— Ваше величество, — проговорил наконец Лейстер, — я не ссорился с лордом Сэрреем. Вы только что слышали сами, что он не поверил моему обещанию и вследствие этого решился на такой поступок, который легко мог ввести меня в заблуждение. Я считаю ниже своего достоинства оправдываться перед лордом Сэрреем и предпочитаю молчать.
— В таком случае, я заставлю вас говорить, милорд! — воскликнула разгневанная королева. — Вы должны сказать мне, в чем дело. Только изменник может колебаться в том, открыть ли тайну своей королеве, которая удостаивала его полным доверием. Повинуйтесь, милорд, во избежание моего неудовольствия.
Лейстер продолжал молчать.
Недоверие королевы еще больше увеличилось при виде этого непослушания. Не помня себя от гнева, она позвала начальника конвоя и громко приказала арестовать Лейстера.
— Милорд Боуэн, обезоружьте и арестуйте графа Лейстера! — приказала она. — Вы отвечаете мне за него своей головой.
Лейстер отстегнул свою шпагу и передал ее Боуэну, причем так взглянул на Сэррея, точно хотел сказать ему: «Вот видишь, по твоей милости я отправляюсь на эшафот!»
Сэррей не ожидал такого оборота дела. Ведь у него, собственно, не было явных доказательств, что Лейстер не сдержал данного ему обещания! Заточение Вальтера Брая и хитрый обман по отношению к Ламберту могли быть делом рук Кингтона, который останется на свободе и может причинить еще худшее зло.
— Милорд Сэррей, — гневно сказала королева, — охранная грамота шотландской королевы заставляет меня щадить вас, но вы обязуетесь представить мне доказательства своего обвинения. Передайте их лорду Бэрлею и будьте уверены, что преступление не останется без строгого наказания. Но, если ваши слова окажутся клеветой, тогда не ждите пощады.
— Ваше величество, для этого мне необходима ваша помощь, — возразил лорд Сэррей. — Отдайте, ваше величество, строгий приказ, чтобы всякое сообщение между лордом Дэдлеем, его приближенными людьми и жителями графства Лейстер было прекращено. И прошу вас распорядиться, чтобы для меня открылись все темницы и замки владений лорда Лейстера. И тогда ручаюсь вам, что через очень непродолжительный срок я вернусь сюда с явными уликами в руках. Если же окажется, что я ошибся, то разорву охранную грамоту шотландской королевы и покорно понесу то наказание, которое вам угодно будет наложить на меня.
— Ваше желание поразительно странно, — насмешливо заметила Елизавета. — Вы хотите, чтобы я дала вам полномочия распоряжаться в Лейстере, да разве вы забыли, что являетесь обвиняемым? Вы не хотите даже сказать, в чем состоит то преступление, которое заставляет вас просить у меня защиты, а к себе требуете полного доверия! И все же ввиду того, что ни мои просьбы, ни мое приказание не могут вызвать откровенность лорда Лейстера, я склоняюсь исполнить ваше желание. Скажите только, что вы собираетесь делать во владениях графа Лейстера?
— Я хочу осмотреть тюрьмы, ваше величество, — ответил Сэррей, — и поискать, нет ли среди заключенных моего друга, сэра Вальтера Брая; кроме того, мне хочется доставить сюда свидетеля из Кэнморского замка, который мог бы кое-что рассказать по этому делу.
— Вы ищете сэра Брая? — воскликнула королева. — Это не тот ли Брай, которого хотела здесь отравить его жена? Он ведь отправился затем в Шотландию искать своего ребенка.
— Да, ваше величество, это тот самый Брай! — подтвердил Сэррей.
— Что же, он нашел его? — спросила Елизавета.
— Да, ваше величество! Вальтер Брай узнал, что его дочь находится при дворе шотландской королевы, но прежде, чем он успел повидаться с нею, молодую девушку похитили.
— Ах, у него, значит, была дочь?! Хорошенькая? — ревниво проговорила королева. — Скажите, это не она ли повсюду сопровождала вас и графа Лейстера в костюме пажа?
Вместо ответа Сэррей поклонился.
— Постойте, значит, эта особа знакома графу Лейстеру? — засмеялась Елизавета, и ее глаза гневно сверкнули. — Не произошло ли похищение девушки в то время, когда лорд Дэдлей был в Шотландии?
— Да, в это время, ваше величество! — ответил Сэррей.
