— Это совершенно ненормально, — заметил комендант крепости Айа, опытный военный. — В это время года горы должны быть покрыты снегом, и каждый день должен идти дождь. Если будет продолжаться эта летняя жара, нам не хватит воды для резервуаров.

— Мы продвигались быстрым маршем, — напомнил Меренптах, — и у меня много больных. По дороге высохли источники и колодцы. Я боюсь, что эта поездка для принцессы будет очень опасной.

— Совершенно ненормально, — повторил комендант. — Только бог мог вызвать такое отклонение.

Меренптах опасался услышать это мнение.

— Боюсь, что вы правы. В вашей крепости есть статуя-покровительница?

— Да, но она только изгоняет из окрестностей злых духов. У нее недостаточно силы, чтобы изменить климат. Нужно умолять бога, энергия которого сравнима с энергией неба.

— У вас есть запасы воды, чтобы обеспечить обратный путь?

— Увы, нет! Вам придется остаться здесь и ждать дождя.

— Если продлится это несвоевременное лето, для египтян и хеттов не хватит воды.

— Сейчас зима, и эта засуха должна скоро закончиться.

— Вы сами это заметили, комендант, она неестественна. Уезжать — рискованно, оставаться не менее рискованно.

Военный наморщил лоб:

— Но… что вы собираетесь делать?

— Сообщить Рамзесу. Он один сможет действовать.

Ка развернул на столе Рамзеса три длинных папируса, обнаруженных в архивах Дома Жизни в Гелиополисе.

— Тексты категоричны, Твое Величество. Один бог царствует над климатом Азии: Сет. Но никто из магов не может войти с ним в прямую связь. Ты, и только ты один можешь вступить в диалог с Сетом, чтобы возвратить времена года на свое место. Однако…

— Говори, сын мой.

— Однако я против этого шага. Сила Сета опасна и неконтролируема.

— Ты опасаешься моей слабости?

— Ты — сын Сети, но изменение климата требует управления молнией и грозой… А Сет непредсказуем. И Египет нуждается в тебе. Пошлем в Сирию много божественных статуй и караван с продовольствием.

— Ты думаешь, что Сет их пропустит?

Ка понурился:

— Нет, отец.

— Значит, он не дает мне выбора. Или я выигрываю сражение, которое он мне предлагает, или Меренптах, принцесса и все их спутники умрут от жажды.

У старшего сына Рамзеса не было никаких доводов, чтобы возразить отцу.

— Если я не вернусь из храма Сета, — сказал Фараон Ка, — будь моим наследником и отдай свою жизнь Египту.

Хеттская принцесса, размещенная в апартаментах коменданта крепости, потребовала разговора с Меренптахом. Он считал ее беспокойной и властной, но вел себя с почтением, какое положено оказывать знатной даме.

— Почему мы немедленно не выезжаем в Египет?

— Потому что это невозможно, принцесса.

— Погода великолепная.

— Это засуха в сезон дождей, и у нас нет воды.

— Но мы же не останемся в этой ужасной крепости!

— Небо враждебно нам, божественная воля удерживает нас на месте.

— Ваши маги ни на что не способны?

— Я обратился к самому великому из них: к самому Рамзесу.

Принцесса улыбнулась:

— Вы умный человек, Меренптах. Я скажу о вас моему супругу.

— Будем надеяться, принцесса, что небо услышит наши молитвы.

— Не сомневайтесь в этом! Я приехала сюда не для того, чтобы умереть от жажды. Разве небо и земля не в руках Фараона?

Ни Амени, ни Сетау не удалось изменить решения Фараона. Во время обеда Рамзес съел кусок мяса, вырезанного из бедра быка, воплощающего могущество Сета, и выпил крепкое вино оазисов, находящихся под покровительством того же бога. Потом, очистив рот солью, носительницей земного огня, необходимого для сохранения пищи, он сосредоточился перед статуей своего отца, который своим именем осмелился провозгласить себя земным представителем повелителя грозы.

Без помощи Сети Рамзес не мог убедить Сета. Единственный промах, небрежный ритуальный жест, отвлеченная мысль — и ударит молния. Перед лицом могущества единственное оружие — это прямота. Этой прямоте Сети научил Рамзеса, приобщая его к обязанностям Фараона.

