Олег укатил куда-то на немецких танках, а я собрал свободные бортовые грузовики и снова посетил МТС. Выгребли все, до последней лампочки и напильника. Набралось на целых два четырехтонных «Мерседеса». Оставшееся в кузовах место забили бронелистами с совсем разбитых танков, зачастую даже не поддававшихся опознанию. По приезде на базу на меня набросилась Ника:

– Ты зачем металлолом притащил?

– Петровичу для развлечения… Может, что на танки прикрутит – жить-то хочется.

После перебазирования мне досталась почетная обязанность – обойти ближайшие объекты и посмотреть, что с них можно добыть полезного. А также осмотреть те точки, к которым невозможно, по разным причинам, подъехать на машине, и поискать к ним дорогу. Всего таких точек оказалось тринадцать. На первой было пусто, на второй вовсю хозяйничали немцы. Третий объект тоже был пуст, но не совсем. В сарае стояла зенитка, похоже, восемьдесят пять миллиметров, двух колес справа у нее не было. Зато рядом с ней был штабель ящиков, похоже, со снарядами, весь опутанный проводами. Какие-то веревки тянулись и к пушке, и к воротам сарая. Все это я разглядел в щель в стене – Тэнгу рычал на ворота, и я решил внутрь не лезть. По возвращении на базу, я сразу пошел к Степану, рассказать о находке.

Степан вздохнул, буркнул что-то про «эскадрон бронированных хомяков» и отправил меня к Петровичу, который подозрительно хорошо для водителя разбирался в минно-взрывном деле.

Дальше был аттракцион под названием «обезвреживание кустарной минной ловушки кустарными же методами». Как я понял из объяснений, неизвестный доброжелатель сконструировал сие приспособление для уничтожения любопытных с таким расчетом, чтобы, открыв ворота, супостат успел порадоваться трофею перед вознесением на небо. Причем, учитывая заряды в снарядных ящиках, вознестись незадачливый трофейщик должен был очень высоко.

Петрович облизнулся с выражением кота, увидевшего возможность поживиться сметаной, и, взяв с собой помощников с инструментами, выдвинулся со мной в качестве проводника к объекту. А дальше было «разминирование сложной минно-взрывной ловушки». Очень осторожно дырка, через которую я углядел «сюрприз», была расширена и внутрь засунута палка с прикрепленным к ней зеркалом. Когда Петрович убедился, что на стене растяжки не стоят, ее начали медленно и осторожно разбирать. В еще больше расковырянную дырку была вставлена ножовка, которой сделали метровый пропил вниз. Потом еще одна дырка и еще один пропил, потом третья и два пропила, замыкающих квадрат.

В это «технологическое отверстие» аккуратно и пролез Петрович, который, очень медленно и осторожно осматриваясь, стал изучать содержимое сарая. Потом был перерыв на обед, и осмотр продолжился. И только когда была выявлена вся система минирования со всеми «первичными и вторичными контурами», наступило время разминирования. Причем на каждом этапе Петрович показывал помощникам, что и как было сделано, и объяснял, почему это так сделано.

Минно-взрывная ловушка была относительно примитивной, но действенной. От ворот сарая тянулась веревка к запалу от гранаты, который должен был подорвать заряд, засунутый в камору зенитки, чтобы разворотить казенник, и ко второму запалу от гранаты, который должен был «завести» брусок тротила. От которого, в свою очередь, детшнуром была сделана разводка по подрывным зарядам в штабеле снарядных ящиков. И, на сладкое, еще и под ящиками была сделана растяжка «на расслабились».

В общем, все было рассчитано так, чтобы при открытии ворот сработали запалы, а взрыв зарядов произошел, когда вскрывшие уже войдут в сарай, пока горят замедлители. «Мастера народной самодеятельности» же после минирования покинули строение через снятые доски в задней стене, которые они потом и приколотили снаружи. Типа так и было.

Таким образом нашей добычей стала восьмидесятипятимиллиметровая зенитка, у которой были скручены два колеса с правой стороны, и десять ящиков со снарядами, взрывателями, ключами для выставления «трубки» на детонаторах и прочими причиндалами к ней. Замок пушки и оптика, на удивление, не были сняты и утащены неизвестно куда. Колеса от зенитки мы так и не нашли, наверное, они «ушли» еще до войны.

На зенитку поставили запасные колеса от «ЗиСов» и приволокли в лагерь.

