III «Девчонкой босоногой…» Девчонкой босоногой На перетоке дня Тропа сошла с дороги И позвала меня Из каменного дома В просторные места, В зелёные хоромы Высокого листа, В берёзовые ситцы, В закатные лучи… А не она ль в зарницы Играется в ночи? «Всё города и города…» Всё города и города. А между ними Лежит всё то, чему простое имя Земля земель, ну а точней, деревня — Мать городов, лугов, полей, деревьев… Всё от неё пошло — живое от живого: И корень злака от неё, и корень слова, Она всем нам — и воздух, и вода. Не каменейте сердцем, города. «Мы в городе живём, а в нас живёт деревня…» Мы в городе живём, а в нас живёт деревня, Такой закон дошёл до нас издревле В изустном слове нашей мудрой сказки И для души и для большой огласки… Там запах мёда и ржаного хлеба. А что есть жизнь? — поди спроси у неба. А кто есть мать? — поди спроси у сына. Сначала корни, а потом вершина. «Не знаю, как там будет, а пока…» Не знаю, как там будет, а пока Нет никого главнее мужика: В любом краю и при любой погоде Он вместе с солнцем на земле восходит, Даёт нам хлеб и в лапу рубит срубы… Поберегите мужика, главпупы. ПАМЯТЬ ТОПОРА Вопрос был так поставлен: или — или, Был выбор дан: топор или налог. Срубили сад, как деда схоронили. И с той поры топор наш как оглох. Уж как его, бывало, ни точили, Он не забыл, он помнил «или — или». ЗАКОН СОЧУВСТВИЯ Движенье вниз и снизу вверх движенье — Таков закон взаимопритяженья. К горам — равнины и к равнинам — горы. Бесспорна теорема Пифагора. А где закон сочувствия? Простите, Но он — по слухам — на другой орбите Пока что зреет. А в какие сроки Он к нам сойдёт? Спросите у дороги. ЗАСУХА Зной прямобойный с верхов, а с боков навесной Бьёт по дорогам, по избам согбенным и сонным. Кузня не спорит — в обнимку стоит с тишиной, Прячет под фартуком звоны свои перезвоны. Засуха… Засуха… Воздух, как серый камыш, Пыльно от Волги шуршит до Днестра и Дуная, Мечется в страхе, как в порохе ящерка, мысль, — Сверху огняная вся и вся изнутри ледяная. «Был чудный вид: в лугах узор ковровый…»
Был чудный вид: в лугах узор ковровый, А по коврам степенные коровы, Как в небе кучевые облака, Несли свои бидоны молока. Прошли года. Стою на той же горке, А там, в лугах, ни «Звёздочки», ни «Зорьки», Одна коза до самой до Рязани. Неужто что-то у меня с глазами? «Цвели хлеба, вот здесь цвели и там…» Памяти Марии Мордасовой, народной артистки СССР Цвели хлеба, вот здесь цвели и там. Теперь и здесь и там цветёт бурьян. Давно ушла частушка с горизонта И за собою увела баян. И спел бы кто, да не поётся что-то, И горизонт лежит вокруг немой. Один лишь ветер, выйдя за ворота, Зовёт свою проказницу домой. «Из глубокого-глубокого…» Из глубокого-глубокого К нам восходит слово Бокова И по-зыкински распевно Все озябшие деревни Согревает. Мать есть мать. Как такому не внимать? ГДЕ ЭТА УЛИЦА? Была. Горел огонь, Скворечни выше крыш, И где-то под гармонь Хмельно «Шумел камыш» Кипел кадрилью клуб. Горелки — под луной. Был шёпот жарких губ: Иди ко мне, родной. Была. Скрипела дверь. Хозяин был и гость. А где она теперь? Ушла, брат, на погост. «Уймитесь вы, скоростники пера…» Уймитесь вы, скоростники пера. Печаль полей — не «чёрная дыра». Она, как боль, у сердца, у виска, — В ней слёзы кулака и бедняка, В ней всё, в чём закалялась наша сталь: И даль — в глазах и за глазами — даль. Она и Кремль, и наши образа… Такое скоро пробегать нельзя. «Который год скворечники пусты…» Который год скворечники пусты. Домой зовут, не закрывают рты. Их скорбный вид мне сердце рвёт на части, Как будто я в предчувствии несчастья Мучительно о чём-то вспоминаю И медленно со дна реки всплываю, Поверхность рву! И вот на берегу Деревня мёртвая в нетронутом снегу… Ты понимаешь? Представляешь ты?! Который год скворечники пусты. |
