«Армения! Бессмертен твой народ…» Армения! Бессмертен твой народ, Он не числом прославлен, а уменьем — И на него глядят с недоуменьем: Что он предвидит? Что изобретет? В какой еще посмотрит телескоп, Какое чудо вырастит в долине, Через какой перемахнет окоп, Чтоб вместе с нами ликовать в Берлине?! «С балкона, сверху, видно было мне…»
С балкона, сверху, видно было мне, Как на дорожке, выметенной чисто, Стояли иностранные туристы У памятника Павшим на Войне. А зной плясал по черепице крыш, И сон пришел, незримо и нежданно, И снились мне Отвага, и Париж, И улица Мисака Манушяна. 1964 Прощальный пир Вступление Поэзия! Будь на ногу легка, Чтоб в гости ездили поэт к поэту, Чтоб разум не сидел у камелька, А бодро путешествовал по свету. Быть может, в этом-то и корень зла, Что — как признала братская беседа — Недалеко от глупости ушла Безрадостная мудрость домоседа [1]. Тост 1 Итак, в объятьях дружеского пира Я стал как будто духом посмелей: Я ловко процитировал Шекспира, Учитывая близкий юбилей. Не покидай меня, лихая лира, И в грозный рог еще вина налей, Прибавь мне сил и выдумки для тоста, Которым здесь блеснуть не так-то просто. 2 «Друзья мои! Как будто с колыбели Я с вами связан в сумраке времен. Пусть с нами нет могучего Орбели, Иосифа Абгаровича, он Всегда следил, чтоб мы не оробели И свято чтили божеский закон: Чтобы никто на донышке стакана Не оставлял ни капли «Еревана». 3 И он учил, что у судьбы-злодейки Ты должен вырвать, хоть из-под земли, Зачем богатство? — только три копейки И первая копейка — для семьи, Вторая — для совсем другой семейки, Где празднуют товарищи твои, Ну, а поскольку есть и свет и тень, То третья, так сказать, на черный день. 4 И вот теперь, среди друзей пируя, Гостеприимство горное ценя, Я буду пить сегодня за вторую, Что сберегли армяне для меня, — Хотел бы греться у ее огня До той поры, покамест не умру я, И да простит семья мои стихи, Как прочие немалые грехи». Эпилог Нам ни к чему преуменьшать удачи, Столь редко посещающие нас, — В Армении мы стали побогаче И кое-что скопили про запас. На склоне лет мы сможем вспомнить пир Во всем его языческом размахе — Свободу, а не ханжеский трактир, Где втихомолку пьянствуют монахи. 1964 Воображаемое свидание с Ованесом Ширазом (Неправильные октавы) ...Больше ничего не выжмешь из рассказа моего. А. Пушкин 1 Нам ненавистны варварские пьянки — Мы пьем степенно, Ованес Шираз. И, если это правда без прикрас, Закажем, друг, по порции солянки Такой, где, радуя голодный глаз, Блестят маслины, как глаза армянки, Что многократно, но не впопыхах, В твоих изображаются стихах. 2 Вот это значит уважать культуру, А не бесчинствовать в дыму и мгле, Где пьют пижоны «под мануфактуру», Чтоб через час валяться на земле. 3 Обед по-царски и шашлык по-карски — Синонимы. Тут разных мнений нет. Мы не нуждаемся ни в чьей указке, Чтоб сочинить наш княжеский обед. Пока есть деньги, мы живем как в сказке, Ну, а наутро, чуть забрезжит свет, Мы дома вывернем свои карманы И как-нибудь опять нальем стаканы. 4 И вот плывут, не ведая смущенья, Как равные, солянка и шашлык: То двух культур, достойных восхищенья, Немой, по выразительный язык, — И дух взаимного обогащенья Над ними вьется, важен и велик. И, понимая это, мы запьем Солянку - водкой, а шашлык — вином. 5 Могучей кулинарии наука Ты хороша и ныне, как в былом, Ты и теперь, не зная слова «скука», Объединяешь нас таким теплом, Что даже фаршированная щука Была бы тут не лишней за столом. Хотя тогда, Шираз, придется снова Потребовать у девушки спиртного. вернуться «Недалеко от глупости ушла домоседская мудрость». Шекспир. |
