Как же это случилось? Где, черт подери, была Джессика и почему она не предупредила ее? В конце концов, как агент она обязана защищать деловые интересы Селесты и не позволять, чтобы ей наносили такие подлые удары в прессе. Ждать, что муженек будет печься о ее интересах, явно не приходится (по крайней мере когда он думает причинным местом). Но ее агент и лучшая подруга? Да что происходит? Джессика должна была знать о контракте. Она президент Си-ти-эй, самого влиятельного агентства в Голливуде. Агенты всегда посвящены во все детали, сплетни и интриги и, как правило, раньше всех остальных. А Джессика была лучшим агентом.

Селеста открыла мобильник.

— Офис Джессики Колфилд, — ответила Ким, первая помощница Джессики.

— Это я, — сказала Селеста, еле сдерживая ярость.

— Секундочку, Селеста, я позову ее.

Им бы следовало узнавать ее по голосу. Комиссионных, которые она выплатила Си-ти-эй за последние семь лет, хватило бы на покупку страны третьего мира. Десять процентов от гонорара в двадцать миллионов долларов плюс десять процентов со сборов — большие бабки.

— Сиси…

— Черт возьми, Джессика, что за дела? — завопила Селеста, и ее стервозный рык отозвался в трубке раскатистым эхом. Черт-те что! Вышло визгливо, базарно — наплевать. Речь идет о ее жизни, ее карьере!

— Сиси, контракт заключили вчера в час ночи. Я узнала только в два.

— Могла бы позвонить.

— Кто-то слил его в прессу — сегодня публикация не предполагалась. Извини, Сиси. Клянусь, мы просто не успели вмешаться.

— Похоже, меня кинули ради какой-то соплячки, и кто — мой же долбаный муженек!

— Сиси, по меньшей мере десяток продюсеров хотят, чтобы ты снялась в их фильмах. У меня прямо сейчас три готовых предложения — выбирай любое. Завтра запустим в прессу, и все будет выглядеть так, точно это твое решение, а не Дэмиена. Будто это ты сама отказалась от «Грани грусти» ради фильма получше.

— Они мне не нравятся, я их читала, — прохныкала Селеста, ее гнев пошел на убыль. От своего агента ей требовались сочувствие и ласковая опека. И, конечно же, крутой сценарий.

— А что тебе нужно? Чем бы ты хотела заняться?

«Мне нужна «Грань грусти», — подумала Селеста, — и чтобы муженек не был таким подлым ублюдком».

— Как насчет фильма Лидии? — спросила она. Лидия Олбрайт была их с Джессикой близкой подругой и мегапродюсером. Одним из способов поквитаться с «ублюдком» было сделать фильм с его крупнейшим конкурентом.

— Она не согласится на твои условия, — ответила Джессика.

— А если по-хитрому? Минимальный гонорар по ставке Гильдии[1], а со сборов больше?

Селесте показалось, что Джессика поперхнулась. Это была большая игра. Селеста, не снимавшаяся два года, отказывалась от гонорара в двадцать миллионов долларов с расчетом на то, что фильм Лидии «Семь минут после полуночи» будет кассовым. Риск был очевидным. Столь ли значимо ее имя для публики, как прежде, чтобы возглавлять титры боевика-блокбастера и принести ей хороший гонорар по выходу в прокат?

— Если хочешь, я позвоню прямо сейчас, — сказала Джессика.

«Молодчина, — мысленно отметила Селеста, — у Джессики железная хватка».

— Я звякну Лидии, а ты — юристам, пусть готовят контракт.

— Что-нибудь еще? — спросила Джессика.

— Мне нужен продюсерский кредит.

— Не проблема. Позвони мне, после того как поговоришь с Лидией.

— Ладно. — Селеста захлопнула телефон.

Она улыбнулась. Прежде чем набрать номер Лидии, надо было сделать еще один звонок, чтобы поквитаться с Дэмиеном. Селеста знала, что, помимо роли в «Семи минутах после полуночи», может разъярить и уязвить его, довести до белого каления и невменяемости — тех самых чувств, которые сейчас бушевали в ее душе.

Она снова открыла мобильник. Этот номер, как и у Джессики, был настроен на распознавание голоса.

— Фредерик, слушаю.

— Милый, — промурлыкала Селеста.

— О, моя Сиси! А я как раз думал, объявишься ли ты сегодня, — томно произнес Фредерик.

— Сегодня большой день. — Предвкушение удовольствия грело душу Селесты.

