– Ника Алексеевна, а давайте мы с вами попьем чайку, заодно немного отвлечемся на более практические задачи, я же пока обдумаю ваши тезисы. Боец, принесите нам с товарищем Ивановой чаю.

Мне показалось, что Ника была несколько обескуражена резкой сменой разговора и сидела, о чем-то задумавшись, мне даже показалось, она сейчас не здесь.

– Вы знаете, что такое точка приложения? – начала Ника. – Точка, нажав на которую можно сдвинуть гору. Нажимая в другие места, даже с большей силой, вы ничего не сдвинете. Я считаю, и небезосновательно, что в данный момент точкой приложения служит война в тылу группы армий «Центр». Но о том, чтобы в данную минуту эвакуировать нас в Москву – на это у нас сейчас нет ни сил, ни возможностей. Думаю, что со временем мы окажемся все-таки в Москве. Для нас это тоже важно.

Отлично, Ника, в целом, постановка задачи верна, вопрос только в том, как вычислить данную точку и вектор приложения имеющихся сил. Опять же, в этом плане недооценивать наших молодых людей не стоит, над этой проблемой они ломали голову не один день. У них хранится доподлинная информация о ведении боевых действий и расстановке сил и противника, и наших. В их приборах наличествуют методы быстрой проверки правильности решений, как они говорят, программы. И время для оценки результативности у нас также имеется, и тут Ника права, без связи с командованием операцию переброски проводить не будем. И все-таки сомнения по поводу эффективности воздействия нашего отряда имеются. Слишком велико соотношение между силами вермахта и нашего крохотного отряда. Есть еще вопрос: а насколько можно доверять этим программам? До какой степени они адекватно отразят реакции вермахта на наши диверсионные удары? И реалистичны ли программы после исчезновения Гудериана? Ну, ничего, подумаем.

– Ника, – сказал я, разливая чай, – давайте вернемся к разговору по подготовке вами снайперских групп. В принципе мы уже решили, что заниматься этим надо, так как идет подготовка?

– Товарищ генерал, две группы скомплектованы, но учеба идет трудно, приходится ломать стереотипы мышления и зашоренность героикой времен прошлой войны. Мне кажется, что все местные мечтают повторить подвиг Гастелло с Матросовым.

– Кого-кого? – удивился я.

– Да были два случая в нашей истории, в первые дни войны летчик капитан Гастелло направил свой горящий самолет на колонну вражеских танков, а Александр Матросов закрыл собой амбразуру, правда, это было в сорок втором, если я правильно помню. Но никто не хочет понимать, что целей две: нанесение урона врагу и столь же главная – остаться живым.

– Вот и отлично, товарищ Иванова, я должен признать, что ваша тактика массированного использования снайперских двоек в ряде ситуаций может оказать страшное воздействие на противника, особенно двоек, подготовленных по вашим методикам. Но почему всего две пары?

– Дмитрий Михайлович, но ведь подготовка таких групп – это штучная работа. Если распыляться, сразу пойдет брак, а вы знаете, что на подготовку каждой группы уходит около двух лет? И при этом с ней работают не только командиры, но и профессиональные психологи.

– Честно скажу, не знаю, хотя что-то такое предполагал, однако, возможно, у нас нет даже пары недель, но вы беретесь за подготовку. Так почему бы не готовить большее число бойцов?

– Дмитрий Михайлович, меня на всех не хватит, а передача опыта от снайпера к снайперу происходить может, но для этого нужен талант педагога, а среди моих снайперов таковых не наблюдается.

– Ника Алексеевна, я ваши соображения понимаю, но у меня к вам просьба. Возьмитесь за подготовку еще одной группы, а в подборе бойцов вам окажет помощь лейтенант Ченцов, кстати, одна группа будет персонально закреплена за вами.

Мне показалось, Ника осталась довольна разговором и, ответив: «Есть подготовить еще одну группу!» – поднялась с табуретки и пошла к выходу.

