Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Оборачиваюсь к другу. Он длинный, сутулый, короткая бородка от уха до уха, нос как у пингвина, но глаза, они могут свести с ума любую девушку. А с ним, уцепившись за сухой локоть, чешет моя старая знакомая, когда-то её спас от подонков.

Она моментально узнаёт меня:- Ты что ли, Кирилл!

— Оп па, — раздаются восторженные возгласы, — ты Эдик, попал!

— Это он попал, — бурчит он, крепко жмёт мне ладонь.

— Привет, Катя, — киваю ей. — Как ты, как дела?

— Нормально. Представляешь, мне тогда три ребра сломали.

— Не фига ж, себе! — искренне восклицаю я.

— Кстати, поймали того гада, — слегка тупит она взгляд. — Деньги мои нашли.

— Вот и славу богу, — вздыхаю я. — Помню, как ты на меня посмотрела.

— Что я могла подумать, у тебя столько же было.

— А мне менты, не вернули, — усмехаюсь я.

— Гады, — кривит губы рыжеволосое чудо.

А ведь похорошела, с удивлением замечаю я. Вероятно, этот гусёнок очень скоро превратится в роскошную паву. Эдик не дурак, работает на перспективу, ухмыляюсь я.

Гуляем в ресторане до позднего вечера. Вспоминаем школу, встречи под Луной, смеёмся.

Катя моложе всех и такая несуразная. Наши девицы поглядывают на неё с высокомерием, подшучивают за её спиной. Но как женщины, интуитивно чувствуют, она выше их всех на порядок, вот и злятся, а Катю, похоже, забавляют их ужимки. Она корчит из себя полную простушку, но я её моментально раскусил, и она это поняла, смотрит на меня, заговорщицки подмигивает. Внезапно в её взгляде вижу такую силу, что буквально оторопь взяла, как это не характерно для столь юного создания.

Стихают последние аккорды, всем говорят спасибо и до завтра. Ресторан закрывается, пора и честь знать, разгорячённые, вываливаем на улицу. Светятся зелёными огоньками такси, прохаживаются суровые дружинники, следят, чтоб из ресторана не выходили пьяные. Патруль косится на нас, но пока не пристаёт. В принципе мы весёлые, но не в сильном подпитии.

Всё же быстренько минуем ресторанную зону, идём по тротуару, по бокам которого, нависают кипарисы, травим байки. Костя рассказывает, как они получили первое жалование, причём — трёшками и ничего умного не придумали, как соорудили барабан, наклеили на них деньги и пошли в ресторан. Начали расплачиваться, вроде денег не хватает, тогда достают барабан, крутанули, трёшка вылетает, второй раз, ещё одна, затем ещё и ещё. У официанта потихоньку глаза на лоб лезут, незаметно исчезает и очень скоро нагрянула милиция:- Где фальшивомонетчики? — крутят руки, кидают в «обезьянник». Правда, быстро разобрались, что ребята шутят, но сами шутить не захотели, вызвали патруль из комендатуры. Ох, и разбирательство было! Чуть с флота не полетели! Мотивировка: «Издевательство над советскими гражданами». Хорошо, что в Штабе родственники были, с трудом загасили конфликт.

Костя рассказывает в лицах, все хохочут. Катя тоже смеётся, крепко цепляется за руку Эдика, но часто поглядывает на меня.

— Кстати, я тоже в Москву скоро поеду, — заявляет она, — буду поступать в Университет имени Патриса Лумумбы, на факультет арабских языков.

— Лучше английский изучай, полезнее, — советую я.

— Английский я знаю.

— Во как.

— В школе повезло с преподавателем, она англичанка.

— Самая настоящая?

— Почти. Русская, но родилась в Лондоне. В своё время её дедушка и бабушка, скрываясь от царских репрессий, эмигрировали в Великобританию. А вот сейчас, ей предложили вернуться. Она ярая коммунистка, Ленина цитирует, и Капитал Карла Маркса знает.

— Патриот значит, — слегка улыбаюсь я.

— Наверное.

— Дура она, — встревает в разговор Эдик.

— Ты что, против Ленина? — округляет глаза Катя.

— Причём тут Ленин? Она дурра, шило на мыло поменяла. И что, нравится ей жить здесь, в Англии плохо было?

— Она говорит, нравится.

— Вот я и говорю, дура.

— Эдик, ты бываешь несносным, — равнодушно говорит Катя.

