Но обо всем по порядку.
Десять лет (405–396 г.г. до н. э.) римляне воевали с Вейями с переменным успехом. Вейи входили в Двенадцатиградье этрусских городов, но союзники на помощь не спешили. Помогали осажденным лишь фалиски и капенцы, поскольку находились к воюющим сторонам ближе всех, да еще однажды Тарквинии набрали добровольцев грабить римские земли, но из этого ничего хорошего не вышло: римляне добычу отбили.
В годы этой долгой и малоуспешной войны выбирали не консулов, а трибунов с консульской властью. Но многоначалие не способствовало успеху. Трибуны ссорились меж собой; бывали случаи, когда они не желали оказывать друг другу помощь в трудную минуту. Правда, после того как двоих самых непримиримых оштрафовали на значительную сумму, полководцы уже опасались враждовать в открытую. Но война оставалась затяжной, а победа не приближалась.
Наконец в 396 г. до н. э. после очередного поражения двух военных трибунов от фалисков с капенцами диктатором был назначен Марк Фурий Камилл. Первым делом он казнил беглецов, что в панике бежали из лагеря под Вейями, и произвел новый набор в войска. Военное счастье сопутствовало Камиллу. Сначала он разгромил фалисков с капенцами, дабы те не могли оказать помощь осажденным Вейям, а уж затем занялся осадой этрусского города. Перед штурмом Камилл пообещал Юноне, покровительнице этрусского города, переселить богиню в Рим и устроить ей храм на Авентине. Штурм начали со всех сторон сразу. Одному из отрядов удалось проникнуть в город (возможно, по прорытому подземному ходу либо по дренажной канаве) и открыть ворота. Бой закипел на улицах. После страшной резни глашатай объявил, чтобы щадили безоружных.
Бой прекратился, и народ, явившийся под стены несчастного города специально из Рима, бросился грабить. Богатств оказалось куда больше, чем предполагали римляне. И тут Камилла охватил суеверный страх. Уж слишком большая выпала удача! Вдруг боги и люди позавидуют победителям? Камилл обратился с мольбой к богам: пусть за эту удачу боги не требуют с Рима слишком большую цену. Говорят, произнося эту молитву, Камилл, как и положено, поворачивался по кругу направо, но вдруг споткнулся и упал. То был знак. Боги через несколько лет взыскали с Рима соразмерную плату.
После грабежа наступило время исполнения обязательств перед Юноной. Юноши тщательно вымылись, оделись в белое и отправились в храм богини. Но все стояли в нерешительности: боялись тронуть святыню. И тут один из юношей крикнул: «Хочешь ли, о Юнона, идти в Рим?» и, говорят, богиня кивнула в ответ.
Статую перевезли в Город, где ей на Авентине был построен храм. А пленных продали в рабство, и вырученные деньги поступили в казну. Марк Фурий Камилл справил триумф и первым въехал в Рим на четверке белых лошадей.
Однако народ был Камиллом недоволен: его обвиняли в неправильном разделе добычи, в том, что он отобрал у народа десятую часть, якобы обещанную Аполлону. Особенно возросло недовольство, когда Камилл после очередной победы добычу отдал в казну, а не солдатам. Обиды все множились, триумфатора обвинили в растрате. В конце концов, Камилла потащили в суд. Он собрал у себя представителей своей трибы и клиентов, и они стали совещаться, что делать. Друзья обещали заплатить штраф, каким бы большим он ни был, но от суда Камилла они спасти не могли. Тогда Камилл удалился в изгнание. Заочно его приговорили к штрафу в 15 000 тяжелых ассов.
А страшная опасность была уже близко: галлы перевалили через Альпы и стали спускаться на равнины. Этруски оказались между двух огней — с одной стороны их теснили галлы, с другой — все больше набирал силу Рим. Галлы осадили этрусский город Клузий. Мало надеясь на помощь, этруски все же послали в Рим послов, умоляя спасти их. И Рим помог. Но не из благородства или чувства справедливости, но лишь по глупости. Отправленные в Клузий послы — три сына Марка Фабия Амбуста — сначала стали вести переговоры, пытаясь примирить галлов и этрусков. Но галлы потребовали от этрусков землю, те отказались, переговоры прекратились, дело дошло до битвы. Римские послы имели глупость ввязаться в бой на стороне клузийцев. К тому же один из воинственных юношей убил галльского вождя и был узнан. Галлы отправили своих послов к римлянам с требованием выдать Фабиев, нарушивших право народов. Но нарушители были слишком знатны, и народное собрание, на чью волю сенат передал решение этого вопроса, отказалось выдать Фабиев. Зато их избрали на следующий год военными трибунами с консульской властью. После таких обид галлы забыли про Клузий и двинулись на Рим.