Ну а после того, как очередной шухер у фрицев приключился, решил я Нику водить учить. Командир все-таки, а без машины. Ну, в смысле машину-то мы ей тоже нашли с Саней, а водить ее она не умела. Убеждать ее пришлось долго и с матом. И выглядело сие убеждение таким образом:

– Товарищ командир, мы вам машину пригнали? Пригнали. А ездить на ней кто будет? Пушкин? Учиться надо.

– Та ты что?! Я ж лево и право путаю! Нет, не буду.

– Что значит «не буду»? Не можно командиру в грузовике с бойцами ездить. А личного шофера у нас для тебя нет! Так что давай.

– Не. Я ж передавлю тут всех!

– Не передавишь. Места хватит.

– Но я…

– Никаких «но» мне! Надо, значит, надо!

Загнал я Нику за руль. Показал, что нажимать и куда в каком случае руль крутить. Сели, поехали… Правда, не вперед, а назад… А там болото… В общем, занятие отложилось на час по техпричинам – машину вытягивали. Потом был второй дубль. Поехали, наконец-то, в нужную сторону. И чуть в танк не врезались… Я вовремя руль дернуть успел.

– Ты… какого… не повернула??? – выдал я.

– Боюсь. А вдруг не туда поверну? И вообще, хватит уже. Сломаю я машину, – выдала Ника. – Вдруг врежусь?

– Хм… – я задумался. – Ну, раз так, то… СТАЖЕР, за мной!

Подвел я ее к «тридцать седьмому» и говорю:

– Значит, на нем учить буду. Его-то так просто не сломать!.. А когда бояться перестанешь, тогда и на машину перейдем.

Еще через час мне было надо выпить. Такого я не ожидал. То есть пока объяснял, что и как, вроде кивала, говоря, что все понятно. Но когда поехали… Вместо медленно вперед и направо танк понесло на максимальной скорости назад и влево. Прямо в воду. Где посреди этого полуозера-полуболота он благополучно заглох.

– ………! – выдал я. – Куда ж тебя несет-то? Да уж. Ты за рулем, как обезьяна с гранатой – никогда не знаешь, когда и куда она ее бросит. Одна польза – узнали, что танк таки плавает…

Вот после того, как нас выудили, меня к стакану и потянуло.

Однако попыток я не прекратил, и через неделю Ника таки могла ездить на подаренном ей «мерине»… Со скоростью не выше десяти километров в час, правда. Но и то хлеб.

Олег решил меня научить на подарке ездить. Боги! Лучше бы он этого не делал! Я ведь не могу сказать, что боюсь. Кто мне поверит?! Хотя… кажется, все-таки поверят, после того, как я чуть не утопила машину.

С танком получилось… еще хуже. Я его тоже чуть не утопила!

Но Олег оказался еще более настырным, чем мой инструктор по рукопашке. Через пять дней я, наконец, проехала из одного конца поляны в другой! И главное – никого не сбила!!! Ура-а-а!!!

Саня не успокоился и в один прекрасный день заявился в лагерь на «Коминтерне», тянущем за собой гаубицу Б-4 – ту самую, двухсоттрехмиллиметровую, на гусеничном ходу. Он с самого начала нашей истории все грозился ее найти и вот – нашел-таки. После этого к его словам пришлось прислушиваться посерьезнее, а то вдруг чего еще найти захочет… И ведь найдет, черт везучий!

После этого Саня с Олегом, объединяя усилия, ушли в набег на МТС, куда Сергей так и не доехал. Вернулись с приличной кучей всего, включая один Т-28 на ходу и даже КВ-1 – правда, без мотора. Это не помешало мне оккупировать «кавэшку» и даже довести Саню до белого каления своими просьбами найти «достойное сердце для этого зверя». Нет, что ни говори, люблю я тяжелые танки!

Кроме всего прочего, парни пригнали с собой и подарок для Ники – «мерс». Олег по такому случаю решил научить Нику рулить, и все ее отказы и упирания ей не помогли. В первый же день обучения Ника едва не утопила машину. Пришлось поработать, вытягивая «мерса» из болота. Тогда Олег решил схитрить и пересадил Нику на Т-37. Типа пусть научится сначала на танке, его так просто не угробишь. После этого неделю мы постоянно оглядывались, проверяя, не принесет ли этот непредсказуемый танк куда не надо не в тот момент. Но Олег не сдавался, и где-то через неделю Ника уже рулила на «Мерседесе» под аплодисменты всех обитателей лагеря. Единственный человек, который не принимал участия в этом веселье, был генерал. Уж очень тяжело ему было привыкнуть к нашим хохмам и постоянной готовности пошутить друг над другом. Война кругом же…