— Кажется, хетты наводнили Пи-Рамзес?

— Истинная правда.

— Но… где они?

— Во дворце.

— Они убили Рамзеса?

— Что за глупости?.. Это первые хетты, которые прибыли посетить Египет, и они привезли подарки нашему государю.

Хетты — гости Египта… Ошеломленный Урхи-Тешшуб растолкал толпу и очутился у главного входа во дворец.

— Ждали только тебя! — раздался громкий голос Серраманна. — Ты хочешь присутствовать на церемонии?

Оторопевший Урхи-Тешшуб позволил гиганту сарду увлечь себя в приемный зал, где толпились придворные.

В первом ряду стояли хетты с подарками в руках. Когда появился Рамзес, разговоры умолкли. Один за другим хетты преподнесли Фараону ляпис-лазурь, бирюзу, медь, железо, изумруды, аметисты, сердолик и нефрит.

Царь задержал взгляд на великолепной бирюзе; ее могли привезти только с Синая, где во времена своей молодости Рамзес побывал вместе с Моисеем. Невозможно забыть красную и желтую гору, ее тревожащие скалы и тайные лощины.

— Ты, кто принес мне это чудо, не встретил ли по дороге Моисея и еврейский народ?

— Нет, Ваше Величество.

— Ты слышал об их исходе?

— Их все боятся, так как они охотно вступают в сражение, но Моисей утверждает, что рано или поздно евреи достигнут Земли Обетованной.

Значит, друг Рамзеса все еще гнался за своей мечтой. Думая о тех далеких годах, когда его и Моисея объединяли стремления к истине и справедливости, Фараон рассеяно осмотрел груду подарков.

Возглавляющий группу хеттов склонился перед Рамзесом:

— Мы вольны свободно передвигаться по всему Египту, Ваше Величество?

— Таково условие мирного договора.

— Мы сможем почитать своих богов в вашей столице?

— На востоке города стоит храм сирийской богини Астарты, спутницы бога Сета и покровительницы моей колесницы и лошадей. Именно ее я попросил заботиться о безопасности порта Мемфиса. Бог грозы и богиня солнца, которых вы почитаете в Хаттусе, также желанные гости в Пи-Рамзесе.

Как только хетты покинули приемный зал, Урхи-Тешшуб подошел к одному из них:

— Ты меня узнаешь?

— Нет.

— Я Урхи-Тешшуб, сын императора Муваттали!

— Муваттали умер, сейчас царствует Хаттусили.

— Этот визит… это хитрость, да?

— Какая хитрость? Мы приехали посетить Египет, и другие хетты последуют за нами. Война закончилась, действительно закончилась.

Урхи-Тешшуб долго стоял неподвижно посреди большой аллеи Пи-Рамзеса, словно пораженный громом небесным.

Управляющий казначейством, которого сопровождал Амени, наконец, осмелился предстать перед Рамзесом. До сих пор он предпочитал помалкивать, надеясь, что скандал не разразится, и разум восторжествует. Но прибытие хеттов, посещение ими дворца и встреча с Фараоном — эти события вызвали некоторую ситуацию, о которой высший чиновник больше не имел права молчать.

Встретиться с Рамзесом он боялся, поэтому управляющий казначейством обратился к Амени, тот выслушал его, не сказав ни слова. Когда объяснения были закончены, личный писец Фараона вместе с сановником тут же отправился к царю, приказав ему слово в слово повторить сказанное, не упуская ни малейшей детали.

— Тебе нечего добавить, Амени?

— А стоит ли, Твое Величество?

— Ты знал обо всем?

— Моя бдительность сплоховала, я это признаю, но я все-таки принял меры предосторожности.

— Считайте оба, что эта проблема решена.

Вздохнув с облегчением, управляющий казначейством старался избегать сурового взгляда царя. К счастью, тот не стал обвинять его. Что касается Амени, он рассчитывал, что Рамзес восстановит Закон Маат в сердце его собственного дворца.

— Наконец-то, Ваше Величество! — воскликнула Мат-Гор. — Я уже отчаялась увидеть вас. Почему меня не было рядом с вами, когда вы принимали хеттов? Они были бы счастливы полюбоваться мной.

