— Друзья мои, в скором времени я должен буду отправиться к королю Иакову. Вы знаете, с какой целью я домогался этого свидания?

Брай утвердительно кивнул головой, а Джонстон весело ответил:

— Да, мы знаем, и от всей души желаем вам успеха!

— Я решил, — продолжал Сэррей, — во что бы то ни стало достигнуть своей цели. Все меры будут пущены для этого в ход, весьма возможно, что придется погубить себя, и в таком случае вы больше никогда не увидите меня.

Брай равнодушно выслушал это сообщение, а Джонстон с удивлением посмотрел на графа.

— Если я к вам больше не вернусь, — заговорил снова Сэррей после некоторого молчания, — то вы оба останетесь моими наследниками. Разделите мое имущество по равной части между собой. Я прошу вас только, сэр Брай, передать это письмо лично леди Джэн Сэйтон.

— Все будет исполнено, как вы приказываете, — ответил Брай. — Во всяком случае знайте, что за вашу смерть жестоко отомстят. Я беру на себя это дело.

— Я присоединяюсь к вам! — поддержал клятву и Джонстон.

— Благодарю вас, друзья мои, за вашу верность и привязанность ко мне, — проговорил он, подавая им руку. — Я все надеялся, что в состоянии буду вознаградить вас за ваши труды, но, кажется, моим надеждам не суждено сбыться. Прощайте и будьте счастливы!

По уходе Сэррея Патрик Грэй оделся и отправился во дворец. Дар Сэррея был так заманчив, что любимец короля решил действовать безотлагательно.

У Иакова VI был сонный и скучающий вид, когда Грэй вошел в комнату. При виде своего любимца король оживился.

— Ты уже встал, Патрик? — спросил он. — А я все ломал себе голову над вопросом, — приказать ли разбудить тебя, или ждать, пока ты сам проснешься! Как поживают наши собаки, Патрик?

— У меня еще не было времени справиться о них, Иаков, — шутливо ответил Грэй, — приличие требовало, чтобы я прежде всего навестил их хозяина. Как я вижу, ты дьявольски хорошо чувствуешь себя, Иаков!

— Именно дьявольски! — недовольным тоном ответил король. — Я провел скверную ночь, теперь мне хочется спать, все раздражает, одним словом, я готов подраться с чертями.

— Ты в дурном настроении, король! В таком случае позвольте откланяться, ваше величество! — шутливо поклонился Грэй.

— Не дурачься, Патрик! Садись и постарайся развлечь меня.

— Попробую. Мне сегодня с утра пришлось иметь дело с весело настроенными людьми…

— Ах, у тебя есть какая-то новость? — перебил Грэя король. — Говори скорее.

— Ну хорошо. Скажи мне, Иаков, ты любишь своих верных друзей? — спросил Патрик.

— Что ты хочешь этим сказать? Я знаю, что все друзья — очень дорогая мебель; черт бы их побрал.

— Да, я думаю, что они тебе дорого обходятся, — подтвердил Грэй, — ты осыпаешь их благодеяниями, твоя щедрость не имеет границ!

— Я не понимаю тебя, Патрик, ты точно смеешься, а между тем нет еще и недели, как я подарил тебе французскую борзую.

— Черт бы побрал всех собак вместе с твоими друзьями! — засмеялся Грэй. — А знаешь ли ты, Иаков, что простой английский лорд перещеголял в щедрости шотландского короля?

— Что ты выдумываешь! — махнул рукой Иаков.

— Уверяю тебя, что говорю серьезно! Вот посмотри-ка, какой подарок я получил сегодня утром..

Грэй протянул королю дарственную запись, полученную от Сэррея.

— Это недурно! — воскликнул Иаков. — Скажи, пожалуйста, не тот ли это Сэррей, который слишком интересовался ее величеством, моей матерью?

— Я думаю, что тот самый! — ответил Грэй.

— Тот самый, у которого вышла история с Лейстером? — снова спросил король.

— Да!

— Он теперь здесь? Интересно знать, любит ли охотиться этот малый! — задумчиво произнес Иаков.

— Не малый, а старик! — поправил Грэй. — Я думаю, что он — прекрасный охотник!

— Ах да, я и забыл, что Сэррей не может быть молодым. Отчего же он не представился нам? — спросил король. — Я хотел бы видеть его.

