– Я не знала об этом.

Кия выразительно приподняла брови:

– Полагаю, твоя служанка должна была предупредить тебя об этом. Ипу славится на все Фивы. Все женщины при дворе хотят заполучить ее из-за умения обращаться с краской, а царица взяла и отдала ее тебе.

Кия помолчала, ожидая моей реакции. Сообразив, что таковой не последует, она подалась вперед:

– Ну-ка, признавайся, то была твоя сестра?

Я кивнула.

– Она очень красива. Должно быть, в Ахмиме она была украшением любого сада. – Кия взглянула на меня из-под длинных ресниц. – Держу пари, у нее было множество поклонников. Наверняка ей было нелегко расстаться с ними, – доверительным тоном сообщила она мне, – особенно если она была влюблена.

– Нефертити не влюбляется, – ответила я. – Это мужчины влюбляются в нее.

– Мужчины? Значит, их было много?

– Нет, только наш учитель, – быстро ответила я.

– Учитель? – Кия откинулась назад, устраиваясь поудобнее.

– В общем, это был не ее учитель, а мой.

Во дворе эхом разнеслись шаги Ипу, и Кия тут же встала и ослепительно улыбнулась.

– Мы еще побеседуем с тобой, малышка.

Ипу заметила нас, и на лице ее отобразилась тревога. Но Кия уже выскользнула за дверь, кутаясь в свою промокшую накидку.

– Что случилось? – требовательно спросила Ипу, подходя ко мне. – Что сказала вам принцесса Кия?

Я заколебалась:

– Только то, что Нефертити красива.

Ипу подозрительно прищурилась, глядя на меня:

– И больше ничего?

Я решительно тряхнула головой:

– Нет.

Когда я вернулась в наши покои, Нефертити уже была там, надев платье с глубоким вырезом. Мое оказалось точно таким же, но когда я его надела, стало очевидно, что сыскать двух более непохожих друг на друга сестер было бы весьма затруднительно. На мне оно висело мешком, ниспадая чуть ли не до пола, тогда как у Нефертити оно плотно облегало ее тоненькую талию и поднималось к груди, делая ее еще выше.

– Подожди! – воскликнула Нефертити, когда Мерит уже занесла гребешок над ее головой. – А где сафлоровое масло?

Мерит нахмурилась:

– Что, госпожа?

– Сафлоровое масло, – повторила Нефертити, глядя на меня. – Моя сестра всегда советует мне использовать его. Чтобы предотвратить выпадение волос.

– Но мы не пользуемся сафлоровым маслом, госпожа. Прикажете найти?

– Да. – Нефертити откинулась на спинку кресла, глядя вслед Мерит. Окинув взглядом мое платье, она одобрительно кивнула: – Видишь? Ты можешь выглядеть очень мило, если захочешь.

– Спасибо, – кисло отозвалась я.

Солнце уже зашло, когда мы наконец были готовы; Ипу и Мерит оказались в точности такими искусницами, как и обещал отец, и они уверенной рукой подкрасили нам губы, подвели глаза сурьмой, окрасили хной наши груди и в завершение водрузили нубийские парики нам на головы.

– Прямо поверх волос? – возмутилась было я. Нефертити метнула на меня недовольный взгляд, но парик был тяжелым, со множеством косичек и мелких бусинок, и мне в нем было душно и жарко. – Его обязательно надо носить?

Ипу подавила смешок:

– Да, госпожа Мутноджмет. Их носят все, даже царица.

– Но как он крепится на голове?

– С помощью пчелиного воска и смолы.

Она завязала мои длинные волосы узлом и ловко водрузила парик мне на голову. Эффект оказался на удивление симпатичным. Косички элегантно обрамляли мое лицо, а зеленые бусины оттеняли цвет моих глаз. Должно быть, Ипу сама подобрала для меня такой цвет, потому что у Нефертити бусины были серебристыми. Я сидела и старалась не дышать, пока моя камеристка наносила крем мне на грудь. После чего она осторожно сняла крышку с баночки и, насыпав на ладонь горстку сверкающей субстанции, осторожно подула на нее – меня осыпало золотой пылью. Мельком увидев свое отражение в зеркале, я ахнула. Я выглядела настоящей красавицей!

И тут Нефертити поднялась на ноги.

