— Пятак, Микита и Панкрат за рулем. Ну, и Даша, конечно.

— Стволы есть?

— Четыре. У каждого по «макару».

— Прибавлю к тебе своих, — сказал Вася. — Надо их быстро брать, пока не расчухали, что девка сбежала. Прямо сейчас, на рассвете. Гога! Всей группе — минутная готовность!

— Большие волыны брать? — Гога был поамбалистей Микиты и Пятака.

— Да. Пару штук. И осторожнее! Какого-то Душина, помнится, весной завалили. Если это его братан — может быть вооружен.

Гога вышел.

— А тот Душин ни под чьей «крышей» не стоял? — поделился сомнениями Седой.

— Нет. Я бы знал. Там разборка была по мелочам, — сказа Вася, наморщив лоб. — Хотя Калмык к этому делу что-то имел. Короче, не забивай себе голову. Действуешь напрямки. очень быстро. Живых из них не оставлять никого. Чемодан с бумагами ко мне. Дашка должна исчезнуть начисто! Понял? Сразу после того, как проводит. В общем, бери Гогу — и дуй! Сам это дело придумал — сам и ответишь, если что. Я сейчас позвоню одному свату, он обеспечит те

бе

время до семи утра. Но это, блин, денег стоит. Если впуст

ую

съездишь — произведу начет.

Гога и еще четверо подобного рода ребяток, позевывая, но быстро и молча уселись в «Ниссан-Патрол». С ними уселся и Седой, чтоб доехать до того места, где оставил свою машину.

— Все нормально! — сказал он, влезая в джип. — Погнали!

Когда обе машины сорвались с места, поглядел на часы, прикинул. На визит к Васе ушло меньше четверти часа. Что ж, был шанс уложиться до света…

Десяток километров до поворота иномарки проскочили быстро, потому что, пользуясь пустотой на шоссе, гнали скоростью далеко за сотню. По сторонам все только мелькало. Тем не менее когда проезжали Кузнецовку, Даша дернула Седого за рукав:

— Вон, смотри, «уазик» у обочины! На нем мы со свалки уехали… Ой, около него стоит кто-то!

— Проехали! — отмахнулся тот. А зря!

Рялом с «уазиком» стояли люди Калмыка. Даша, если б не темнота и большая скорость, могла бы их рассмотреть, наверное, даже узнать среди них Чалдона с забинтованной головой.

Брат упертого

Произошла дурацкая случайность, без которых жизнь, увы, не обходится. Даша, удирая с фермы, остановила «уазик» напротив дома парня, который работал в одной смене с Чалдоном.

Этот парень, Матюха, был одним из тех двоих, что за бутылкой ходили. Именно они с приятелем, вернувшись из этого похода через пятнадцать минут после бегства Тарана и Даши, первыми обнаружили два трупа и оглоушенного Чалдона, который только-только начинал очухиваться. В сейфе караулки у них имелся запасной телефонный аппарат. Сумели заменить им разбитый и дозвониться до Костыля. Конечно, парни сильно рисковали: за эту бутылку им могли головы свернуть. Поэтому, прежде чем предстать перед Калмыком и его приближенными, решили столковаться с Чалдоном, которому мордобоя было все равно не избежать. Чалдон все понял правильно: по его версии, эти два братка не за пузырем ходили, а делали обход в дальнем углу территории склада и прибежали только тогда, когда пацан с девкой удрали. Ну а сам про себя разъяснил, что Таран якобы начал стучать в дверь, орать, что, мол, Дашка повесилась. Чалдон вошел в «камеру» один и получил там по башке, после чего Юрка захватил его ружье и замочил Кумпола, а также собачника, но как именно — Чалдон не видел.

Все обошлось. Чалдону немного постучали по роже, но решили, что жить может. «Уазик» был его личный, поэтому материально он себя уже сам наказал. А тем двоим, которых Чалдон выгородил, всего лишь пришлось прослушать килограмм мата в исполнении Жоры. В пять часов они сдали дежурство и отправились домой к Матюхе. Все трое и с горя и с радости, а также по случаю грядущего отсыпного дня неплохо кайфанули, добавив к «той» бутылке еще пару. Заснули где-то в семь вечера, а где-то после двух ночи уже проснулись — похмеляться собрались. Матюха же пошел на двор за малой нуждой. И буквально обалдел, увидев, что «козел» Чалдона стоит рядом с автобусной остановкой. Они аж протрезвели, выбежали на дорогу и стали рассматривать машину. Побегали по соседям (чему те, конечно, учитывая время суток, были жутко рады!), поспрашивали, но никто ни черта не видел и, кто пригнал машину, куда после этого делся, сообщить не могли.

