Сам Николай Рерих довольно скупо рассказывал о совместной со Стравинским работе над скандальным и всемирно известным балетом.
«Вспомним музыкантов и писателей, русских и иностранцев, бывших в Талашкине, — писал Николай Рерих. — Стравинский на балясине Малютинского теремка написал лад из „Весны священной“… Но часто, ох как часто лучшие мечты оказывались искаженными. В 1913 году в „Весне священной“ заднее панно картины, к моему ужасу, вместо полусферы начали вешать павильоном со складками по углам — поперек пейзажа. Позвал Дягилева: „Смотри, что за ужас!“ Дягилев вскинул монокль и, увидев, что дело безнадежно, „успокоил“: „Да ведь смотреть-то кто будет!“ На том и кончилось»[149].
МОЛОДОЙ ДА РАННИЙ
Назначение 30-летнего Николая Рериха на должность директора школы Общества поощрения художеств в 1906 году, естественно, не могло не вызвать зависти и негодования многих молодых и пожилых художников. «Молодой да ранний», — называли его мирискусники.
В день вступления в должность в почтовый ящик Общества поощрения художеств было опущено несколько анонимных писем, среди которых самым безобидным был текст такого содержания:
«Делай, негодяй, революционную Школу Императорскую».
Подобные письма появлялись и среди домашней почты Николая Константиновича.
С приходом нового директора школа Общества поощрения художеств совершенно изменилась. Были приглашены новые преподаватели: В. В. Матэ, Я. Ф. Ционглинский, которого Рерих знал по выставкам «Мира искусства», А. Афанасьев, автор иллюстраций к сказке П. Ершова «Конек-Горбунок», и график И. Я. Билибин. Пришли в школу и старые товарищи по мастерской Куинджи — К. К. Вроблевский, В. И. Зарубин, А. А. Рылов и Н. П. Химона, художественный критик С. К. Маковский, архитектор А. В. Щусев, скульптор И. Андреолетти и многие другие.
Такой смене преподавательского состава, естественно, препятствовали ставший теперь вице-председателем Общества М. П. Боткин и вице-президент Академии художеств граф И. И. Толстой. Правда, и у Рериха тоже нашлись высокие покровители — принцесса Е. М. Ольденбургская, председательница Общества поощрения художеств.
В первый же год Н. К. Рерих восстановил в школе педагогический совет, который был почти упразднен прежним директором Сабанеевым. При старом директоре функции совета были сведены к тому, что два раза в год, накануне экзаменов, члены совета посещали классы и высказывали свое мнение, с которым, конечно, никто не считался. При Николае Константиновиче он стал руководящим органом школы, все планы обсуждались вначале на совете, а потом утверждались директором школы.
Театральный художник Елена Михайловна Бебутова-Кузнецова, представительница русского авангарда 1920–1930-х годов, а в то время ученица школы Общества поощрения художеств, вспоминала, как однажды, во время очередной весенней выставки ученических работ, приехала жена петербургского градоначальника в сопровождении одного из своих знакомых и властно заявила, что хочет немедленно перед открытием осмотреть выставку учащихся. Она буквально оббежала все залы и, ничего не сказав, тут же уехала. А через час по телефону позвонил градоначальник и потребовал директора Художественной школы. Рерих взял трубку.
— Говорит градоначальник, господин директор, сейчас моя жена была в залах на выставке ваших учащихся, и буквально от стыда не знала, куда ей смотреть, всюду голые мужчины и совершенно голые женщины, это самый откровенный разврат, и этим занимаются юноши и молодые девушки — учащиеся. Чему вы их учите? Будьте любезны принять соответствующие меры, чтобы прекратить это безобразие.
— Хорошо, — спокойно отвечал Рерих, — меры будут приняты, будьте спокойны.
Несколько человек находились в это время в зале и с ужасом ожидали, какие же меры будут приняты.
— Неужели убирать будут все, кроме натюрмортов, и все наши труды и надежды пропадут даром?
Вдруг послышался холодный и решительный голос Николая Константиновича:
— Семен, принесите из склада негрунтованного холста, аршинной ширины.
Семен появился с целым тюком сурового холста.
— Теперь, — сказал Рерих ученикам, — сделаем перевеску: мужские модели отдельно по правой стенке, а женские по левой. Помогайте и запоминайте, что и как висело раньше.
Все ученики тряслись за свои шедевры и хорошо запомнили, где какая картина висела.
— Теперь протягивайте холст, закрывая мужчин от пояса до колен, женщин — от плеч до колен.
Рерих был очень доволен и улыбался своему изобретению.
Когда все было сделано, он позвонил в редакцию журнала «Огонек» и попросил прислать фотографа срочно отснять выставку, а когда будут готовы фотографии, поместить их в ближайшем номере.
Это возымело действие. Публика буквально хлынула в первый же день вернисажа и очень быстро заполнила выставочный зал. Обнаженные модели, стыдливо прикрытые холстом, вызвали шум и хохот.
К официальному открытию Рерих велел снять холст и развесить экспонаты, как прежде.
— Что же будет теперь, Николай Константинович? — спрашивали испуганные ученики Рериха.
— А ничего не будет.
— А если градоначальник не удовлетворится этим?
