— Тебе плохо жить. Ты хочешь уйти? Нет. Еще рано. Тебе нельзя этого делать. Ты должна остаться. Сейчас тебе станет лучше.

Существо медленно опустилось на кровать и улеглось рядом с девушкой. Страх мгновенно улетучился и сменился обволакивающим теплом, разлившимся по всему телу. Рука, до этого судорожно сжимавшая одеяло, расслабилась и случайно коснулась руки существа. От нее ощутимо испарялась энергия, густая и теплая. Но рука… Это была высохшая, жилистая рука старца. Лена с отвращением отдернула руку и села на кровати, поджав ноги. Существо так же медленно поднялось и стало удаляться. Лена почувствовала непреодолимое притяжение от этого существа. Страх снова исчез. Она поднялась и направилась вслед за стариком. Они перешли в другую комнату. Глазам предстали еще два таких же существа, сидящих на диване. Они встали, приветствуя девушку.

— Хочешь ли ты пойти с нами? — они также произносили слова, не разжимая губ, не открывая рта.

— Мы просим прощения за вторжение в твой дом. Но он долго был пуст, и мы использовали его для своих целей. Хочешь ли ты с нами?

— Нет, я не хочу. А кто вы?

— Ты еще не должна этого знать, но мы встретимся, когда придет время.

— А откуда вы??

— Тебе будет трудно это представить. Мы из Времени, если назвать это словом. Этого объяснить нельзя, можно только осознать. Мы существуем здесь рядом…. Впрочем, ты когда-нибудь побываешь у нас. Но нам пора уходить. Ты позволишь нам иногда приходить сюда, когда тебя нет?

— Да, конечно, приходите, когда вам нужно.

Существа встали с дивана, подошли к раскрытому балкону и медленно, плавной поступью пошли по воздуху прочь из квартиры и растворились в морозной ночи.

Проснулась Лена рано, на свое же удивление. Только-только начинало светать. В квартире было очень холодно. Вставать не хотелось. Лена глубже закопалась под одеяло и стала вспоминать свой довольно-таки странный сон. Она старалась понять, что предвещает это видение. Пытаясь связать его со своей личной жизнью, она рисовала себе мрачные картины будущих отношений с Вадимом. Ей неизбежно казалось, что сон сулит что-то нехорошее. Она ясно понимала, что надоела Вадиму, что нужна ему лишь изредка, что долго это продолжаться не может. Ему двадцать пять лет и не сегодня, так завтра он женится и, увы, не на ней. Как-то раз, когда Вадим в одну из суббот ночевал у Лены, она перевешивала его смятый пиджак на вешалку, и из него выпал увесистый блокнот. Женское любопытство взяло верх над порядочностью, и блокнот был открыт. Блокнот, словно сам, открылся на той странице, на которой его явно чаще всего открывали. На ней был список двадцати пяти девушек и их телефонов — Марина, Оля, Кристина, Илона, Эдита и еще масса звонких имен и среди них она, ничем не выделяющаяся, затерявшаяся среди цветущей толпы, Лена. Она бросила блокнот обратно в карман пиджака и решила тогда для себя порвать с Вадимом, высказать ему все и сию же секунду. Но стоило ему появиться в комнате и взглянуть на Лену своим ангельским просветленным взором, обнять и поцеловать ее, как всю ненависть как ветром сдуло, и все вновь пошло своим привычным путем. И тем не менее Лена часто вспоминала этот блокнотный лист, и он напоминал ей о том, что рано или поздно Вадим оставит ее, и она с горечью дожидалась этого дня. И теперь, когда парень в субботу ушел, оставив ее одну в пустой квартире, казалось, что этот день приблизился вплотную.

Лена нехотя встала с кровати, завернулась в халат и вышла из спальни. На кухне она поставила чайник на плиту и отправилась в гостиную в поисках своих тапочек, с мыслями о предстоящей работе по открыванию балкона. Лена остановилась на пороге комнаты. Морозный ветерок шевелил занавески. Балконная дверь была распахнута настежь.

