Таким образом, Мариньи необходимо было завершить объединение двух принадлежавших ему территориальных районов. На юго-востоке Лонгвилля 5 сентября 1311 г. Ангерран выкупил за 2540 турских ливров имущество Жана Мальвуазена в Нотр-Дам-дю-Парк, Кропю. Мюшдене, Ле Кателье, Ле Сент-Акр, Ле Амо, Боне и Бреннетюи. [326]В сентябре 1312 г. Филипп Красивый предоставил ему в качестве компенсации за выплаты, [327]которые Мариньи вместо короля осуществил в пользу Тибо и Луи де Сансерров, владения, расположенные в Белленкомбре, Кресси, Ла Крик, Розе, Сен-Сансе и в их окрестностях, а также фьеф и угодья в Фонтен-Шателе и владения в Васкее. [328]Эти владения в Васкее король приобрел у монахов Прео. [329]Последним даром короля стало предоставление Мариньи 5 октября 1312 г. права собственности на «Лес ле Конт» в Белленкомбре. [330]Вместе с тем Мариньи получил от короля «грюэри» [331]в шателенстве Шони и право устраивать судебные разбирательства в этом округе; безусловно, именно к факту получения этих прав относятся слова из документа от сентября 1312 г.: «для увеличения его фьефа в Фальюэле и в Кондране». [332]

На севере Ангерран также получил от короля в июне 1313 г. во фьефферм то, что он приобрел в результате обмена с аббатством Бек-Эллуан в Лонгейле, Увиле и соседних деревнях и поселках; он должен был платить 550 турских ливров ренты в королевскую казну за эти земли, полученные в качестве прибавления к фьефу в Лонгвилле. [333]

Помимо этого, в июне 1312 г. Мариньи выкупил у Беро де Меркера за 7000 турских ливров ренту в 1200 ливров, которую король выплачивал Беро: из этой суммы 726 ливров выплачивались с земли и различных прав в Шильи, близ Лонжюмо. [334]В январе 1314 г. король назначил Мариньи 110 парижских ливров из ренты с доходов, поступавших в казну с судопроизводства, сеньориальных прав и фьефов, расположенных между Бьеврой и Сеной; король объединил их во фьеф, несмотря на то что искони они принадлежали к шателенствам Корбея, Лонжюмо и Парижа. [335]Немилость, постигшая Мариньи, вероятно, помешала сколотить домен вокруг владений своей жены, Алис де Монс, где выращивали виноград, пользовавшийся в то время широкой славой и, соответственно, приносивший доход; причем, учитывая средства, которыми на тот момент располагал камергер, организация нового домена проходила бы с гораздо большим размахом, чем в период создания его нормандского домена.

Все же именно нормандский домен оставался основой территориального превосходства Ангеррана, главной составляющей его земельного богатства. К концу 1313 г. в него входило пятнадцать «кольчужных фьефов»: Белленкомбр, Кондрен, Экуи, Фонтен-Шатель, Гайфонтен, Генневиль, Лонгейль (два), Лонгвилль, Менневиль, Мариньи, Ле Плесси, Соквиль, Вард и Васкей. Этого Мариньи не хватало для того, чтобы соперничать со своими могущественными соседями – Аркуром, Пикиньи – или со знатными членами Совета – Шатильонами или с графами Валуа и Эвре, например… Территориальное единство домена Ангеррана де Мариньи требовалось скрепить единством юридическим. Ведь в действительности многочисленные фьефы, принадлежавшие Мариньи, уже давно превратились в домен: в июне 1313 г. Филипп Красивый, во избежание всяческих недоразумений, передал своему камергеру права на взимание трети (tiers) на всех доменах, фьефах и арьер-фьефах, где Мариньи являлся сеньором и феодальным судьей. [336]

Юридическое оформление произошло в декабре 1313 г. Согласно четырем королевским грамотам ленные владения Ангеррана были объединены в несколько более крупных фьефов, каждый из которых Мариньи держал от короля за оммаж. К Генневилю были присоединены четыре фьефферма, находившиеся по соседству, то есть четыре крупных хозяйства, принадлежавших Мариньи, в западной части земель Ко. [337]«Шателенство и земля Лонгвилль-ла-Гифар» увеличились после присоединения к ним Белленкомбра, Соквиля, Линто и Лонгея. [338]Леса Шони присоединили к «земле» Кондрена и Фальюэля, чтобы образовать единый фьеф в Вермандуа. [339]Наконец, ранг баронии, обычно предназначавшийся для фьефов, издревле бывших барониями, был присвоен вотчине Мариньи, которая значительно увеличилась после добавления к ней Менневиля, Гайфонтена, Васкея и Фонтен-Шателя, а также зависимых от этих фьефов земель. [340]