Среди ночи царь вошел в храм Сета, построенного на месте Авариса, столицы, которую ненавидели гиксосские завоеватели. Место, посвященное молчанию и уединению, место, куда только Фараон мог проникнуть, не боясь быть уничтоженным.

Перед лицом бога Сета нужно было победить страх, затем бросить огненный взгляд на мир, узнать его в его жестокости и стать силой в его начале, в центре космоса, там, куда не проникал человеческий разум.

Рамзес поставил на жертвенник чашу с вином и миниатюрную газель, сделанную из акации. Способная переносить жесточайший зной пустыни и выживать во враждебной среде газель являлась вместилищем пламени Сета.

— Небо на твоих руках, — сказал царь богу, — земля под твоими ногами. То, что ты приказываешь, происходит. Ты вызвал жару и засуху, верни нам зимний дождь.

Статуя Сета не реагировала, ее глаза оставались холодными.

— Это я, Рамзес, сын Сети, говорю с тобой. Ни один бог не имеет права нарушить порядок мира и течение времен года, любое божество должно подчиняться Закону. Ты, как и все остальные.

Глаза статуи покраснели; внезапное тепло наполнило храм.

— Не направляй свою силу против Фараона. В нем соединены Гор и Сет. Ты во мне, и я использую твою силу для борьбы с тьмой и предотвращения беспорядка. Повинуйся мне, Сет, пошли дождь на края севера!

Молнии прорезали небо, и над Пи-Рамзесом загремел гром.

Принцесса заносчиво сказала Меренптаху:

— Мне невыносимо это ожидание! Немедленно везите меня в Египет.

— У меня приказ обеспечить вашу безопасность. Пока стоит продолжительная засуха — неблагоразумно отправляться в путь.

— Почему не вмешивается Фараон?

Капля дождя упала на левое плечо принцессы, вторая — на правую руку. Она и Меренптах одновременно подняли глаза к небу, которое потемнело и покрылось черными тучами. Сверкнула молния, за ней последовал раскат грома и пошел сильный дождь. Через несколько минут температура понизилась.

Холодная и дождливая зима, соответствующая закону времен года, прогнала лето и засуху.

— Вот ответ Рамзеса, — сказал Меренптах.

Хеттская принцесса закинула голову, открыла рот и жадно пила воду неба.

— Поехали, поехали быстрее!

Амени ходил взад и вперед перед дверью спальни царя. Стоящий со скрещенными руками насупленный Сетау неподвижно смотрел в одну точку. Ка читал магический папирус, формулы которого он произносил про себя. Во второй раз Серраманна протирал свой короткий меч тряпкой, смоченной льняным маслом.

— В котором часу Фараон вышел из храма Сета? — спросил сард.

— На заре, — ответил Амени.

— Он с кем-нибудь разговаривал?

— Нет, он не произнес ни единого слова, — сказал Ка. — Царь закрылся в своей спальне, я позвал главного лекаря царства, он согласился ее принять.

— Она осматривает его уже больше часа! — возмутился Сетау.

— Видимые или нет, ожоги Сета опасны, — уточнил верховный жрец. — Доверимся науке Неферет!

— Я дал ей много лекарств для здоровья сердца, — напомнил Сетау.

Наконец, дверь открылась.

Четверо мужчин окружили Неферет.

— Рамзес вне опасности, — сказала главный лекарь царства, — один день отдыха, и царь снова обретет нормальный ритм работы. Оденьтесь потеплее: погода обещает быть холодной и влажной.

Над Пи-Рамзесом начался дождь.

Объединенные, как братья, под командованием Меренптаха египтяне и хетты прошли через Ханаан, продолжили путь по прибрежной дороге, над которой возвышался Синай, и вошли в Дельту. На каждой остановке в малых крепостях был праздник. Во время путешествия многие воины обменяли свое оружие на флейты, трубы и тамбурины.

Хеттская принцесса пожирала глазами зеленеющие пейзажи, восхищалась пальмовыми рощами, плодородными полями, каналами, папирусными лесами. Открывающийся перед ней мир был совершенно не похож на суровое Анатолийское плато ее юности.