В рамках рассказа об отношениях камергера ФилиппаКрасивого и внучатой племянницы Людовика Святого необходимо сразу сказатьдве вещи: эти люди часто общались, переписывались и расточали друг другу любезности; в период своего могущества Мариньи оказывал значительное влияние на основные сферы деятельности графини Артуа, что не вызывает сомнений, несмотря на то что сохранилось очень мало письменных свидетельств. К сожалению, связь между этими двумя утверждениями установить практически невозможно. Именно поэтому мы сначала рассмотрим, как происходило общение Маго и Ангеррана, а затем причины, повлекшие за собой его начало.

Несомненно то, что одной из множества тем переписки периода 1309 г. была женитьба Луи де Мариньи на Роберте де Бомец, [885]которая, по всей видимости, как утверждал Г. Лизеран, [886]являлась протеже графини. Перед 8 мая 1309 г. Маго послала Ангеррану в Менневиль два письма; [887]она писала ему также 12 ноября в Париж, 16 и 30 в Нормандию и 31 декабря ко двору. [888]14 декабря в Аррасе [889]она заверила официально составленный от ее имени брачный контракт. [890]Бракосочетание состоялось в январе в Венсенне: графиня преподнесла в дар Роберте де Бомец, ее матери Иде де Круазиль и Жанне де Танкарвиль золотые венки, украшенные рубинами и изумрудами; [891]ее дочь, Бланка Бургундская, также сделала всем дорогостоящие подарки, но, согласно счетам, они были оплачены из королевской казны. [892]

Впрочем, делать подарки тем, в ком она нуждалась, или тем кого она просто хотела почтить своим вниманием, было свойственно графине Артуа. [893]Когда Жана де Мариньи представили к сану епископа, графиня подарила ему крест и изумруд для кольца. Поэтому не стоит удивляться тому, что в конце 1310 г. [894]Ангерран получил от нее серебряные кубки, крупную дичь, [895]тончайшей работы ковер, «расшитый различными фигурами», а в июне 1314 г., когда он вместе с канцлером Пьером де Латильи находился в Аррасе, Маго преподнесла ему осетра, [896]что считалось роскошным подарком. [897]Наконец, она устроила в Бомеце рынок, [898]чтобы впоследствии подарить его Мариньи, и в дополнение к подарку, вероятно, передала право высшего суда в Бомеце и Круазиле. [899]

Они встречались при дворе, когда Маго находилась в Париже или в Иль-де-Франс, также они оба присутствовали при подписании брачного контракта и на свадьбе Луи де Мариньи, и, помимо этого, необходимо упомянуть и о поездке Ангеррана в Эден в феврале 1311 г., куда он заехал перед тем, как отправиться в Авиньон. Маго действительно отправила двух своих слуг «в Эден, навстречу монсеньору Ангеррану де Мариньи». [900]

После бракосочетания Луи переписка отнюдь не прекратилась. В 1310 г., перед праздником Всех Святых, Маго послала своего слугу Корнильо к Мариньи в Булонь, затем отправила Ангеррану письмо в Менневиль [901]и еще одно послание 26 октября 1310 г. в Нормандию. [902]В июле или в начале августа 1311 г. к Мариньи во Фландрию по ее приказу поехал ее слуга Форталье. [903]Письмо от нее было отправлено в Париж б февраля 1312 г.; [904]19 марта с еще одним письмом в Вьенн поехал Квентен. [905]Безусловно, речь шла о каком-то неотложном деле; чуть раньше, 29 мая, Маго выслала депешу «спешно из Парижа во Вьенн, монсеньору Ангеррану»; [906]он немедленно ответил, поскольку 15 июня Маго послала своего слугу к Мариньи с подарком. [907]В конце августа и в начале сентября 1312 г. графиня с нетерпением следила за Людовиком д'Эвре и Мариньи, которые направлялись в Англию: 27 августа она послала двух слуг в Амьен и в Аббевиль, чтобы «узнать последние новости», [908]а третий 7 сентября направился в Виссан, порт, откуда корабли отправлялись в Англию. [909]Наконец, перед 1 ноября 1312 г. некий сержант передал Мариньи письмо от графини и последовал за Ангерраном в Нормандию. [910]

Что же отвечал Мариньи на это огромное количество писем, ни одно из которых не сохранилось? Нам известно только лишь то, [911]что 15 июня 1312 г. Мариньи передал одному из своих слуг подарок. Впрочем, нет никаких сомнений в том, что Мариньи отвечал графине и оба они поддерживали оживленную переписку. В нашем распоряжении есть, по крайней мере, одно послание, написанное рукой Ангеррана, письмо без указания даты; [912]к. разговору о нем мы еще вернемся, когда рассмотрим те вопросы, которые могли обсуждаться в этом загадочном документе. Во всяком случае, содержание этого письма дает нам понять, что Мариньи был в курсе абсолютно всех, даже секретных, дел Маго д'Артуа и давал ей в сложных ситуациях весьма полезные советы. Таким же образом он помогал в затруднительном положении Эдуарду II, о чем мы поговорим чуть позже.

Последнее письмо, о котором нам известно, Мариньи получил в сентябре или октябре 1312 г. После этого, по всей видимости, переписка прекратилась, либо из-за того, что исчезли проблемы, которые обсуждали Ангерран с графиней, либо потому, что в отношениях между ними возникла некоторая напряженность: учитывая то, что в 1314 г. Маго подарила Мариньи осетра, было бы вполне логичным предположить, что инициатива прекращения отношений исходила от Ангеррана, а графиня старалась их наладить Именно поэтому в конце ноября 1313 г., написав письмо 23-го числа в Англию, адресат которого нам, к сожалению, неизвестен [913]она поджидала приезда Мариньи и Людовика д'Эвре, [914]послав своего служащего Леско в Виссан, чтобы сразу узнать об их возвращении Поэтому одним из вопросов, причем немаловажных, на который нам нужно будет попытаться найти ответ, можно считать следующий: почему в 1314 г. Маго оказалась в числе противников Мариньи?

Прежде всего Маго нуждалась в поддержке королевского камергера в борьбе с ее племянником, Робером д'Артуа. Ж. Пти [915]посчитал даже, что именно это позволило Мариньи выудить из графини известные нам подарки. Не углубляясь в рассмотрение подобных предположений, далее скажем, что, на наш взгляд, Мариньи действительно участвовал в этих родственных трениях и действовал в интересах Маго. В 1329 г. Робер представил свидетелей, которые заявили, что экземпляр договораот 1281 г., переданный в Сокровищницу хартий Франции, по наущению Тьерри д'Ирсона [916]уничтожил именно Мариньи. Но, помимо того, что представленные доказательства были делом рук Жанны де Дивьон, а все свидетельства впоследствии признали ложными, мы думаем, что с помощью такого обвинения Робер д'Артуа мог настоять на обоснованности своих притязаний, не прилагая практически никаких усилий, поскольку человека, который более всего был заинтересован в ином исходе этого дела, к тому моменту уже не было в живых и он не мог ничего сказать в свою защиту! Уже одно это могло натолкнуть на некоторые сомнения. Впрочем, Мариньи, несомненно, участвовал в процессе, результатом которого стало признание прав Маго на графство Артуа. Мариньи лично выслал договор от 9 октября 1309 г. в Артуа, то есть Маго, которую мог порадовать вынесенный приговор. [917]