— Полный провал. Я знаю. — Холдену явно было стыдно. — Они снимали на пленку. И Тони тоже там был.

Джессика понимала, что дела плохи. Единственное, что мог бы сделать агент в подобной ситуации, — броситься в ноги и умолять, чтобы Холдену разрешили повторные пробы. Говорить, что он был при смерти, в горячечном бреду и в полном беспамятстве. Все, что угодно, лишь бы ему позволили еще раз предстать перед режиссером.

— Но ты ведь наверняка увидишься с Тони еще раз? — спросила Джессика.

— Нет. Джош сказал, что это бессмысленно.

Джессика до крови прикусила губу, чтобы не заорать. «Успокойся! Он больше не твой клиент», — мысленно приказала она себе.

— Кроме того, «Трофеи-два» будут оплачены по полной ставке плюс проценты со сборов.

— Отлично! — Джессика сделала вид, что очень довольна. Пусть Холден ни о чем не догадывался, но она-то знала, что «Трофеи-два» поставят точку в его карьере.

— Привет, малышка. — Майк обнял Джессику за талию и поцеловал в макушку. — Холден. — Улыбнувшись, он протянул руку Холдену. — Как дела в Эй-си-эй?

— Грех жаловаться. — Холден хлебнул пива, которое держал в руке.

— Похоже, моя девочка устала. Нам пора, — сказал Майк, увлекая за собой Джессику к выходу.

— Пока, Джесс. — Холден улыбнулся и даже подмигнул ей.

Это подмигивание, которое месяц назад стоило бы двадцать миллионов долларов, скоро не будет стоить ни гроша.

— Пока, — сказала она, понимая, что годы ее усердной работы над Холденом Хамфри были потрачены впустую.

Мэри-Энн чувствовала себя шпионкой. На ней были огромные солнцезащитные очки от Гуччи, плащ цвета хаки и кроссовки «Адидас» (на случай, если придется быстро делать ноги). Ее водитель (Мици) осталась в машине, а она вышагивала перед выходом в зале прибытия аэропорта Бёрбанка. Шифровка, которую передала ей Тодди, была очень краткой. Ей поручалось встретить «кого-то» сегодня в аэропорту Бёрбанка. Этот «некто» должен прилететь трехчасовым рейсом из Сан-Франциско. По словам Тодди, Мэри-Энн узнает этого человека, когда увидит.

В ситуации «рыцарей плаща и кинжала» Мэри-Энн чувствовала себя ужасно неуютно. Будучи человеком законопослушным, она не получала удовольствия от выброса адреналина, который сопутствует антиобщественному поведению. У нее потели ладони при одной мысли о том, что придется развернуться в неположенном месте. А теперь она стояла в аэропорту Бёрбанка, ожидая «кого-то» и зная, что это незаконно. Мэри-Энн очень надеялась, что это хотя бы не наркотики. Разумеется, Лидия никогда бы не ввязалась в подобное. Но «Уорлдуайд» «заморозил» все ее фильмы, а Лидия привыкла жить на широкую ногу. Мэри-Энн прикидывала, что она может сказать в свое оправдание, когда ее сцапает полиция. «Извините, офицер, но я не знала, что меня используют втемную. Я только хотела помочь подруге».

Кто бы ни был этот человек, Мэри-Энн не станет подносить его сумки. Скверно уже то, что она будет за рулем, но становиться его сообщницей не собирается. А вдруг остановят машину? А там Мици! Ну зачем она взяла с собой маму? Мици, пусть даже такая обновленная, другая — со страстью к красному вину и с никотиновой зависимостью, не сможет жить в тюрьме. Мэри-Энн старалась дышать ритмично: вдох-выдох. «Успокойся!» — говорила она себе. Все будет хорошо. Она посадит за руль Мици. Кому придет в голову, что дама из Миннесоты, которой пятьдесят шесть лет от роду, может перевозить наркотики? И потом, это не займет много времени. Ей дали четкий приказ встретить этого человека и доставить к отелю «Лучший западный» за три квартала от студии «Уорлдуайд».

Мэри-Энн стояла возле транспортера, разглядывая пассажиров рейса 220 из Сан-Франциско. Она молилась о том, чтобы у наркокурьера, кто бы он ни был, не проверили сумку. «Господи, они должны быть умнее. Здесь Лос-Анджелес и собаки, натасканные на наркотики». Мэри-Энн напряженно всматривалась в зону выдачи багажа: не видно ли поблизости немецких овчарок или отряда спецназа?

