«Велика была царя Саула армия, с филистимлянами сражавшаяся, огромное войско собралось под началом Йоава, полководца царя Давида. Но скромны полки древних героев наших против безмерного воинства на небесной картине, меня ослепившей. Ряды золотых колесниц, богатыри верхом на конях богатырских, прямые шеренги пеших солдат. Мечи и копья, луки и стрелы, щиты и шлемы, плащи и знамена. Кадильницы курят сладкий дым неминуемой победы, арфы и киноры играют гимн скорой заре.»
«Ликуй, ликуй, Израиль!» — я слышу голоса, — «Вот спаситель идет! Твоя мечта, твоя надежда! Ликуй, Израиль! Мессия идет!»
«С дальнего края бесконечного строя в центр небесного зрелища въехала роскошная колесница. Ей правит воин в блестящих доспехах — военачальник огромной рати. Он остановил коней, протянул мне руку. Я взглянул в горделивое лицо, и, верь мне Джабастер, я не лгу, я узнал себя!»
«Продолжай, продолжай, сын мой!»
«Я проснулся. Верней сказать, очнулся. Небесное великолепие исчезло. Я сижу на твоем ложе. Стены пещеры вокруг. Но не успел я раздосадоваться исчезновением прекрасного видения, как сквозь отверстие наверху услышал тихий голос: „Алрой!“ Я молчу, оцепенел, сердце сжалось. Вновь прозвучало: „Алрой!“ Я понял. Это — Он. Восторг захлестнул меня. „Я здесь, мой Бог! Волю твою и миссию свою готов исполнить!“ Но нет ответа. Страх благоговейный охватил меня. Я кинулся к тебе, учитель!»
«О, мой мальчик! То был голос, что прежде возникал в святая святых, из-за занавеса ковчега завета. Много-много лет голос сей никто не слышал, и вот, он прозвучал вновь! Он звал тебя, Алрой! Счастливый, добрый знак. Ужели близко возрожденье Храма!? Давид, сын Давида! Сердце переполняется восторгом! Скорей молиться, молиться!»
3.3
Рассвело. Джабастер окончил молитву. Вновь уселся на камень, размышляет. Алрой остался в пещере, продолжая взывать к Господу.
Каббалист с тревогой поглядывает в сторону юного набожного друга, снова возвращается к раздумьям.
«Пришло время рассказать ученику о прежней жизни моей и борьбе. Слава пополам с позором. Ничего не скрывать и не наводить глянец. Доверять в надежде на ответную верность.»
«Поведаю, как в долине родного Тигра я звал соплеменников восстать против рабской доли. Опасливые старейшины отравляли благоразумием сердца людей. Хоть и были победы, но тщетно пытался я вдохновением своего человеческого духа свершить то, что под силу лишь наделенному Божественным предназначением.» При этой мысли Джабастер невольно бросил взгляд в сторону пещеры, где молился Алрой. Ревность к удостоенному милостью — она от любви к этой милости. «Бог отцов моих! Я каюсь в былой гордыне. И я молю, прости и не лишай меня посильной доли в войне за славу и в ней самой!»
«Итак, народу пожалован освободитель. Последнему уготованы великие испытания. Бог верен обещанию, но Бог выбирает время исполнения и исполнителя, с которого много взыщет. Отвага и смирение, непримиримость и великотерпение, вера и свободомыслие — должны быть возложены к высшему престолу. И тогда потребуются стойкость и кротость в ожидании благословения Господа.»
«Написано в книгах нашего тайного учения, что потомок царский, коему судьба стать мессией, спасет народ свой не прежде, чем сам без всякой помощи добудет скипетр древного царя Соломона. Ибо без скипетра спасителю не обрести могущества, не получить власти над угнетавшими народ его.»
«Совладает ли с такой задачей хрупкий юноша, скорее мальчик, неискушенный, с легко ранимым сердцем? Не знает он, что мир враждебен и жесток, а всякий шаг в нем опасен и рискован. Как много надо испытать, чтобы умело обходить капканы и западни, расставляемые отчаянием, соблазнами и безрассудством! Народ Израиля! Сей отрок — твоя надежда! Кто скажет мне, кто даст ответ, отчего не я, с моей неистовою верой, с истинной отвагой, с великим жизни знанием, со зрелостью ума, — отчего не я благословен на роль освободителя? С годами память о прошлых неудачах все более горчит.»