Римлянам удалось собрать четыре легиона. Со вспомогательными войсками республика смогла выставить 40 000 солдат. Но беда в том, что эта армия была плохо обучена, большинство в первый раз взяли в руки оружие. Войско вышло навстречу неприятелю и встретило галлов в 11 милях от Города.
Битва с галлами произошла 18 июля 390 г. до н. э. (Битва при реке Аллии).
Военные трибуны, даже не соорудив лагеря, где можно было бы укрыться на случай поражения, выстроились в боевой порядок. Римский строй был слишком растянут — так военачальники попытались предотвратить обход противником с тыла. Но все равно строй был короче, чем у галлов. К тому же резерв римляне поставили на холме за правым флангом, и, увидев эти войска, вождь галлов Бренн решил направить удар именно на правое крыло, чтобы первым делом лишить римлян резерва. Едва начался бой, как римляне дрогнули. Левый фланг, даже не вступив в бой, пустился в бегство. При этом бежать им было практически некуда: за спиной у них был Тибр. Страшная резня произошла на берегу Тибра. Многие утонули в реке. Но самые быстроногие (и немало) добрались до города Вейи. Беглецы же с правого фланга кинулись в Рим.
Победители-галлы даже не спешили в Город. Они собирали доспехи убитых и складывали в кучи. А Город был в ужасе. Оставшимися силами оборонить Город не было никакой возможности. Но после столь унизительного поражения римляне проявили удивительную стойкость духа — еще не раз в их истории будут минуты небывалого подъема после страшной катастрофы. Юноши и самые крепкие из сенаторов укрылись в крепости на Капитолии, которую решено было оборонять до последнего. Часть женщин ушли со своими мужьями и сыновьями в крепость — бросить их в Городе мужчины просто не могли. Чтобы народ не обвинил патрициев и сенат в предательстве, старики — триумфаторы и бывшие консулы, которые уже не могли сражаться, заявили, что не оставят Город. Большинству населения негде было укрыться. Толпа кинулась через Тибр, неся то, что можно унести, в надежде спрятаться в деревнях или соседних городах. Девы-весталки часть святынь положили в пифос[26] и закопали. Взяв с собой самые ценные святыни, весталки пошли вместе с остальными через Свайный мост пешком. Один из беглецов, плебей Луций Альбин вез на телеге свою жену и детей. Увидев бредущих пешком весталок, он велел жене и детям слезть с повозки, усадил жриц и доставил их в этрусский город Цере.
После того как в Риме закончились приготовления к обороне крепости, старцы разошлись по домам. Готовясь к смерти, они оделись в праздничные и священные одежды и уселись на курульные кресла, ожидая прихода врага. При этом они совершали определенный ритуал принесения себя в жертву, когда вместе с собой человек обрекал подземным богам и своих убийц.
И вот галлы вступили в незапертые Коллинские ворота в Рим. Оставив напротив крепости небольшой отряд, дабы римляне не совершили вылазку, галлы кинулись грабить Город. Один из галлов погладил по бороде сидящего в своем кресле старика Марка Папирия, и старик, разгневавшись, ударил наглеца жезлом из слоновой кости. Папирий тут же был убит. После этого началась беспощадная резня, дома подожгли, Рим запылал. Осажденные в крепости видели, как галлы уничтожают Город, но ничего не могли поделать.
Закончив грабежи, галлы решили штурмовать Капитолийскую крепость. Однако склоны холма были слишком крутыми. Защитники встречали нападавших на середине склона и сбрасывали вниз. Взять Крепость приступом было практически невозможно. Часть войск осталась осаждать крепость, а часть отправилась грабить окрестности.
