— Я не общался с этим…

— Не перебивай меня, Тешонк. У меня нет доказательств, но я не сомневаюсь, что покойный Райя, ты и Урхи-Тешшуб заключили союз против Рамзеса. Смерть сирийца — это предупреждение: если остальные твои сообщники еще попытаются навредить царю, с ними произойдет то же самое. Теперь я хотел бы получить мой должок.

— Я велю отправить вам кожаный щит и дорогие сандалии.

— Хорошее начало… Ты можешь назвать какие-нибудь имена?

— У ливийцев все спокойно, господин Серраманна! Они признают власть Рамзеса.

— Пусть продолжают в том же духе. До скорой встречи, Тешонк.

Едва затих стук копыт лошади Серраманна, как ливиец, держась за живот, бросился в уборную.

Император Хаттусили был в разладе со своей супругой Путухепой. Обычно императрица ценила прозорливость супруга и правильность его намерений. Но на этот раз между ними произошла бурная ссора.

— Нужно предупредить Рамзеса об отъезде нашей дочери, — настаивала Путухепа.

— Нет, — возразил император, — нужно использовать ситуацию, чтобы узнать, способны ли мятежники действовать против нас.

— Против нас… Ты хочешь сказать, против нашей дочери и ее свиты! Ты отдаешь себе отчет, что хочешь использовать свое собственное дитя как приманку?

— Она ничем не рискует, Путухепа. В случае нападения лучшие хеттские воины защитят ее и уничтожат мятежников. Таким образом, мы достигнем двойной цели: уничтожим оставшихся врагов и скрепим мир с Рамзесом.

— Моя дочь не должна подвергаться никакой опасности.

— Я принял решение: она уедет завтра. Только когда она достигнет границы египетских провинций, Рамзеса известят о прибытии будущей жены.

Какой хрупкой казалась молодая принцесса среди хеттских воинов в тяжелых кирасах и грозных шлемах! Вооруженный новым оружием, снабженный молодыми, здоровыми лошадьми особый отряд, которому было поручено сопровождать принцессу, казался непобедимым. Император Хаттусили знал, что его дочь подвергалась опасности, но уж больно благоприятным был случай. Разве глава государства не должен поддерживать и защищать свою власть иногда даже в ущерб собственной семьи?

В многочисленных повозках находилось приданое принцессы и дары Рамзесу Великому: золото, серебро, бронза, ткани, драгоценности. И подарок, который особенно понравится Фараону: десять великолепных лошадей, за ними он сам будет ухаживать, и они поочередно будут возить его колесницу.

Небо очистилось, стояла непривычная жара. Воины задыхались и потели в своих зимних плащах. Февраль внезапно превратился в летний месяц. Эта аномалия не могла долго продолжаться; через несколько часов, вне всяких сомнений, пойдет дождь и наполнит резервуары.

Принцесса стала на колени перед отцом, который помазал ее свадебным елеем.

— Рамзес сам совершит брачное помазание, — заявил он, — счастливого пути, будущая царица Египта.

Обоз тронулся. За повозкой, куда села молодая женщина, следовала другая — не менее удобная. Это была повозка императрицы Путухепы.

— Я еду с дочерью, — сказала она, проходя мимо императора, — и провожу ее до границы.

Неприветливые горы, крутые дороги, опасные ущелья, густые леса, где мог спрятаться враг… Императрица Путухепа боялась своей собственной страны. Конечно, воины были настороже, и их количество должно было испугать любого нападавшего. Но в Хеттской империи еще недавно бушевали кровавые междоусобные войны; не попытается ли сам Урхи-Тешшуб или его противники уничтожить принцессу, символ мира?

Самым мучительным являлось отсутствие зимы. Подготовленный к этому периоду организм страдал от палящего солнца и засухи. Накапливалась необыкновенная усталость, делая путешествие изнуряющим. Путухепа заметила, что бдительность воинов уменьшилась и их силы были на исходе. Будут ли они способны отразить нападение?

Принцесса оставалась невозмутимой, как будто испытание никак на ней не отражалось. Гордая женщина освещала путь своим отчаянным желанием достичь цели.