На глаза ей попался только облысевший здоровяк, который стоял возле стеклянной двери, видимо, делая вид, что читает газету. Мимо спешили пассажиры: пожилая пара азиатов, группа из двадцати девочек-подростков, которые несли подушки и смеялись. Но где же ее связник? Она снова принялась нервно вышагивать по залу. Конечно, ей хотелось помочь Лидии. Для нее Мэри-Энн сделала бы все. Но мотать тюремный срок?! Мэри-Энн никогда не приходило в голову, что Лидии может понадобиться от нее такое.

И вдруг Мэри-Энн резко остановилась. «То, что я расхаживаю взад-вперед, со стороны выглядит подозрительно, — испугалась она. — Да еще и бормочу себе под нос. Надо успокоиться! Все равно больше ничего не остается». Мэри-Энн не нужно было торопиться домой, чтобы работать. Сроки на нее не давили, по крайней мере пока. Две недели назад ей позвонила Джозанна Дорфман (или мартышка Джо-Джо, как окрестила ее Сиси) и разговаривала с ней очень резким, даже грубым тоном. Она запретила Мэри-Энн работать над сценарием «Полный простор», который Лидия отобрала из своей стопки месяц назад и студия «Уорлдуайд» приобрела в расчете на то, что он ляжет в основу следующего фильма Лидии, после того как «Семь минут после полуночи» будут закончены.

— Я звоню по поручению мистера Мэрфи, — сообщила Джозанна тоном, подразумевавшим, что полномочия, данные ей Арнольдом Мэрфи, придают звонку исключительную важность. — Мы не будем работать с «Полным простором».

Мэри-Энн опешила. Она еще не вполне освоилась в голливудском кинопроизводстве и не совсем понимала, что это значит.

— И вообще, — продолжала Джозанна гнусавым голосом, с трудом сдерживая смешок, — мы не будем работать ни с одним проектом, имеющим хоть какое-то отношение к Лидии Олбрайт.

Джозанна помолчала, как бы давая Мэри-Энн возможность переварить услышанное.

— За исключением проекта по ее выселению из бунгало и замораживанию ее фильма. Это мы сделаем, — проквакала Джозанна.

Она вовсе не шутила. Мэри-Энн тотчас позвонила Джессике.

— Ужасное дерьмо, — раздраженно сказала Джессика.

— Что это значит? — спросила Мэри-Энн, надеясь, что ее напряженная работа над двумя сценариями не была напрасной.

— Это значит, что Арнольд Мэрфи — козел, — ответила Джессика, которая во время разговора с Мэри-Энн печатала на компьютере. — И он жутко боится успеха Лидии.

— Но…

— Судя по всему, у Арнольда с Займаром произошла стычка во время показа. Арнольд пригрозил положить фильм на полку, поэтому Займар забрал единственную копию и отправился в Новую Зеландию.

— Что? — Мэри-Энн была потрясена. Она разговаривала с Займаром накануне показа чернового монтажа. Он напряженно работал над фильмом в операторской на «Уорлдуайд» и сказал ей по телефону, что она потрясающий сценарист и мастерски выстраивает диалог.

— Послушай, — вздохнула Джессика, — все, как всегда, утрясется. Но пока Лидии запретили появляться на «Уорлдуайд» и все ее проекты, включая «Полный простор», заморожены.

— Разве они вправе это сделать?

— Руководство студии может делать все, что угодно. Помнишь огромный чек со множеством нулей, который они тебе выписали? Так вот, им принадлежат права на «Полный простор».

— Навсегда?

Надежды Мэри-Энн рухнули. Ей был дорог «Полный простор». Этот сценарий с ярко очерченными характерами был очень созвучен ее душе, и Мэри-Энн считала его первой вещью, которую ей удалось написать по-настоящему красиво.

— В контракте есть пункт относительно обратного перехода прав.

У Мэри-Энн заблестели глаза.

— И когда я получу их назад?

— Через семь лет. Но пожалуйста, поверь мне, это еще не конец. Я уже веду переговоры с Полом Петерсоном, главой «Саммит», насчет эксклюзивного контракта для Лидии.

— Значит…

— Мэри-Энн, не нужно волноваться об этом сейчас Тебе не придется ждать семь лет. И насчет «Семи минут после полуночи» тоже переживать не надо. Мы над этим работаем. Не вдаваясь в детали, скажу, что Арнольд выиграл всего одну битву, но не всю войну, — сказала Джессика и громко крякнула.