— Коктейль сейчас будет готов, — сказала она. — Хотите что-нибудь еще?

— Да, билет на ночной рейс до Миннесоты.

Официантка бросила на нее недоумевающий взгляд.

— Тут я бессильна, зато могу предложить крабовые котлеты. — И она поставила блюдо в центре стола.

У Мэри-Энн заплетался язык. Пьянея, она в первую очередь теряла способность к членораздельной речи, а вот умение подбирать слова и составлять из них сюжеты всегда оставалось при ней. Страдала только речь. Ну и еще зрение. Сейчас Мэри-Энн не могла определить, сколько котлет было на блюде — три или пять? Хорошо, что Мици настояла на фашине. Мэри-Энн посмотрела на часы: еще пятнадцать часов до того момента, как Мици отправится восвояси с Миннесоту. Но почему она снова завела разговор о браке? Или есть что-то еще, о чем Мэри-Энн не известно?

— Мэри-Энн, посмотри-ка, кого я встретила! — воскликнула Мици.

Мэри-Энн выплюнула кубик льда в бокал и подняла глаза на мать. У нее вдруг онемели пальцы. Ей мерещились не только котлеты, сейчас ей привиделся…

— Стив! Ты помнишь Стива? — говорила Мици таким тоном, точно ей встретился школьный учитель Мэри-Энн, которого они давно потеряли из виду. — Он случайно оказался здесь, и я пригласила его составить нам компанию.

— Стив, — пробормотала Мэри-Энн, чувствуя, как внутри поднимается волна ужаса и отвращения.

— Ты же не будешь против? Я сказала ему, что нет.

Это действительно был Стив. Он маячил за спиной Мици, отодвигая для нее стул и улыбаясь. Из-за этой дурацкой улыбочки Мэри-Энн когда-то впустила его в свою квартиру, влюбилась в него, а потом страдала, когда ее сердце было разбито.

— Привет, Мэри-Энн.

— Значит, ты случайно встретила Стива. Мама, где ты случайно встретила Стива? Где ты его откопала? Что он… — Мэри-Энн метнула злобный взгляд в своего бывшего возлюбленного. — Что ты здесь делаешь? — Должно быть, последнюю фразу она проорала, потому что сидевшие за столиком слева повернулись в ее сторону.

— Мэри-Энн, — зашипела Мици, — говори тише.

— Наверное, мне лучше уйти. — Улыбочка исчезла, Стив явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Нет-нет, останься, — заявила Мици, усаживая Стива на стул рядом с собой. — Мэри-Энн, я столкнулась с ним возле туалета и сказала, что мы тут вдвоем, скучаем и почему бы ему не составить нам компанию. — И Мици просияла улыбкой.

— Ты с ним столкнулась?

— Миссис Майерс, наверное, это была плохая идея.

— Чушь, никуда не пущу. Закажи себе выпить и крабовую котлетку. — Мици положила на колени салфетку, давая понять, что вопрос решен. — У вас есть о чем поболтать. Когда вы виделись в последний раз?

Мэри-Энн смотрела на сидевшего напротив бывшего дружка-донжуана, а тот, понурив голову, не отрываясь разглядывал свою вилку.

— Ну? — прервала неловкую паузу Мици, которая единственная из присутствовавших не понимала, насколько пауза была неловкой.

— В последний раз, мама? Помнится, в последний раз я видела Стива, когда он с голой задницей скакал на нашей рыжей соседке Вьев. Это ведь был последний раз, да, Стив?

— Ты звонила! — взвизгнула Мэри-Энн.

— Мэри-Энн, пожалуйста, говори тише. Да, я звонила. Ведь Стив столько раз писал мне!

— Ты писал моей матери? — прошипела Мэри-Энн.

— Ты же не отвечала на мои звонки.

— Ты писал моей матери в Миннесоту?

— И несколько раз звонил, правда, Стив? — улыбаясь, сказала Мици. — Мэри-Энн, ваш разрыв — абсолютная глупость с твоей стороны. Стив просто попался на удочку, верно, Стив?

Мэри-Энн не верила своим ушам. Возможно, последний коктейль был лишним. Даже наверняка.

— В постели удят спиннингом? — пробормотала она.

— В постели? — эхом повторила за ней Мици.

— Да, попался. А ты постоянно давила на меня: свадьба, ребенок, дом, — заявил Стив.

— И поэтому ты трахался с нашей соседкой?

— Вьев мне посочувствовала.

— Посочувствовала чему? Твоему члену?

