Обстоятельства могут измениться, но характер — почти никогда. В самом первом плавании на Хиос Андреас подрался со своим братом и избил его до полусмерти. Потом он попросту ограбил своего отца, сам продал груз и использовал выручку, чтобы купить свой первый корабль. Название корабля было «Миаолис», и с этого момента Андреас отказался от фамилии своей семьи и стал называть себя «Миаолис». Это прозвище прочно прилипло к нему, именно под ним он и вошел в историю.
Обретя независимость, Миаолис вскоре начал преследовать новые цели. Его больше не прельщало владение судном и звание капитана. Он решил стать зажиточным купцом, именно эта профессия для идриотов являлась символом успеха в жизни. И снова ему пришлось прибегнуть к воровству, чтобы добиться своего. И снова жертвой Миаолиса стал его отец. Миаолис захватил еще один его груз и продал. Прибыль составила капитал, с которым можно было начинать собственное дело. Вполне понятно, что отец впал в отчаяние от проделок сына, вскоре отошел от дел и стал монахом в монастыре на Додеканезских островах. Много лет спустя Миаолис, уже адмирал греческого флота, посетил монастырь и вымолил прощение у отца.
Бури наполеоновских войн дали грекам шанс захватить в свои руки большой кусок средиземноморской торговли. Предприимчивые торговцы и отчаянные моряки, они часто прорывали блокаду, которую флот Нельсона установил, чтобы пресечь морскую торговлю Франции, Испании, Португалии и Италии. Греки собирали богатую жатву. Правда, плавание по Средиземному морю все еще оставалось исключительно опасным, так как можно было попасть в рабство к североафриканским пиратам. Чтобы успешно совершать подобные плавания, требовались смелость, быстрота решений и выучка моряка — всеми этими качествами Миаолис обладал в полной мере.
Тем не менее, безнаказанность тоже имеет свои пределы, как вскоре ему пришлось убедиться. В 1802 году погода подвела его, когда он пытался удрать от британской эскадры, державшей блокаду. Миаолиса допрашивал сам Нельсон. Его неожиданное освобождение приписывают смелым и прямым ответам на вопросы адмирала. Кроме того, оба были масонами, и Нельсон, как все полагали, благоволил к грекам.
В том же году Миаолис приобрел самый большой и быстроходный корабль на Идре. Это был корвет водоизмещением 500 тонн, тогда как большинство кораблей идриотов не превышали 200 тонн. Корвет был вооружен 22 орудиями. Однако долго наслаждаться обладанием этим прекрасным кораблем Миаолису не пришлось. В одном из первых плаваний корвет наскочил на риф возле Кадикса — несчастливого места для греческого моряка. Прошел слух, что крушение произошло из-за нежелания Миаолиса сменить курс, несмотря на предупреждения моряков. Пусть даже преувеличенные и бездоказательные, подобные истории показывают решительный и твердый характер Миаолиса. К его чести следует сказать, что экипаж был спасен полностью. Моряки добрались до Италии на маленьком корабле «Гераклес», который Миаолис купил в долг.
Процветающая коммерция не позволила идриотам жить хорошо. Внезапный поток денег и товаров привел к неслыханной волне насилия, преступлений и моральному разложению. Эти обстоятельства превратили Идру в пороховую бочку. Большая часть населения острова считала, что зажиточная верхушка намерена сотрудничать с турками. Знать острова подала прошение султану, и в 1802 году он назначил Георгиса Вульгариса губернатором Идры. Вульгарис был одним из лучших друзей Миаолиса. Он был хорошо известен своими самодержавными замашками и тяжелым характером. Тем не менее, никто не смел отрицать, что он оказался хорошим правителем. Как только он прибыл на Идру, то сразу восстановил на острове порядок. Прибытие на остров русской эскадры еще больше углубило раскол между теми, кто занимал про-русскую позицию, и сторонниками ориентации на Оттоманскую империю. Столкновение между двумя партиями стало неизбежным. Наконец российская партия взяла верх, это привело к бегству губернатора Вульгариса, Миаолиса и других консерваторов, на которых стояло клеймо турецких прихвостней.