Так ни фига и не выяснив, Матюха, Чалдон и третий участник пьянки по кличке Рыдван решили заправить «уазик» и сгонять за похмелкой в ночную палатку, находившуюся около поселка Рыжовка, километрах в пяти ближе к городу. Вот в этот момент мимо них и промчались джипы Седого и Гоги.

— Что за дела? — глубокомысленно произнес Чалдон. — По-моему, этот «Блейзер» прошлой ночью к нам приезжал, братва?

— Точно! — согласился Матюха. — Девку с парнем они привозили.

Огоньки проехавших мимо Кузнецовки машин были хорошо заметны даже за полтора километра, и Чалдон увидел, как они, сбавив скорость, сворачивают вправо.

— Куда это они? — удивился Матюха.

— А что, уж и свернуть нельзя? — произнес Рыдван, которому, видать, больше других хотелось похмелиться, а потому было вовсе неинтересно, по какой причине Седой свернул направо.

— Чувак! — хмыкнул Матюха. — Это ж дорога в никуда!

— Не понял… — заинтересовался Чалдон. — Почему в никуда?

— Да потому. Помнишь, как Горбач хотел фермеров развести?

— Плохо, но более-менее. У нас их не разводили…

— Ну, не знаю, как у вас, а у нас тут, короче, решили по партийной разнарядке это дело проводить. Собрали партхозактив в области, отобрали несколько лучших председателей, главных агрономов, зоотехников, механизаторов и решили, что они будут образцово-показательные фермерские хозяйства создавать. Средства выделили, землю, технику, стройматериалы, удобрения, скот — все, чего надо. Дескать, ежели вдруг Михал Сергеич заглянет, то покажем и отчитаемся… В той стороне, куда эти гаврики поехали, должен был бывший главный агроном совхоза «Заря коммунизма» хозяйничать. Наша Кузнецовка в него входила, да и сейчас входит, хотя мы теперь не совхоз, а ОАО. Ему, этому агроному, было особое задание от районного начальства. Как из области или выше какая-нибудь шобла типа комиссии или проверки приползет — чтоб везти туда и показывать: во как клево фермер живет и работает! Ну, и чтоб там выпить-закусить можно было. Короче, все для отмаза.

— Ты, блин, сам, что ли, в райкоме работал? — ухмыльнулся Чалдон. — До фига знаешь, смотрю!

— Не, — помотал головой Матюха, — я тогда еще в школу ходил. Но люди ж, е-мое, не слепые… В общем, эту ферму тогда вовсю уделывали: дом кирпичный поставили, участок соток семьдесят, с садом и пасекой, газ подвели, водопровод из скважины, паровое отопление — все как в городе. Специально дорогу проложили, только заасфальтировать не успели. Пятнадцать километров — не хрен собачий! Ну а саму ферму, где коров держать, до

1991

года сладить не сумели. Большая часть тех, кто тогда начинал, — бросили. Либо в обычное «купи-продай» ушли, либо пашут чисто для себя, «что собрал — то и сожрал». А вот этот агроном, Душин Степан Иванович, — упертый оказался. Ворочался, сработал какой-то временный деревянный коровник, пытался помаленьку достраивать то, что не доделали. Но уже безо всякой помощи, понял? Своими руками и себе в убыток. У него жена была, два сына взрослых — пахали усердно. Но этой весной его грохнули в городе. То ли задолжал, то ли просто с деньгами ехал — я лично не врубался. В общем после этого его семья отсюда уехала. А на ферме поселился младший братан хозяина — Леха. Он офицером был, то ли по здоровью комиссовался, то ли просто сократили. Ему лет сорок пять, а Степану за полтинник было — но Леха старее его выглядит. В Афгане был, кажется. Сюда, в Кузнецовку, он за покупками ездит да за пенсией, а так и носа не кажет. У него «Газель» есть и «каблук» — от брата остались. Трактор еще был, если Степанова жена не продала.

— А эти-то куда слиняли? — подивился Чалдон. — Неужели так все ему оставили? Или продали все-таки?