В последний день их пребывания произошла история, которая мне запомнилась на всю жизнь. Она, с одной стороны, была обычная, а с другой — она меня научила жестокой правде — мы сильно можем пожалеть однажды, если, вовремя не заглянув в глаза близкого, не поняли его… пока это можно было сделать… а, увы, повернуть назад колесо жизни невозможно, и горечь ошибки мы несем потом до конца дней своих. В тот погожий летний день я гулял в последний раз по Москве с сестренкой. Мы были одни, Сергей вел финальные деловые переговоры, а подружки Тани были заняты. И, если честно, мы были довольны этому. Прошли пешком от Александровского сада до Дома художников на Крымском валу, разумеется, заходя по пути и в Пушкинский музей, и в книжные магазины, и на выставку живописи. Шли, болтали, обсуждали французских живописцев начала века и наших современных мастеров. Уставшие и голодные, чтоб не лишать себя удовольствия незавершенной прогулки, а впереди был еще Нескучный сад, мы решили поесть на ходу и купили на «Октябрьской» мексиканские буррито с перцем чили, сыром и мясом… Я, зная, что холодильник дома уже опять по-холостяцки пуст, а приду я сегодня поздно, и, обожая буррито, покупая их себе и Тане, купил «с собой» еще две дополнительные штуки, предвкушая ужин у телевизора. Поев и погуляв, мы поехали в аэропорт, провожая ее в Новосибирск. Там нас уже ждал Сергей… с неожиданными цветами и багажом, заблаговременно увезенным с моей квартиры. Они улетали. Мы болтали о планах, следующих встречах, смеялись… а я, заглянув в глаза сестры, увидел сквозь веселье грусть… грусть расставания со мной, с Москвой, с этим прекрасным днем… Я не знал, что я еще могу сделать для нее в эти минуты… А она, смеясь, стала рассказывать жениху, как мы ели буррито, и что они очень вкусные, а там, куда они летят, таких нет… Я очень люблю мексиканскую кухню, я устал и мне не хотелось придумывать, что приготовить на ужин, я хотел полакомиться ими вечером… Но она уезжала, и я отдал ей часть нашего города, воспоминаний лета, этого солнечного дня, наших улыбок — эти два буррито… Посторонний человек может сказать, какая глупость, какая мелочь… но ее глаза в эти секунды… я видел их в последний раз…
* * * 15 августа 1995 года радиостанция «Европа плюс» сообщит о предстоящей свадьбе Бугаева и Снежиной. Татьяна и Сергей, на миг забыв о творческих планах, окунаются в приятные хлопоты. Уже куплены обручальные кольца и свадебное платье, подготовлены приглашения друзьям. Татьяна дарит чудесные строки своему возлюбленному: Прости, мой верный талисман, Что ты хранишь меня надежно, А я кладу тебя в карман. Ногтем царапая безбожно. До венчания оставалось меньше месяца. 18 августа в 12 часов состоялась презентация нового продюсерского проекта. Телевидение рассказывало об этом событии и молодой талантливой певице Татьяне Снежиной. Настоящим потрясением для собравшихся на этой «тусовке» были неожиданно исполненные Татьяной, вместо ожидаемых эстрадных песен, два романса: «Звезда моя» и «Если я умру раньше времени…». Звезда моя, ты не сияй в печали. Не обнажай души моей при всех, К чему всем знать, что нас с тобой венчали И райский ад, и непорочный грех. Она пела, и неизвестно, кто был больше потрясен — публика или те, кто, работая с Татьяной, долго и упорно отвергал эту сторону ее таланта. Можно только предполагать, как бы это повлияло на дальнейшие творческие планы ее коллектива. Через три часа Сергей и Татьяна уедут, и последнее, что услышит публика из ее уст, будут слова романса: Если я умру раньше времени. Пусть меня унесут белы лебеди Далеко, далеко, в край неведомый, Высоко, высоко, в небо светлое… 18 августа 1995 года в 17 часов они и их друзья отправились в предсвадебное путешествие в горы Алтая. Последней из близких, кто видел их взаимное счастье, была наша мама, когда из окна своего дома она провожала взглядом маленький микроавтобус. Если бы знать нам всем тогда, что он увозит их навсегда… «Забыть все, что было…» Забыть все, что было. Начать все сначала. Пусть памяти птица Бьется в руке. Ладони раскрыла, И птица умчалась, И я в новый путь Иду налегке. «Прости меня, мой нежный друг…» Прости меня, мой нежный друг. Прости за боль, за холод рук, За взгляд, блуждающий в толпе, Ведь он подарен был тебе. Прости за то, что не смогла Пройти сквозь бурю и туман И что невольно нанесла Твоей душе так много ран. Прости, мой сильный, нежный зверь, Что я, приняв твою любовь, В своей душе закрыла дверь, Тебя терзая вновь и вновь. Прости, мой верный талисман, Что ты хранишь меня надежно, А я кладу тебя в карман, Ногтем царапая безбожно. Прости, мой теплый лучик света, Что я, озябнув на ветру, Могла тобою быть согрета, А руки греть дала костру. Прости меня, мой алый парус, Что я шагнула в тень твою, Плыла и, даже не покаясь, Пробила днище кораблю. Прости меня, что я искала Другого счастья — как смешно, Как это глупо! Я ведь знала, Что Солнце в небе лишь одно! 7 июля 1995 Новосибирск «За то, что мир изменить хотела…» За то, что мир изменить хотела, За то, что гордо себя несла, За то, что песни свои я пела, Но только допеть не смогла. За то, что зла никому не желала, За то, что радость дарить могла, За то, что слезы свои скрывала, Я расплатилась сполна. За то, что мстить никогда не хотела, За то, что чистой дорогой шла, И ненавидеть совсем не умела, Когда обида мне душу жгла. За то, что дружбу ценить умела, За то, что я так любить могла, За то, что к солнцу взлететь хотела, За это сломали мне оба крыла. За то, что я так свободу любила, За то, что счастья желала всем, Что за врагов я Богу молилась, За это проклял меня Эдем. За то, что душу свою сохранила, За то, что просто хотела жить — За это жизнь меня невзлюбила, И лишь за это смогла убить. 21 января 1995 Новосибирск |
