действительности.

— Твоя сиеста затянулась, любимая, — сказал Рафаэль, внимательно глядя на невесту и предполагая, что столь необычное для нее явление, как сон днем, вызвано какой-то душевной травмой.

Алессандра смотрела на него, пытаясь стряхнуть с себя кошмарный сон: Изабелла в студии размахивает кистью, браслеты сталкиваются и звенят, с кисти на полотно падают кровавые капли…

— Ты не заболела, Сандра? — с тревогой в голосе спросил Рафаэль.

Она отрицательно покачала головой.

— Я вдруг почувствовала, что ужасно устала. Вероятно, жара виновата. Никак не привыкну… — Рафаэль сидел рядом, большой и сильный, и его присутствие наполняло Алессандру радостью и спокойствием. — Твоя деловая встреча уже закончилась?

— Да.

— Ну, рассказывай… Что случилось? — Алессандра приподнялась на локте.

— Перед нами перспектива очень большого заказа. Для начала на два года, а если дела пойдут хорошо, контракт будет продлен.

— Какая замечательная новость! — Она ощутила то же чувство подъема, что и от победы на соревнованиях. — Наверное, она пыталась окрутить тебя и снизить закупочную цену до минимума?

— Да. Очень старалась, но я устоял, и мы пришли к соглашению. — Он улыбнулся. — Откуда ты знаешь о таких вещах, любовь моя? «Окрутить»… Хорошо сказано.