— А он — тебя! — засмеялся Грэй. — Дело устраивается в лучшем виде.

— К твоей выгоде, Патрик? — мрачно заметил Иаков.

— Никоим образом, — серьезно возразил Грэй, — для меня совершенно безразлично, примешь ли ты Сэррея, или нет. Вероятно, он хочет исполнить просто долг вежливости, желая представиться тебе, а может быть, попросить, чтобы ты принял его к себе на службу. Говорят, что он — храбрый воин.

— Мне кажется, что его выслали из Англии, — вспомнил Иаков, — пожалуй, кузина Елизавета рассердится на меня, если я приму его.

— В таком случае я предложу ему поскорее уехать из Шотландии, — сказал Грэй.

— Нет, нет, я хочу поговорить с ним! — капризно заявил король.

— Тогда, быть может, позвать его сегодня? — предложил Патрик. — Ты скучаешь, а лорд Сэррей — старый холостяк, жил долго при французском дворе и может рассказать кое-что очень веселое про парижские нравы.

— Пошли за ним! — распорядился Иаков.

— Ваше величество изволит приказывать — и верному рабу приходится повиноваться! — шутливо раскланялся Грэй и вышел из комнаты.

— Повеса! — крикнул ему вслед король.

Лакей, посланный Грэем, застал Сэррея дома, и граф немедленно явился во дворец короля, где его принял сначала Грэй.

— Я ничего не сказал королю относительно вашего дела, — предупредил Патрик Сэррея, — говорите с ним смело, сами.

Он ввел Роберта Сэррея в приемную короля и затем удалился под каким-то предлогом, оставив Иакова VI наедине с лордом Сэрреем, который внимательно осматривал все выходы из комнаты, думая, что ему, может быть, придется тайно скрыться из дворца.

Король предложил Сэррею сесть и начал говорить с ним сначала о делах Англии и о судьбе самого Сэррея, который рассказал о том деле, ради которого будто бы приехал в Шотландию.

Иаков не дал определенного ответа, он обещал подумать, это означало, что хотел посоветоваться со своим фаворитом. И Сэррей перевел разговор на то, для чего действительно явился к королю.

Иаков сейчас же понял главную цель Сэррея и с непостижимым упрямством заявил, что не намерен ничего больше делать для своей матери.

Однако Сэррей не отступал. Он постарался осветить с самой благоприятной стороны этот вопрос в чисто политическом отношении. Был уже такой момент, когда король начал видимо склоняться на его сторону, как вдруг опомнился и пошел на попятный:

— Нет, нет, не говорите мне больше ничего о моей матери! Она получает по заслугам.

Сэррей хотел затронуть сердце короля, но оно было покрыто непроницаемой броней. Он так грубо отвечал на просьбы Сэррея, что граф вышел из себя и решил пустить в ход последнее средство. Он обнажил свой меч и бросился к Иакову VI, который смертельно побледнел, задрожал и закрыл глаза от страха.

— Вы хотите убить меня? — закричал король. — Спрячьте свой меч!

— Выслушайте меня, ваше величество, — угрожающим тоном проговорил Сэррей, — обнаженный меч так испугал вашу мать, что эта боязнь перешла и на вас. Этот же меч закончит вашу жизнь, если вы не согласитесь исполнить мое требование.

— Спрячьте свой меч, я сделаю все, что вы хотите! — простонал Иаков.

— Прежде всего дайте мне слово, что вы никого не позовете на помощь и никому не расскажете о том, что сейчас происходит между нами! — потребовал Сэррей.

— Даю вам слово! — весь дрожа, ответил король.

— Затем вы должны согласиться на все мои условия и дать мне в этом письменное доказательство, подписанное вашим именем.

— Хорошо, хорошо, я на все согласен, только спрячьте свой меч! — твердил Иаков.

Сэррей вложил меч в ножны и проговорил, не спуская с короля взгляда:

— Мое условие заключается в следующем: вы сейчас же отправите своего посла к Елизавете Английской и потребуете, чтобы она немедленно освободила Марию Стюарт и дала ей возможность уехать, куда та пожелает.

— Я сделаю это, хотя убежден в бесполезности моего требования, — ответил король.

— Вы объявите английской королеве, что в случае ее отказа исполнить ваше требование вам придется воевать с ней, и начнете действительно готовиться к войне.