Но более вопрос о баронии Мариньи уже никогда не возникал! Год спустя после этих событий Ангерран попал в опалу. Вместе с его гибелью исчез и домен, разделенный между родственниками Людовика X. Мариньи отошел к королеве Клеменции Венгерской, жене Людовика X, затем, в феврале 1323 г., к Карлу Валуа. [341]Последний, получив в 1315 г. Гайфонтен, безусловно, подумывал о том, чтобы получить ранг баронии уже для своей собственности, так как в марте 1323 г. он наряду с другими документами, относившимися к правам Ангеррана, подтвердил акт от 1313 г., согласно которому ранг Мариньи поднимался до баронии. [342]Болезнь, смерть Карла Валуа и восшествие на французский трон его сына [343]положили конец этим попыткам.

Следовательно, на деле Ангерран де Мариньи в течение десяти лет задавался целью объединить огромное, множество земель, чтобы превратить их в крупную сеньорию, в титулованный фьеф. Частично реализованное в 1313 г. (поскольку неприсоединенными оставались Кондрен, Экуи, Генневиль, Лонгвилль, Мариньи и Ле Плесси), это объединение, несомненно, было бы завершено за несколько лет: вполне можно предположить, что король удовлетворил бы желание своего советника, объединив все его земли в единый фьеф, который стал бы баронией или графством Мариньи. Но поскольку в 1314 г. богатство Ангеррана достигло своего апогея, мы рассмотрим структуру его домена именно в этот период.

Теперь мы рассмотрим несколько вопросов, относящихся к структуре того домена, процесс образования которого мы уже изучили. Мы постараемся показать, как Ангерран де Мариньи приобретал, содержал и использовал составлявшее его имущество.

Часть имущества могла быть куплена у третьего лица или пожалована обладателем этого имущества, в большинстве случаев королем. При покупке Ангерран немедленно выплачивал необходимую сумму, за исключением последних лет его карьеры, когда размеры приобретений Мариньи уже не позволяли ему рассчитываться немедленно. [344]В тех случаях, когда речь шла о небольших покупках, выплаты производились наличными и отражались в документах. [345]В обычных случаях вступление в права владения происходило немедленно, и иногда процедура имела символический характер: 29 февраля 1308 г. в Лондоне Жан и Робер дю Плесси вручили символический жезл Жилю де Реми, папскому нотариусу, представлявшему Мариньи. [346]Процедура отказа от своих прав иногда требовала большего числа формальностей. Примером может служить выкуп 300 турских ливров ренты из королевской казны, правом на которую обладал Жан де Сент-Одегонд, горожанин из Сент-Омера: 20 февраля 1311 г. оффициал Теруана, уполномоченный вести это дело, дал указание Тома де Шофуру, своему нотариусу, получить отречение от своих прав на эту ренту у Мари, жены Жана де Сент-Одегонда, [347]и у Маргариты, вдовы отца упомянутого продающего; [348]в тот же день Тома де Шофур получил эти отречения и официально уведомил о них оффициала; [349]он приложил к ним обязательство Маргариты, в котором она уверяла в истинности своих намерений; [350]23 февраля Мари, супруга продающего, назвала тех, кто должен был по доверенности вести дело об отчуждении имущества, от прав на которое она отказалась; [351]в тот же день оффициал одобрил отречения обеих женщин и заверил их; [352]наконец, 7 марта Жан де Сент-Одегонд и доверенные лица его жены продали ренту Мариньи в присутствии стражника превотства Парижа, Жана Плуабоша. [353]К тому же в этом случае не было необходимости в процедуре вступления в права собственности. Напротив, бальи из Вермандуа, Фремен де Кокрель 8 марта 1310 г. возглавил слушание дела об «изъятии» у Ферри де Пикиньи и его жены, Жанны де Курлю, и «передаче» Пьеру Мюле, доверенному лицу Ангеррана де Мариньи, прав на дом в Кондрене и на владения в Фальюэле. [354]