— В таком случае я угадываю, что нарушило вашу дружбу, — прошептала королева. И громко добавила: — Мне писали из Шотландии об одной сирене, которая ослепила лорда Лейстера своей красотой и затем внезапно исчезла. А теперь я понимаю, что означают все эти тайны! Да, я прикажу обыскать все тюрьмы и замки в Лейстере.
Видя, что граф Лейстер побледнел, Елизавета взъярилась от безумной ревности.
Боясь, чтобы королева не совершила какого-либо вызывающего поступка, Бэрлей поспешил подойти к ней.
— Не выказывайте так явно своей ревности, ваше величество! — прошептал он. — Не подавайте повода к насмешкам! Вспомните, что вы — великая королева Англии, дочь Генриха Восьмого! Победите чувство негодования, соберитесь с силами!
— Нет, это уж слишком! — задыхаясь от злобы, возразила королева. — На лице Дэдлея лежит печать позора, подлой измены! А я еще хотела отдать ему свою руку, он клялся, что любит меня одну на всем свете! Такого наглого обмана не перенесла бы ни одна женщина, даже самого низшего сословия. Неужели я могу допустить, чтобы этот негодяй хвастал, что насмеялся над королевой, как над какой-нибудь…
— Вы очень взволнованы, ваше величество, — прервал ее шепотом Бэрлей, — и потому не можете в эту минуту спокойно вникнуть в дело. — Я не верю, чтобы лорд Лейстер решился на такую измену, это было бы уж слишком смело! Выслушайте лорда Лейстера, но не в присутствии всего двора. Может быть, он и в состоянии будет оправдаться перед вами. Если же у него не будет возможности сделать это, то осудите его, как справедливая королева. Посмотрите на того хитрого мошенника Кингтона, вы видите, что он нашептывает что-то лорду Лейстеру. Мне кажется, что граф — скорее увлекающийся человек, чем сознательный обманщик.
Бэрлей был очень тонким дипломатом и решил, что какой бы оборот ни приняло дело для него во всяком случае будет выгодно сыграть роль посредника между королевой и любимым ею человеком.
— Королева все простит вам, — шептал Кингтон, — если вы ей скажете, что увезли Филли для того, чтобы отомстить лорду Сэррею и сэру Браю, и выдали замуж увезенную девушку за своего слугу.
Лейстер взглянул на королеву, которая продолжала разговаривать с Бэрлеем, и выражение ее лица было так грозно, что Лейстер потерял надежду на то, что она когда-либо простит ему.
Он уже решил было сознаться королеве в своем преступлении и не отягощать своей совести новой ложью, но его размышления были прерваны словами королевы, которая наконец решила высказать свое заключение по этому делу.
— Милорд Сэррей, — громко заговорила Елизавета, и гробовая тишина воцарилась в зале, — мы обсудили вашу просьбу, но прежде чем ответить на нее, желаем дать возможность лорду Лейстеру оправдаться, если он в состоянии будет сделать это. Затем, смотря по обстоятельствам, или сами произведем следствие, или поручим его вам. Так как это дело чрезвычайно щекотливое для лорда Лейстера, то я нахожу справедливым выслушать его без свидетелей, а потому прошу весь двор и вас, милорд Сэррей, на время удалиться из зала.
Все двери открылись, и придворные поспешили к выходу, лишь один Сэррей не двигался с места. Он предчувствовал, что ловкому Лейстеру нетрудно будет обойти влюбленную Елизавету, которая уже наполовину успокоилась.
Нарушив внезапно придворный этикет, Сэррей быстро подошел к трону и, взяв конец платья Елизаветы, взмолился:
— Ваше величество, умоляю вас, не слушайте лорда Лейстера до тех пор, пока я не представлю вам доказательства его вины! Не давайте ему возможности сейчас же принять меры для того, чтобы скрыть следы преступления. Будьте справедливой королевой, не делающей никакой разницы между своими подданными, когда дело идет о раскрытии чьей-нибудь вины.
— Господи, — недовольным тоном проговорила Елизавета, с отвращением вырывая платье, — да вы совершенно забываетесь, милорд Сэррей! Я молча переносила вашу несносную болтовню и отвратительный запах ваших сапог, для вас всего этого мало? Моя снисходительность привела к тому, что вы становитесь дерзки. Я приказала двору и вам удалиться. Исполняйте мой приказ, иначе лорд Боуэн принужден будет арестовать вас.