М-да, а ведь о дисциплине представление явно имеется, вот только давно забытые «есть», «так точно» и «никак нет» без улыбки не воспринимаются, в сегодняшней рабоче-крестьянской Красной армии в ходу несколько другие фразы.

Вечером, прогуливаясь перед сном, я опять вернулся к проблеме Феномена.

Так, и до чего же мы сегодня додумались? А додумались мы до попытки оценить цели Феномена путем анализа типа характеров, реакций, нравственности и навыков наших молодых людей.

Каждый из них индивидуален, но есть нечто общее.

Что является общим?

1) Как ни странно, романтика. Порою явная, порою скрытая под пластами психических травм.

2) Что еще? Еще имеем мы искренность и то, что обычно именуют патриотизмом.

3) Дальше, имеем мы не гениев эпохи, но личностей способностями явно выше среднего.

4) Явного и яркого лидера среди них не просматривается, сделаем замечание – пока!

5) Склонности к политике опять же не просматривается, опять добавим про себя – пока!

6) Имеет место повышенная индивидуальная самостоятельность, приоритеты личной свободы часто доминируют. Что характерно, в эпохе будущего имеет место данный феномен, но носит он, если судить по их литературе, поверхностный характер.

Жаль, времени читать практически нет, а на первичное освоение новой культуры надо бы полгода.

7) Еще надо отметить дружелюбие, часто скрытое под слоем своеобразных словосочетаний.

Вот, пока, пожалуй, и все.

Теперь по различиям. А вот различий-то пока и не видно, не считать же различиями склонности к видам техники? Вот только Ника Алексеевна историк – и неплохой историк, но не военный, историк в очень странной для нашего мира области.

Ярких холериков нет, аналогично – флегматиков.

Ну, и что из этого следует? А следует из этого вывод, что все они будут действовать стереотипно, имея одинаковую нравственную мотивацию.

Все же странный подбор фигурантов. Шестеро и дама. А может, она должна играть роль того самого эмоционального взрыва? Может, это предохранитель от ошибок?

М-да. «Не все понятно в королевстве Датском – то вправо ходят, то вперед».

А если сопоставить наш «суммарный вектор психотипа героев» с тем, о чем не принято говорить вслух? Да-да, с той самой внутренней политикой государства.

Царский двор в свое время доказал свою полную несостоятельность. Полный провал кампании тысяча девятьсот пятого года, аналогично – пять миллионов погибших на германском фронте. Кстати, в сегодняшней войне на фронте мы потеряем или можем потерять, это как теперь все повернется, двадцать миллионов мужчин. Итого, за три войны около двадцати пяти – тридцати миллионов мужчин. Сильных мужчин, в репродуктивном возрасте. А каковы цели революции и дальнейшего существования государства? И как на самом деле могут влиять на историю те таинственные силы, что отправили к нам наших молодых людей, да и могут ли?

Стоп, что-то вы, товарищ Карбышев, начали метаться мыслью, как вши по белой простыне, не пора ли все отложить на завтра? Утро вечера мудренее.

Дмитрий Михайлович оказался очень жадным. Жадным до информации, хранящейся в наших ноутбуках и головах. Он умудрялся спать по нескольку часов в сутки, а в остальное время быть деятельным и бодрым. Первое впечатление, появившееся у меня при встрече с ним, незаметно заменилось другим: всегда подтянутый, собранный и внимательный офицер, такой, какими рисовали белогвардейцев в наших «реабилитационных» фильмах. Но он был именно таким. Невысокий, хрупкий, тонкий стареющий генерал с колоссальными знаниями и умениями.

Его утро начиналось с того, что выслушивал доклады всех подразделений. Оценивал «набеги» парней и предлагал следующие цели. Именно предлагал, так как, пообщавшись с нами (а мы с ним), понял, что тот самый «креатив» является отличительной чертой «будущистов», как он в шутку нас назвал. «Будущисты» прикололись и предложили звать их «попаданцами».

Информацию о себе генерал прочитал молча, слегка побледнев.

– Значит, так, да?

Я кивнула.