3 И крест умолк, Замшелый, старый крест, И, показалось, отошёл к закату. Гляжу: нигде и никого окрест. А здесь моя любовь жила когда-то. СОВЕСТЬ НА ДОРОГЕ 1 Нам не по курсу камерность и косность, Нам ни к чему трибунный гром и спесь, Есть километр, который прямо в космос Отважно устремляется, А есть… Есть и такой, который тут, под небом, Под этим синим, Рядом с бороздой, Из века в век Ходил к земле за хлебом И прозывался сыздавна верстой. Стожильный наш! Ходил и недалече, И далеко — По всей, По всей, По всей… Ох, сколько ж он тягла перекалечил! Ох, сколько ж он пообломал осей По всей стране!.. Треклятый на ухабах И бранно крытый посреди дождей… А было, помню, было: Наши бабы Входили в упряжь вместо лошадей И хлеб везли на станцию Для фронта, Для мужиков, что бились на войне… Я эту память прямо с горизонта Глазами взял. И до сих пор во мне Она болит, Не закрывает двери В живую даль неотболевших лет. 2 И вот стою, Стою — ногам не верю: Да тот ли это твёрдый километр, Который так везде и всюду ждали — И долгий век, И год, И каждый день — Вот эти все соломенные дали, Вся эта глушь российских деревень? И — дождались! Сквозь летний зной, Сквозь осень, Сквозь белые пустыни февраля Пролёг асфальт, Как праздник всем колёсам, — Газуй, шофёр, аж до ворот Кремля! Рули давай, полями и лугами Через леса, С моста лети на мост!.. 3 И вдруг я вздрогнул — Космос под ногами: Хлеб на шоссе, как миллионы звёзд! Хлеб на шоссе, Как золото на чёрном, И не с каких-то высших там орбит, А из КамАЗов — Зёрна… Зёрна… Зёрна… Такое чувство, будто кто убит. Хлеб на шоссе! Овёс… Ячмень… Пшеница… Ну как такой разор остановить?! Течёт зерно!.. Чубы мелькают… Лица… И я кричу, чтоб волком не завыть: — Да это ж хлеб, товарищи! Негоже С ним так безбожно поступать в пути! А те чубы: — Ты кто такой хороший? — Я человек. — Тогда иди, иди… А я-то думал, поп какой в берете. Садись давай!.. Подброшу за трояк. — И с места — вжик! Один. Второй. И третий… А я?.. А я, как вопиющий знак, Чуть не дымлюсь от лекторского пыла, Машу руками возле полотна… 4 О, если б вдруг… О, если б можно было Достать дорогу с ладожского дна! Достать всю ту, Что по льду шла, как в гору, Как солнце сквозь блокадное ушко, Вся в пятнах крови — Курсом на «Аврору» — Где днём с огнём, А где и с посошком На ощупь шла, не изменяя курсу, В голодный прорываясь Ленинград. Одно зерно В цене равнялось пульсу И капле крови в тысячу карат. Одно зерно! А тут их — миллионы Течёт и под колёсами хрустит… О, если б можно было, Если б можно — Да пусть милиция меня простит! — Я б ту дорогу накрутил, как вожжи, И, вознеся молитву небесам, По тем чубам, По лицам, как по рожам, По их пустым, Беспамятным глазам — Вот так и так!.. — Да где же ваша совесть? В каком таком застряла далеке?! — Витийствую. 5 А малость успокоясь, Гляжу: Старушка в пёстреньком платке Сметает зёрна веничком в совочек С дороги, — Как с артельского стола. Зовёт меня: — Иди сюда, сыночек, — И край мешка мне в две руки дала. — Не упускай, держи вот — Палец в палец. — И я, Как новобранец на плацу, Во фрунт стою. Стою и улыбаюсь Её рукам, Её глазам, Лицу. Стою и улыбаюсь… И она мне Даёт свой свет и ласковый уют. — Как вас зовут? — Марией Николавной. — А я подумал: совестью зовут. СЛОВО ТЕЛЕГРАФНОМУ СТОЛБУ
Сосна, она, конечно — кто же спорит, — Сама себе собор в лесном соборе. Красавица! Топор и тот, бывало, В размашистом пылу лесоповала Впадал пред ней в лирическую робость: Срубить её — себя же кинуть в пропасть. А столб есть столб. В кругу таких же сосен Сосной он рос, но… срублен был, Отёсан И стал столбом. Причём столбом не просто, А телеграфным — заданного роста. И вот стоит Без варежек, Без шапки, Без ничего, Лишь провода в охапке. Весь на виду, Но для души, Для взгляда Уж вот как прост, что и глядеть не надо. Всем ясно: столб! И всё же, всё же, всё же, Прошу, ты подойди к нему, прохожий. А есть минута — обними, как друга, И приложи доверчивое ухо К его прямолинейной древесине. И ты услышишь — батюшки! — Россия, А то и вся — прибавь воображенья! — Страна Вблизи и в дальнем окруженье С огромным миром говорит о мире. — Да, я люблю тебя. Ты слышишь, милый? Люблю… Люблю… И тут же медным басом Металлургия на ухо Донбассу: — Угля давай!.. — А тот басовой медью В дорожный центр: — Вагонов мне немедля! — Как божий глас, не громыхнул, а грянул. А вот — Звезда полей звезду экрана Благодарит за яркое соседство. А вот — Как тонкий стебелёк из детства, Сквозь уголь, Сквозь металл, Сквозь сердце прямо — Ребячий голос: — Позовите маму… — Мам, это я, Серёжка, из Артека! Меня ты слышишь?.. И почти везде так: Несёт он слов огромное теченье По проводам обычного сеченья. Несёт Гольфстрим, Несёт и Куросио… А так, на глаз, не очень-то красивый, Обычный столб. Обтёсан. Обкорнован. Зато каким он смыслом коронован! |