В ней не осталось и следа усталости после долгого путешествия на барке из Ахмима. Она пребывала в возбуждении, предвкушая предстоящий вечер, и буквально искрилась блеском солнца. Парик ниспадал ей на спину, прикрывая уши, и подчеркивал ее высокие скулы и изящную шею. Перезвон бусин, вплетенных в прядки ее волос, порождал очаровательную музыку, и я подумала, что во всем царстве не найдется мужчины, который устоял бы перед нею. Все ее тело сверкало золотом, даже пальцы на ногах.

Обе служанки отступили на шаг.

– Она великолепна.

Затем они поменялись местами, чтобы оценить работу друг друга, и Мерит одобрительно хмыкнула, глядя на мое лицо.

– Зеленые глаза, – сказала она. – Такой яркой зелени я еще никогда не видела.

– Я подвела их малахитом, – сказала Ипу, гордясь своей работой.

– Получилось просто замечательно.

Я выпрямила спину, но тут моя сестра откашлялась, обрывая миг моего торжества.

– Мои сандалии, – провозгласила она.

Мерит принесла ей сандалии, инкрустированные золотом, после чего Нефертити обернулась ко мне.

– Сегодня вечером я встречаюсь с принцем Египта, – сказала она и вытянула руки, так что браслеты у нее на запястьях отозвались мелодичным перезвоном. – Как я выгляжу?

– Как Исида^*, – совершенно искренне ответила я.

На закате нас препроводили в Большой зал, но еще за несколько дворов до него уже был слышен шум празднества. Прибытие каждого гостя объявлялось с большой помпой, и в ожидании своей очереди Нефертити крепко сжала мне руку.

– Отец уже там? – спросила она, очевидно предполагая, что с высоты своего роста я смогу глядеть поверх голов множества гостей.

– Я ничего не вижу.

– Привстань на цыпочки, – велела она.

Но я все равно ничего не увидела.

– Не волнуйся. Твоего появления не пропустит никто, – пообещала я.

Наша очередь продвинулась на несколько шагов, и теперь я разглядела, что Старший фараон и царица Тия уже сидят внутри. Здесь же находился и принц. Мужчины в очереди то и дело оборачивались, чтобы взглянуть на мою сестру, и я поняла, что отец принял правильное решение, когда велел нам прийти позже всех остальных.

Очередь продвигалась вперед, и вскоре нашим взорам предстал весь зал. Изо всех комнат, что мне уже довелось повидать в Малкате, эта, несомненно, была самой большой и красивой. Глашатай прочистил горло и вытянул вперед руку.

– Госпожа Нефертити, – торжественно провозгласил он, – дочь Эйе, визиря Египта и смотрителя великих дел царя.

Нефертити шагнула вперед, и разговоры в Большом зале смолкли.

– Госпожа Мутноджмет, сестра Нефертити, дочь Эйе, визиря Египта и смотрителя великих дел царя, – продолжал глашатай.

Теперь пришла моя очередь выступить вперед, и я заметила, как гости повернулись, чтобы взглянуть на двух дочерей Эйе, только что прибывших в столицу из маленького городка Ахмим.

Женщины провожали нас изучающими взглядами, пока мы шли к возвышению. Отец встал из-за длинного стола, чтобы приветствовать нас, и мы предстали перед тремя египетскими тронами Гора, разведя руки и поклонившись. Старший фараон сидел на краешке своего кресла, и я заметила, что сандалии его вырезаны из дерева, а подошвы украшены ликами его врагов. Он вперил взор в выкрашенные хной округлые груди Нефертити, хотя такого добра в Большом зале было хоть отбавляй и он мог любоваться этим всю ночь напролет.

– Встаньте, – велела царица.

Мы повиновались, и принц Аменхотеп встретился взглядом с моей сестрой. Нефертити улыбнулась в ответ, и я заметила, что принцесса Кия, сидящая рядом с ним, пристально наблюдает за нами. Затем, поскольку Нефертити еще не была царицей, нас подвели к столу прямо под возвышением, где трапезничали визири и где сидел мой отец.

Нефертити прошипела, не переставая мило улыбаться:

– Это оскорбление – сидеть ниже ее.

Отец погладил золотистую руку сестры:

– Через несколько дней здесь будет сидеть она, а ты станешь царицей Египта.