Когда шумели сосны, и шум потока походил на шаги вооруженных людей, Путухепа вздрагивала. Где прятались мятежники? Какие действия они предприняли? Императрица хеттов часто просыпалась среди ночи, прислушиваясь к малейшему подозрительному шуму, а днем пристально вглядывалась в леса, обрывистые склоны и берега рек.

Принцесса и ее мать не разговаривали. Замкнувшись в молчании, дочь Путухепы отвергала любую связь со своим прежним существованием. Для нее Хеттская империя умерла, а будущее звалось Рамзесом.

Страдая от жары и жажды, измученный обоз миновал Кадеш и прибыл на пограничный пост Айи в Южной Сирии. Там, на лесной опушке, территории, контролируемой Фараоном, возвышалась египетская крепость.

Лучники заняли позицию у бойниц, большие ворота закрылись. Гарнизон думал о штурме. Принцесса вышла из своей повозки и села на одну из лошадей, предназначенных Рамзесу. Под недоуменными взглядами матери и командующего хеттским отрядом она галопом помчалась к крепости и остановилась у ее стен. Ни один египетский лучник не осмелился выстрелить.

— Я дочь императора хеттов и будущая царица Египта, — заявила она. — Рамзес Великий ждет меня, чтобы отпраздновать нашу свадьбу. Окажите мне хороший прием, иначе гнев Фараона сожжет Бас, как огонь.

Появился комендант крепости:

— За вами целая армия!

— Не армия, а моя охрана.

— У этих хеттских воинов угрожающий вид.

— Вы ошибаетесь, комендант, я сказала вам правду.

— Я не получал никакого приказа из столицы.

— Немедленно сообщите Рамзесу о моем прибытии

Амени простудился; глаза покраснели, грудь заложило, дыхание стало прерывистым. Февральские ночи были морозными, и бледного солнца было недостаточно, чтобы нагреть воздух. Амени заказал большое количество дров, но поставка запаздывала. Находясь в очень плохом настроении, он готовился выместить свою злобу на одном из подчиненных, когда армейский гонец положил на его стол послание из крепости Айа в Южной Сирии.

Несмотря на непрекращающееся чиханье, Амени прочитал секретный текст, набросил шерстяной плащ на льняную тунику, замотал горло шарфом и, невзирая на воспаленные бронхи, побежал в кабинет Рамзеса.

— Величество… Невероятная новость! Дочь Хаттусили прибыла в Айу. Комендант крепости ждет ваших распоряжений.

В этот поздний час царь работал при свете масляных ламп, фитили которых совершенно не дымили. Установленные на высоких деревянных канделябрах из смоковницы, они давали мягкий и ровный свет.

— Это, разумеется, ошибка, — сказал Рамзес. — Хаттусили предупредил бы меня об отъезде своей дочери.

— У крепости расположилась хеттская армия, они выдают себя за свадебный обоз!

Царь сделал несколько шагов по своему просторному кабинету, отапливаемому жаровнями.

— Хитрость, Амени, хитрость императора, чтобы проверить распространение своей власти внутри самой Хеттской империи. Обоз могли атаковать военные, противники мира.

— Как приманка… Собственная дочь!

— Теперь Хаттусили может успокоиться. Пусть Меренптах немедленно отправляется с отрядом для охраны принцессы. Прикажи коменданту крепости Айа открыть ворота и принять хеттов.

— А если…

— Приходится рисковать.

Одинаково удивленные хетты и египтяне побратались, устроили веселье, вместе пили и ели, как старые друзья. Путухепа могла спокойно возвращаться в Хаттусу, тогда как ее дочь в сопровождении вельмож и нескольких хеттских воинов продолжит свой путь в Пи-Рамзес под защитой Меренптаха.

Завтра состоится расставание. Со слезами на глазах императрица посмотрела на свою красивую и торжествующую дочь.

— Ты не испытываешь никаких сожалений?

— Я никогда не была так счастлива!

— Мы никогда больше не увидимся.

— Это закон жизни. У каждого своя судьба. А моя судьба сказочна!

— Будь счастлива, дитя мое.

— Я уже счастлива.

Уязвленная Путухепа даже не поцеловала свою дочь. Последняя связь оборвалась.