— Насколько большой?

— Размером с «Черную карту». — Это был намек на безлимитную кредитку, которую Дэмиен хранил в сейфе, ошибочно полагая, что Селеста ничего о ней не знает.

— О! — простонал Фредерик, точно был вне себя от восторга. — А мы как раз сегодня утром получили такую прелесть от Кристиана Лабутена!

— Отлично, я возьму двадцать пар.

— Твой Дэмиен, похоже, крепко влип, — хихикнул Фредерик. — Он вернулся из Новой Зеландии?

— Вчера вечером.

— А бывший дружок моего бойфренда работает на съемках того фильма гримером. У Брианы Эллисон, актрисы. Ну, ты ее знаешь.

Селеста почувствовала, как внутри закипает ярость. Разумеется, Фредерик в курсе. Все в курсе. Киношный мир так тесен. Бывшие дружки чьих-то бойфрендов гримируют, занимаются художественным оформлением, играют, пишут сценарии, продюсируют, работают на подхвате, подвизаются агентами или режиссерами. Словом, шесть степеней отчуждения минус пять[2].

— Лапочка, — прошипела Селеста. — Говорят, она любит девочек.

— Любопытно, — проворковал Фредерик. — А я слышал, что мальчиков.

Будь Фредерик женщиной, она бы выцарапала ему за это глаза. Но, как представитель племени кошачьих и женоподобных, Фредерик мог говорить что угодно, и они оба это отлично знали. В качестве компенсации за пятнадцать «косарей», которые Селеста отстегнет его магазину, Фредерик поделится с ней пикантной сплетней о малышке Брай. А если захочет расстараться, то начнет распускать по адресу мисс Брианы Эллисон самые убойные слухи — скажем, про гонорею или метамфетамин.

Селеста крепче сжала телефон.

— Буду через двадцать минут.

— Тебя, дорогуша, я и сорок подожду. Чао!

Селеста бросила мобильник на пассажирское сиденье и придержала руль коленом. В сумочке от Шанель должен быть флакончик. Она скончается, если сейчас же не нюхнет. Ни одной кофейни «Старбакс» по дороге, а у нее еще столько покупок и такое недосыпание (дурочка, три часа рыдала, уткнувшись в египетскую простыню), что ей нужно встряхнуться. Она подцепила порошок розовым ногтем. Вдох. Другой. Потом вытерла под носом и бросила взгляд в зеркало заднего вида. Порядок.

У Лидии Олбрайт разваливался фильм. Исполнитель главной роли Брэдфорд Мэдисон сидел на нарах. Режиссер Займар торчал на Бали — на тайской «травке». Студия «Уорлдуайд пикчерс» перекрывала кислород, замораживая финансирование: фильм закрывали. Лидия была самым крупным продюсером в Голливуде, имея кассовые сборы свыше миллиарда долларов и эксклюзивный контракт с «Уорлдуайд». Однако ее последний фильм, «До конца», публике не понравился. Картина обошлась студии в 175 миллионов долларов, а в мировом прокате она собрала всего 125 миллионов. Еще 100 миллионов поступят от продажи DVD-дисков, однако эти цифры, по меркам «Уорлдуайд», недостаточно велики. И Лидия знала, что здесь, где делаются огромные деньги, ее следующий фильм, «Семь минут после полуночи», просто обязан стать хитом.

Лидия сбросила туфли от Александры Нил и босиком прошлась вдоль застекленной стены офиса, размещавшегося в бунгало на территории «Уорлдуайд». Посмотрелась в зеркало на северной стене (установленное там, чтобы она могла поправлять прическу). Для тридцати восьми (если честно, ей сорок два) лет ее светлая кожа выглядела великолепно — пока ни подтяжек, ни рубцов. Только химический пилинг и еженедельная микродермоабразия. Густые волосы цвета красного дерева уложены в высокую прическу, чтобы подчеркнуть высокие скулы, и ветераны (в основном вышедшие в тираж, но по-прежнему завтракавшие в «Нейт-н-элз») утверждали, что она похожа на Джейн Расселл в фильме 1953 года «Джентльмены предпочитают блондинок». Правда, лоб пересекала морщинка, а под голубыми глазами обозначились темные круги, которые сегодня утром она тщетно пыталась замаскировать густым тональным кремом от Лоры Мерсье. Этой ночью она плохо спала. Как же это случилось? За последние двое суток фильм «Семь минут после полуночи» мог навсегда распрощаться с возможностью выйти на большой экран.