Антола сидела в полной темноте и с грустью разглядывала фиолетовый контур своей руки. Она описывала ею в воздухе замысловатые узоры и думала о том, что ей делать дальше, стоит ли ей быть вообще, если она навсегда лишена права даже видеть своего любимого. Она не могла понять, почему же другие, такие же как она пришельцы с Земли, никогда не хотят вернуться обратно. Она точно знала, что среди них были существа, которые оставили там свою любовь, но она никогда не слышала от них слов сожаления. Казалось, они все были беспредельно счастливы, что попали сюда, что обрели прекрасные тела, что здесь нет ничего, что напоминало бы о бренной Земле, о ее заботах и проблемах. Здесь все наслаждались тишиной и покоем, духовным существованием, и звездной, не иссякающей красотой. Среди них царила атмосфера полного счастья. Антола считала себя какой-то неполноценной, а может быть, напротив, выдающейся среди своих собратьев, так как она не могла забыть того, кого любила больше жизни, того, кто ее тоже любит, но сей день. Она чувствовала это. Его любовь подобно магниту притягивала ее к себе, манила своей прежней земной прелестью.

Антола не знала, просто не понимала, что будет дальше. Она достала из-под одной из юбок маленький огарок свечи. Когда она, выбрав себе тело, вошла в него, то случайно нашла между юбками потайной кармашек и в нем эту самую свечу и два кремня. Вероятно, это тело в Средние века принадлежало когда-то какой-нибудь блуднице, которая была вынуждена по ночам сбегать из дома, и, чтобы муж не заподозрил неладное, в кармашке была припасена на всякий случай эта свечка. А может быть, это была очень мечтательная девушка, которая любила бродить ночами по темному замку. В любом случае, кем бы ни была та несчастная, она сослужила огромную услугу Антоле, сама того не подозревая.

Антола постучала камушками, вспыхнула искорка, и свеча зажглась. Девушка улыбнулась прекрасной неземной улыбкой, глаза заблестели, засветились, отражая трепетный огонек. Она всем телом жадно впитывала слабенькое тепло от свечи, кажущееся гигантским среди холодных мертвых стен. Внезапно Антола вздрогнула, погасила свечку и оглянулась:

— Кто здесь? — в ответ последовало молчание, но Антола чувствовала чье-то присутствие. Лишь приглядевшись, ей удалось различить блеклое ультрамариновое пятнышко, затаившееся в верхнем углу комнаты, под самым потолком. — Ах, это ты, Алюс… Вечно ты придумываешь что-то. Как же ты меня напугал. Разоблаченное пятнышко, весело заиграв по потолку и стенам, плавно опустилось на плечо Антолы. Сгусток ультрамарина, не издавая ни звука, говорил с девушкой.

— Ах, Алюс, как же я завидую тебе! Ты можешь веселиться, а у меня что-то не получается…. Нет, что ты. Я не могу! Да нет же, просто не хочется. Полетай сегодня с кем-нибудь другим, у меня сегодня нелетное настроение. Ну, малыш, ну, пожалуйста, не упрашивай меня так, иначе я не смогу тебе отказать…. Ну ладно, так и быть, негодный мальчишка, все-таки уговорил…

Пятнышко слетело с ее плеча. Антола встала с кресла и легла на кровать. Она закрыла глаза, тело полностью расслабилось, светящийся контур стал увеличиваться, расползаться в стороны, он буквально выделялся из тела и расплывался вокруг него. Когда последняя светящаяся точка отделилась от тела, фиолетовый контур мгновенно сконцентрировался в единый ярко-фиолетовый комок и поднялся к потолку. На кровати осталось лежать размякшее, беспомощное и неподвижное, похожее на большую резиновую игрушку тело Антолы.

Два светящихся пятна, одно маленькое, другое побольше, закружились в воздухе и, беспрепятственно преодолев закрытую дверь комнаты, понеслись по темному коридору. По дороге к ним присоединились другие, такие же, как они, клубки света. В конце концов образовалась целая стая световых точек. Они бесшумно носились по темным залам Храма, издавая только легкие потрескивания. В самом разгаре веселья один сгусток отделился и медленно, словно опасаясь чего-то, поплыл в обратную сторону. Через минуту Антола уже сидела на кровати, задумчиво глядя в черную пустоту и сжимая в руке теплый, чуть мягкий воск свечи. В дверь осторожно постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел Флук.