Турки, как и следовало ожидать, смотрели на все это без малейшего восторга. Были подготовлены планы вмешательства с целью обуздать распоясавшихся подданных. В последний момент грозящая резня была предотвращена благодаря дипломатическим усилиям Вульгариса. Он упросил турок отложить карательную экспедицию, и Миаолис сумел восстановить порядок. Это был тяжелый момент для членов русской партии. Многие из них, опасаясь мести, подумывали о бегстве с острова, что стало бы тяжелым ударом для его экономики. В конце концов их уговорили остаться, и Вульгарис использовал все свое влияние, чтобы упросить Порту помиловать мятежников.
Теперь Андреас Миаолис был самым могущественным человеком на Идре после триумфально вернувшегося на остров Вульгариса. Однако политика не стала его призванием. Море никогда не переставало звать его, суля новые приключения. Вскоре идриоты услышали новые рассказы о его подвигах. В 1811 году французский фрегат перехватил его корабль возле Сардинии и попытался остановить для досмотра. Миаолис ответил пушечным залпом. Последовал бой, который продолжался 2 дня. В результате Миаолис одержал невероятную победу. Французский военный корабль потерял 40 человек убитыми и 75 ранеными и отступил. На греческом корабле был убит всего лишь 1 человек.
К 1816 году Миаолис преуспел в коммерции и являлся владельцем уже 3 собственных кораблей. Он провел спокойных 5 лет, ведя жизнь уважаемого семейного человека в обществе шестерых сыновей (все они потом стали офицерами греческого флота) и единственной дочери. Теперь мало кто помнил фамилию Вокос, и никто ее не произносил. Бывшее прозвище Миаолис превратилось в фамилию солидного человека.
Сегодня большинство историков соглашаются с тем, что греческая революция 1821 — 29 годов завершилась успешно только потому, что греческие корабли доминировали в Эгейском море. Турецкие береговые крепости, даже окруженные греческими войсками, все равно могли использоваться в качестве оперативных баз, особенно если туда морем перебрасывали подкрепления. Точно так же силы революционеров, отрезанные на суше турецкими войсками, могли получать снабжение морем на дружественных кораблях. Греки были просто обязаны сохранить контроль над морскими путями, если хотели защитить от вторжения свои острова. Если будут потеряны передовые базы на островах, уже ничто не сможет остановить переброску по морю оттоманских войск из Константинополя на Пелопонесс, являвшийся колыбелью революции.
В 1820 году практически весь греческий торговый флот принадлежал жителям трех островов: Идры, Спеце и Псары. Первые 2 расположены у восточного побережья Пелопонесса и являлись естественным прикрытием побережья материковой Греции. Остров Псара лежал у берегов Малой Азии. Такое положение делало его важной передовой базой. Кроме того, остров являлся естественным барьером на турецких коммуникациях, связывающих Константинополь и южные порты Империи.
Революция началась 25 марта 1821 года. Спеце и Псара первыми предоставили свои корабли в распоряжение революционеров. Они перебрасывали революционеров в прибрежные города и деревни, атаковали турецкие суда. Дворянство Идры совсем не желало терять дарованные ему Портой привилегии, и потому не рвалось следовать примеру двух восставших островов. Но простые идриоты думали иначе. В апреле 1821 года они восстали против своих правителей и вынудили их присоединиться к общегреческому восстанию. Поддержка высших слоев населения была важна, так как они обладали деньгами, необходимыми для финансирования вооруженной борьбы.
Вскоре греки создали так называемый Флот Трех Островов, численность которого достигала 60–80 кораблей водоизмещением около 200 тонн каждое. Его действиями руководили правители Идры, Псары и Спеце, и потому добиться согласованного решения было каждый раз очень трудно. Кроме того, острова оставили за собой право использовать свои эскадры независимо, в результате чего часть греческого флота могла в разгар боя бежать из-за личной неприязни командиров, несогласия и сепаратистских настроений. Но, как правило, все подобные разногласия уходили в сторону, когда опасность становилась реальной.[26]