— А я бы хотела б в Англии пожить, на королеву посмотреть. Да я бы, полжизни отдала, чтоб лишь одним глазком посмотреть на Биг Бен! — мечтательно закатывает глаза Танюха.

— Я б тоже съездил туда, на танке, — дурачится Александр.

— А мне больше Париж по душе. Эйфелева башня, наряды, а какой язык красивый, — с придыханием говорит Элла.

— Туда б я тоже съездил… на танке, — не унимается Александр.

— Слушай, отстань со своей бронетехникой! — возмущаются девушки.

— Ну, уж лучше, чем на Жульке, — продолжает ехидничать Александр.

Мы смеёмся, действительно, наша жизнь желает быть лучшей, «но крепка броня и танки наши быстры». По крайней мере, мы сверхдержава и нас, если не уважают, то боятся. Хотя чему бояться? Наше правительство всегда выступает за мир во всём мире, даже лозунги такие. Вот и в Афганистане воюем за тем, чтоб мир там был. Проклятые империалисты! То Вьетнам, то Кампучия, Гренада. На Кубу хотели напасть, и если б Хрущёв не постучал ботинком по трибуне ООН, точно война была.

Как-то незаметно разошлись по домам, мы все живём в одном районе, лишь Катя поселилась в Камышовой бухте, да и Эдик, он сейчас поселился на Северной стороне — абсолютно противоположные стороны. Эдик порывался проводить её до дому, но я веско говорю, что катера скоро перестанут ходить и пусть не волнуется, сам провожу. Вижу, ему не очень понравилось эта идея, но Катя чмокнула его в нос и мы распрощались.

Идём рядом, как школьники, на расстоянии. Что-то меня притягивает к ней, но что именно, не пойму. Рыжая, несуразная, гордо вздёрнутый нос и острые лопатки. Обалдеть! Никогда такие не нравились. В то же время проникаюсь к ней уважением. Сразу видно, сильная личность, хоть вроде ещё совсем «молоко», недавно семнадцать исполнилось.

— У меня такое ощущение, что тебя давно знаю, — она метнула на меня внимательный взгляд.

— Больше, чем полгода, уже срок.

— Нет, вроде до того ещё знала. Иногда мне кажется, что жила другой жизнью. А иногда мне снится, как летаю.

— Растёшь, — откровенно смеюсь я.

— Наверное, — искренне соглашается она, — но сны такие странные, я в них дракон.

Смотрю на её тщедушную фигурку: скромное пальтишко, на шейке серебристый платок, но глаза горят как два прожектора. Хотел усмехнуться, но не стал. Пускай мечтает, девочка.

— И ты мне снился, — неожиданно заявляет она.

— Неужели, — оборачиваюсь к ней, думая она вновь затеяла какую-то свою игру.

— Снился. Кошмарный сон. Тебя двое, в длинных рясах пытали.

— Тьфу ты! — от неожиданности ругаюсь и сплёвываю. — Что за гадости выдумываешь?

— Они тебе жилы на ногах резали.

— Замолчи! — взрываюсь я. — Другой темы для разговоров нет? Лучше расскажи, как школу закончила, скольких мальчиков с ума свела.

— Нормально закончила, мальчиков многих с ума свела, — мигом надувается она.

— Не сомневаюсь! — фыркаю я.

Некоторое время идём молча.

— Мне кажется, наши судьбы связаны, — не удерживается в игре в молчанку Катя.

— Влюбилась что ли, — бестактно замечаю я.

— В тебя! Да мне, такие как ты, никогда не нравились! Вечно корчат из себя, а втихаря пялятся со спины, уже не одну дыру мне прожгли!

— Да нечего там нет на что пялиться, — откровенно ржу я.

Неожиданно у Кати брызжут слёзы и она бежит вперёд. Вот кретин! Ругаю себя. Она же, совсем малыш. Чего я на неё окрысился?

— Катя! Катюша! Стой! Я не прав, — останавливаю её за руку. Она останавливается как вкопанная, размазывает слёзы по лицу, такая несчастная. — Извини, Катюша, — примеряющее говорю ей.

— Проехали, — слёзы быстро высыхают на её конопатом лице.

— Ты симпатичная, — почти не кривлю душой я. В ней есть, что-то, завораживающее, не могу понять что.

— Не ври, — откровенно ухмыляется она. — А мальчики на меня действительно западают! — с вызовом выкрикивает она.

Я смеюсь, и неожиданно хочется обнять её. На этот раз она не обижается, срабатывает женское чутьё, задирает нос:- На троллейбус опоздаем, кавалер.

23
{"b":"180241","o":1}