«Изгнать не в силах, я на засовы запру неправедные мысли. А ведь и впрямь, Давида Алроя тезка и великий предок, юный, безбородый, одним лишь камнем покончил с закованным в броню гигантом и спас народ наш!»
«Подлинная дружба отвергает зависть. Алрой призван стать мессией, и призван свыше. С ним Бог, и если он с Богом — мы все спасемся.»
3.4
Предводитель изгнания приготовился к походу за скипетром Соломона.
Храня молчание, Джабастер и Алрой подошли к краю обрыва, отделявшего и защищавшего от внешнего мира уединенное жилище каббалиста. Здесь учителю и ученику предстояло проститься, возможно, навсегда.
«Пришла горькая минута расставания, Алрой. Наши с тобой сердца духовностью ограждены от нежных чувств, но трудно в этот миг сдержать волнение. Помни наставления мои. Пуще всего храни сердоликовую печатку — талисман, что прежде от меня получил. Смерть предпочтительнее жизни без него. К цели приведут твердость и праведность. Не порочь память достойных предков, бойся Бога.»
«Не сомневайся во мне, учитель. Прежде я не казался тебе гожим для свершения великих дел. Верь, я другой. Даже горечь разлуки с тобой не вытеснит из груди решимость духа. С того часа, как я услышал призывный небесный голос, я сделался силен, чудовищно силен, сильнее, чем в мгновение, когда убил исмаильтянина. Я смерти не боюсь, Господь мне будет помогать. Твои молитвы, Джабастер…»
«Стоп, стоп! Времени в обрез. Сейчас взгляни на это кольцо с редчайшим изумрудом. Этот дар я получил от брата. Не удивляйся, у меня есть брат. Или был. Пути наши разошлись давно. Мы с ним различных взглядов. Он видел жизни цель в стяжании благ земных и в этом изрядно преуспел. Разлука разжигает страсть, разность убеждений не убивает любовь. Сей роскошный самоцвет — знак ее. Возьми себе кольцо. Кто знает, что ждет тебя? Придется туго, разыщешь брата, если жив, и он поможет. Драгоценность окажется полезной. Главное же, уповай на Бога праотцов наших — Авраама, Ицхака и Якова.»
Они обнялись.
«Мы мешкаем, Алрой! Тебе пора в путь. Бери кинжал и этот кошелек. Все сгодится. На берегу Иордана я это добыл. Ах, если б можно было мне равнять с тобою шаг! Лучше вместе умереть, чем расставаться! Зачем стыдимся чувств? Вот, слезы на глазах. Я, железный Джабастер, плачу. Ты — тоже. Обнимемся в последний раз. Не станем вслух прощаться. Пусть каждый про себя подумает на свой манер.»
Глава 4
Алрой в плену у разбойников
4.1
Старинное предание сообщает нам две важные вещи о скипетре царя Соломона. Во-первых, этот символ царской власти хранится в одной из необнаруженных доселе гробниц древних еврейских монархов. И во-вторых, лишь их потомку дано разыскать гробницу и завладеть скипетром. Имея при себе каббалистический талисман, который поведет к искомой цели, Алрой пустился в дальний путь в святой город Иерусалим. Заметим, что в те далекие века не только среди иудеев, но и среди христиан распространена была страсть к подобным паломничествам.
Предводителю изгнания предстояло пересечь пустынное пространство, бесконечно большое, в сравнении с тем, что он преодолел, бежав из Хамадана. Следуя вдоль караванного пути, Алрой прибудет в Багдад. Из столицы халифов до Иерусалима путешествие обещает быть сравнительно нетрудным, однако, слишком много опасностей подстерегает одинокого путника, пока он достигнет Багдада. Но ведомый великой мечтой и поощряемый Божественным призванием не отступит.
На Алрое грубой материи черная одежда, какую носят курды. На кушаке, что повязан вокруг пояса, укреплен кинжал. Белый тюрбан на бритой голове отражает солнце. Простая обувь спасает ступни ног от огня песка. За спиной мешок с провизией — сушеное мясо, жареные зерна, мех с водой. Опираясь на посох, вчерашний баловень судьбы, а ныне ее невольник, привыкший к роскоши, не знавший отказа в прихотях, Алрой упрямо поглащает милю за милей бескрайней пустыни Персии. Довольствующийся немногим — дух его открыт для многого.