— Мэри-Энн, будь добра, выбирай выражения, — процедила Мици. — Стив пришел сюда, чтобы помириться, воссоединиться и начать все заново.

Что за скверное реалити-шоу?! Сначала ее предал мужчина, которого она любила, а теперь еще и женщина, которая ее родила.

— Я ухожу. — Мэри-Энн встала и взяла сумочку. — Ты, — она ткнула пальцем в Стива, — склизкая кучка собачьего дерьма, понос из ублюдочной задницы. А ты, — она посмотрела на Мици и понизила голос почти до шепота, — сейчас разбила мне сердце. Потому что тебе, мама, следует быть в моей команде. Тебе следует желать добра мне, а не легкой жизни себе. И если ты считаешь, что урод, трахающий все подряд, предел моих мечтаний, остается только догадываться, какого ты на самом деле обо мне мнения.

Мэри-Энн бросила на стол кредитку и сунула сумочку под мышку.

— Приятного аппетита, за все заплачено. У вас есть о чем поболтать. Мама, машину за тобой я пришлю. — Мэри-Энн повернулась и направилась к выходу. Она шла, опустив голову, чтобы никто в «Плюще у побережья» не видел ее слез.

Селеста Соланж хотела все деньги Дэмиена Бракнера, до последнего гроша. Они были ей не нужны, да и брачный контракт этого не допускал. Но она хотела все, без остатка. (А почему бы нет, после того как он так унизил ее перед всем миром, шляясь повсюду с восемнадцатилетней соплячкой?)

— Сиси, брачный договор толкует этот вопрос ясно и даже однозначно жестко, — твердил ее адвокат Хауард Абромавитц.

— Хауи, я знаю, ты вел дело о разводе Престона и Стерджесс, а Джен говорит, что к их брачному контракту тоже было не подкопаться.

— С оговоркой, если Джен уличит его в супружеской измене.

— Но ведь Дэмиен мне изменяет — трахается направо и налево! Ты что, не заглядываешь в «Пипл», «Ас» и «Стар»?

Хауард усмехнулся:

— Я читаю их каждый день. Это лучшая клиентская справочная служба в мире. Но в случае с разводом Престона и Стерджесс была пленка, и эта часть их соглашения осталась строго конфиденциальной. Натан выкупил пленку у Джен, иначе его карьера пошла бы прахом. Ведь спал-то он не с женщинами.

Селесте совсем не улыбалась идея провести в конторе адвоката единственный свободный от съемок день. Она осмотрелась: по стенам висели фотографии, на которых Хауард был запечатлен с президентами (Бушем и Клинтоном), суперзвездами (Томом, Арнольдом и Лео) и выдающимися спортсменами (Майклом, Тайгером и Джеффом).

— Слушай, Сиси, Дэмиен — серийный новобрачный. Он любит молоденьких, причем находит их прежде, чем успевает развестись с очередной женой. Тебе же известно, что я вел дело о разводе Дэмиена с Амандой.

— А если у меня есть пленка?

— А у тебя она есть? Не торопись с ответом. Мы вторгаемся в исключительно деликатную сферу. — Хауард откинулся на спинку кресла.

Селеста встала и прошла к застекленной стене офиса: у ее ног лежал Беверли-Хиллз.

— А как обстояло дело с брачным контрактом Аманды? Я знаю, что Дэмиен заплатил ей. Что ты на это скажешь?

Хауард развернулся в кожаном кресле и подался вперед.

— Строго между нами. Если что, я от своих слов откажусь. Помнишь дом в Бейлизе?

— Мы туда постоянно ездили. Дэмиен продал его сразу после развода с Амандой.

— Камеры.

— Что?! — Селеста повернулась к Хауарду.

— Везде, даже на конюшне, стояли камеры видеонаблюдения. — Хауард замолчал, а Селеста почувствовала, как к шее приливает краска. Ей не было стыдно, просто сейчас, во время беседы с Хауардом…

— Значит, есть пленка? И на ней мы с Дэмиеном…

— Была.

— Он никогда не говорил мне ни о пленке, ни о камерах. Ублюдок.

— Он ее выкупил, зная, что она сломает твою карьеру. И возможно, ваши с ним отношения.

— Но каким образом она могла сломать…

— В Бейлизе много женщин.

У Селесты сдавило грудь. Очередное унижение. Так вот что значит быть обманутой женой. Не той, которая знает, что муженек гуляет налево, и воспринимает это как отдых от рутины супружеской жизни, а той, которая вдруг понимает, что ее жизнь была возведена на фундаменте постоянной лжи мужа.