— Тогда я пошлю его в Эрмитаж, ему это будет полезно, наверное, там он никогда не был. Посмотрит Рубенса и другие картины.
И действительно, градоначальник сел в такую калошу, что не рад был, что связался с директором школы, и решил промолчать.
Победа осталась за Рерихом, и это еще больше подняло его авторитет в школе и в Обществе поощрения художеств.
Уже в 1909 году Николай Рерих стал действительным членом Императорской академии художеств, и с этого момента свои официальные письма он подписывал «Академик Н. К. Рерих». Представление, написанное накануне голосования в Академии художеств, как бы подводит итог и очерчивает основные вехи первого периода жизни Н. К. Рериха:
«Сведения о художественной деятельности лиц, предложенных в 1909 г. к удостоению почетным званием Академика.
Рерих Николай Константинович.
Родился в С.-Петербурге в 1874 году, по окончании гимназии К. Мая в 1893 году поступил на юридический факультет Императорского С.-Петербургского университета и в Императорскую академию художеств, окончив оба учебных заведения в 1897 году. В Академии занимался в мастерской под руководством профессора А. И. Куинджи, а в 1900 году в Париже под руководством Ф. Кормона.
В 1898–1900 гг. читал курс лекций в Императорском СПб. Археологическом институте. В 1898 году был приглашен помощником секретаря в Императорское Общество поощрения художеств, где с 1901 года был секретарем и с 1906 года директором рисовальной школы. В 1894 году произвел ряд археологических исследований по поручениям Императорского Русского археологического общества в Императорской Археологической комиссии.
В 1897 году с конкурсной выставки П. М. Третьяков приобрел картину „Восстал род на род. Гонец“ для своей Московской галереи.
В 1899 году на выставке в Императорской академии художеств была картина „Сходятся старцы“ и в 1900 году там же — картина „Поход“ (Старая Русь), удостоенная премии по исторической живописи от Императорского Общества поощрения художеств.
После заграничной поездки, в 1902 году в Императорской академии художеств были выставлены картины „Заморские гости“, „Зловещие“, „Княжая охота“, „Идолы“, „Волки“, „Поход Владимира на Корсунь“, из которых „Заморские гости“ составляют собственность Е. И. В. Государя Императора. „Зловещие“ — собственность Русского музея Императора Александра III, „Княжая охота“ — собственность Е. В. Принца Петра Алексеевича Ольденбургского, „Идолы“ — собственность княгини М. К. Тенишевой и „Поход Владимира на Корсунь“ — собственность Московской городской галереи бр. Третьяковых.
Из картин, выставленных в 1902–1904 гг. в „Мире искусства“ и в „Союзе Русских художников“, поступили: „Город строят“ — в Московскую городскую галерею бр. Третьяковых, „Древняя жизнь“ — в собрание князя С. А. Щербатова, „Заповедные места“ — в собрание М. Якунчиковой, „Север“ — в собрание П. Н. Перцова.
В 1903 году совершил поездку по старым русским городам, причем результаты поездки (73 этюда) были выставлены в помещении Императорского Общества поощрения художеств и удостоились посещения Е. И. В. Государя Императора и Государынь Императриц; впоследствии все этюды были отосланы в Америку в составе выставки г. Гринвальда. В том же 1903 году в помещении „Современного искусства“ была устроена князем Щербатовым и В. В. фон Мекком отдельная выставка произведений, на которой было собрано около 270 номеров.
С 1904 по 1908 год были устроены отдельные и частичные выставки в следующих городах: Праге, Вене, Берлине, Дюссельдорфе, Милане, Венеции, Париже, Лондоне, причем Миланская международная выставка удостоила почетным дипломом (вторая награда), а в Париже избран членом Осеннего салона, членом Национальной академии в Реймсе и членом Доисторического общества, а французское правительство приобрело картину „Человек со скребком“ (Каменный век). Избран в члены правления Общества архитекторов-художников, избран товарищем председателя Общества изящных искусств при Лиге образования. С 1906–1909 гг. принимал участие в декорации храмов (мозаичные эскизы) на Пороховых заводах под Шлиссельбургом, в Почаевской Лавре, в женском монастыре в Перми и в церкви имения В. В. Голубева.
Им выполнены следующие театральные постановки:
1. В 1908 году, по предложению французской дирекции, сделаны эскизы для „Снегурочки“.
2. В 1908 году сделана постановка для мистерии „Три волхва“ (Старинный театр).
3. В 1909 году выполнены декорации и костюмы для „Князя Игоря“ (в Париже).
В 1909 году имел счастье представить картины и этюды Е. И. В. Государю Императору и Государыне Императрице. Из картин поступили: „Бой“ — в Московскую городскую галерею братьев Третьяковых, „Пещное действо“ (XVII в.) — в Русский музей Императора Александра III. Из прочих выставленных произведений находятся: „Дочь змеи“, „Эскиз стенописи“ и „Псковский мотив“ — в собрании княгини М. К. Тенишевой, „Соглядатаи“ — в Нижегородском музее Новгородские этюды — в собрании Е. И. В. Принцессы Евгении Михайловны Ольденбургской, 6 рисунков — в собрании С. С. Боткина. По вопросам искусства и археологии сделан ряд рефератов и публичных лекций в Петербурге и Москве».