Восхитительная в красном платье с серебристыми бантами Мат-Гор вертелась среди роя служанок. Как всегда, они тщательно выполняли свою работу; убирая комнату царицы, служанки буквально сдували каждую пылинку, приносили новые драгоценности и роскошные одеяния и меняли сотни цветов, наполнявших ароматом покои Великой Супруги Фараона.

— Уволь свою прислугу, — приказал Рамзес.

Царица оцепенела:

— Но… я ими довольна.

Перед Мат-Гор был не влюбленный мужчина, а Фараон Египта. У него, должно быть, были такие же глаза, когда он сражался с хеттами при Кадеше, ринувшись один на тысячи врагов.

— Выйдете все, — закричала царица, — убирайтесь!

Непривычные к такому обращению служанки не спеша удалились, оставив на плиточном полу предметы, которые они принесли.

Мат-Гор попыталась улыбнуться:

— Что происходит, Ваше Величество?

— Ты считаешь, что твое поведение достойно царицы Египта?

— Я соблюдаю свой сан, как вы этого требовали!

— Наоборот, Мат-Гор, ты ведешь себя недостойно, потакаешь своим капризам.

— В чем меня упрекают?

— Ты осаждаешь управляющего казначейством, чтобы он выдал запасы ценностей, которые принадлежат храмам, а вчера ты осмелилась издать указ, чтобы присвоить драгоценные металлы, которые подарили государству хеттские гости.

Молодая женщина вспылила:

— Я царица, мне принадлежит все!

— Ты жестоко ошибаешься. Египтом управляет не жадность и эгоизм, а Закон Маат. Эта земля — собственность богов. Они передали ее фараонам. Фараоны же обязаны содержать земли Египта в добром здравии, процветающими и счастливыми. Во всех ситуациях ты должна была проявить справедливость. Когда правитель больше не является примером для подражания, страна придет к упадку и гибели. Необдуманные поступки могут нанести ущерб власти фараона и благосостоянию его народа.

Рамзес говорил, не повышая голоса, но его слова были острее, чем клинок кинжала.

— Я… я не думала.

— Царица Египта должна не думать, а поступать. А ты поступаешь плохо, Мат-Гор. Я отменил твой единственный указ и принял меры, чтобы помешать тебе наносить вред. Впредь ты будешь жить в гареме Мэр-Ур и появляться при дворе только по моему приказу. У тебя будет всего вдоволь, но всякое излишество отныне будет прекращено.

— Рамзес… ты не можешь отвергнуть мою любовь!

— Моя жена — это Египет, Мат-Гор, а ты не способна это понять.

Наместник Нубии больше не мог выносить присутствия и деятельности Сетау, друга Рамзеса. Благодаря дельным советам своей жены Лотос, этой нубийской колдуньи, он сумел быстро разобраться в текущих делах провинции, и главное, ему удалось заставить приняться за работу все племена, не вызвав среди них недовольства и возмущения! Это действительно был подвиг, который наместник считал неосуществимым.

Более того, каменотесы любили Сетау и помогали ему осуществить грандиозный замысел — построить в Нубии много храмов и часовен во славу Фараона и его богов-покровителей. И тот же самый Сетау наблюдал за организацией сельскохозяйственных работ и собирал подати!

Наместник вынужден был смотреть фактам в лицо, заклинатель змей, которого высший чиновник считал чудаком, проявил себя как строгий администратор. Если Сетау будет и впредь добиваться таких замечательных результатов, то положение наместника станет незавидным: его обвинят в нерасторопности и лени, и он потеряет свой пост.

Договориться с Сетау было невозможно. Упрямый, целеустремленный, он упорно шел к своей цели — сделать земли Нубии процветающими. Наместник даже не пытался его подкупить. Несмотря на высокое положение, Сетау и Лотос жили скромно, общались с туземцами и не стремились к роскоши.

Оставался только один выход — тщательно организованный несчастный случай, чтобы не возникло никаких сомнений в причине смерти Сетау. Вот почему наместник вызвал в Абу-Симбел наемника-нубийца, недавно вышедшего из тюрьмы. Хорошее вознаграждение убедит его действовать без промедления.

Ночь была темной. Образующие фасад большого храма четыре сидящих колосса, воплощавших ка Рамзеса, смотрели вдаль, пронизывая времена и пространства, которые не могли видеть глаза смертных.