1965 СКВОЗЬ БИНТЫ Сквозь бинты
Раны сердца! Или я впустую Сдерживал себя В лихой судьбе? Ведь пока я Их не забинтую — Даже друга Не впущу к себе. Если ж стало Кое-что понятно, То отнюдь Не по моей вине: Это крови Проступали пятна Сквозь бинты, Белевшие на мне. 1964 «Эти строки — вне выгод и схем…» Эти строки — вне выгод и схем, Я надеялся: ты мне простишь их, После чтения шумных поэм Отдохнув на моих восьмистишьях. Уж и так я в долгу как в шелку, Но опять меня совесть осудит, И опять я по слабости лгу — Ибо отдыха нет и не будет. 1965 Памяти Анны Ахматовой Дружите с теми, кто моложе вас, — А то устанет сердце от потерь, Устанет бедный разум, каждый раз В зловещую заглядывая дверь, Уныло думать на пороге тьмы, Что фильм окончен и погас экран, И зрители расходятся — а мы Ожесточаемся от новых ран. 1966 Совесть Злая совесть-каторжанка, Жизни видимой изнанка, Арестантская жена. Все равно — ты мне нужна. Злая совесть-каторжанка, Рваный ватник и ушанка, За тобой не в монастырь, А на каторгу, в Сибирь. Злая совесть-каторжанка! Ты в чужой избе лежанка, Где не спится до зари. Сам с собою говори. Злая совесть-каторжанка! Я — слуга, а ты — служанка, У доски у гробовой Мы помиримся с тобой. 1958 Время осенних дождей Мне хорошо знакома, Помимо прочих бед, Тоска аэродрома, Когда полетов нет. О, давняя невзгода Туманов и дождей — Нелетная погода В поэзии моей! 1965 Перед циклоном На море — штиль. Вода мертва от зноя, А в небе равномерно-голубом Лишь облачко одно плывет тайком Пленяя нас прохладной белизною. И так нарядно-женственно оно Что только рыбаки и мореходы Определят: какой оно породы И сколько злобы в нем заключено. 1964 «Так, во флотской форменной шинели…» Так, во флотской форменной шинели, Черной среди серых, на снегу, Я ли не находка для шрапнели, Не подарок лютому врагу? Но, судьбе навстречу вырастая, Я иду не медля, не спеша. Где ты, Вулич? Где твоя простая Сербская и страшная душа? 14 декабря 1939 Теплоход «Сибирь» «Жить — страшный пир не прерывая...» Жить — страшный пир не прерывая... Горит свеча, звенит металл. Игра ведется роковая — Ты сам ее изобретал. Ты жив? — Кто эту ставку снимет? Врагам открыт твой добрый клуб. О, ты расплачивался с ними, Не горевал и не был скуп. Но чем платил ты в час печали, Наедине с собой самим, Об этом и друзья не знали, Да и не нужно это им. А дни бегут, проходят годы, И ты, сгорающий дотла, С твоею призрачной свободой Вдвоем остались у стола. Что ж, кто-то где-то знает меру, И, проигравшим на пиру Любовь и дружбу, стыд и веру, Ты продолжай свою игру! 1941 «Тебе это нравится, что ли, чудак?..» Тебе это нравится, что ли, чудак? Поэты кругом. Остряки. И вместо пустыни и солнца — коньяк, Нарзан — вместо горной реки. И долго ты жить собираешься так? Ну, умник, ответь! Изреки! 1939
«Мне — жизнь и смерть. Тебе — одна забава…» Мне — жизнь и смерть. Тебе — одна забава. Закат. Конец томительного дня. Как много отнято. А ты вдобавок И мужество украла у меня. Ужели я такой судьбы достоин? Среди войны какой придумал враг, Чтоб вышел не ревнивец и не воин, А просто грустный, мнительный дурак? Но от щедрот своих или из чувства Добра и Материнства, ты опять Мне оставляешь в жизни два искусства Два утешенья: пить и умирать. |
