АСЬ?! Ты посмотри, как там и тут Живую Землю жрут и пьют Взахлёб до капельки, до дна. А ведь она у нас одна, Одна в глазах и под ногой, И нет пока у нас другой. Раскоп — в раскоп, в дыру — дыра. До трещин в мантии ядра… Какая пагубная страсть. Скажи, земляк, не так ли? Ась?! «С трибун трубим, глобально колоколим…» С трибун трубим, глобально колоколим О том, что мир, того гляди, расколем Урановым ядром, а то и водородным, Мир всех миров с народом всенародным, Мир океанов, мир земли и неба, Который был и вдруг сорвётся в небыль, В своё ничто: ни вашим и ни нашим. Как страшно то, что страх уже не страшен. ГОЛЬФСТРИМ Нет, это вам не выдумка из книг И не забавный поворот фантазии, — Гольфстрим, он самый тёплый проводник Экватора к воротам Евроазии. Он круглый год обогревает нас И не грозит, как Северный альянс. «Всё круги, круги, круги…» Всё круги, круги, круги… Морем ходят утюги, Окружают нашу сушу, Чёрной бездной смотрят в душу. Господа с чужой ноги, Где же наши утюги? Чем нам с теми утюгами Поквитаться? Матюгами? ОКЕАН БЕССМЕРТЬЯ Уж как хотите, верьте иль не верьте, Но почва — это океан бессмертья. Всего два метра в глубину, но — чудо! — Туда уходят, чтоб взойти оттуда Живой травой… И лишь одно отныне Меня тревожит: ядерной пустыни Безликий свёрток в цинковом конверте. Там только смерть и нет уже бессмертья. «А для того чтоб перерезать стадо…» А для того чтоб перерезать стадо, Стратегам зла больших трудов не надо, Достаточно в косой тени греха Отсечь от общей массы пастуха. Оно доходней так и безопасней: Не прямо в лоб, а косвенно, как в басне. ПАЛЕЦ Ему все наши разговоры До фени в тот и в этот век: На спусковой крючок затвора Нажмёт — и где он, человек? Нажмёт на кнопку, и ракета По курсу кода своего Уйдёт на цель — и где-то, где-то Жил-был народ и нет его. И всё точнее с каждым разом. А где же стопор? Где же разум? «Это раньше было: из-за леса…»
Это раньше было: из-за леса, Из-за моря… А теперь с плеча Демона кудрявого — отвесно Дротиком убойного луча Сквозь лазурный купол небосвода Прямо в темя Минску и Москве, В ствол и корень каждого народа, В детский волосок на голове… Беспощадно! Как тут не молиться, Не кричать всей библией души: Бог ты мой! Да где ж она, граница Этого безумства? Укажи! «Стоп, — говорю Америке с Европой…» Стоп, — говорю Америке с Европой, — Не заноситесь, не срывайте стопор С дежурных стрел глобального огня! Чуть что — ни вас не будет, ни меня Здесь, на Земле, а то и во Вселенной, Не будет никакого населенья От А, что называется, до Я: Не будет ни кита, ни муравья, Не будет даже «веста» и ни «оста». Зачем же вам такое превосходство?! «„Ура“ твоим ракетам…» «Ура» твоим ракетам И космосу «ура»! Тебе, моя планета, Одуматься пора. Не рисковать беспечно Учёной головой… Пусть Млечный будет Млечным, Ну а трава — травой. «Опять, опять сомноженные силы…» Опять, опять сомноженные силы Громадой всей придвинулись к России, Грозятся с боевого рубежа… Опомнись, ум, осторожись, душа! ОДНОМУ АМЕРИКАНЦУ Уже на старте ядерный огонь. И не пора ль, сосед мой дорогой, С лукавых уст рывком сорвать печать И с разных полушарий прокричать: «Остановись, мгновенье, ты ужасно!» Добро, чтоб это было не напрасно. СЫНУ АЛЕКСЕЮ Всё, как и прежде, — эврика, Всё остаётся в силе: Далёкая Америка, Великая Россия. И верится — не верится, И знается — не знается… А всё ж планета вертится! А всё ж сердца сближаются! МОЛИТВА Учти, мой друг: молитва — не молва Из праздных уст и не игра в слова. Она тебе — душа, она тебе и тело В одной волне безбрежно и всецело. Она, как вдох и выдох, монолитна, И имя ей вселенское — молитва. V ЖУРАВЛИНАЯ ПОЧТА За клином клин у самых облаков Они летят и нам крылами машут. Как только что из памяти веков Упрямо в сердце, прямо в душу нашу. Ну что ж, ну что ж… Пришла, видать, пора Читать письмо осеннего пера. |
