От таких слов Дмитрий Иванович тут же насупился, но немного подумав, сказал:

— И с такими деятелями прокуратура тоже должна бороться.

Сергей подался вперёд и строго сказал:

— Батя, прокуратура это око государево, она должна не бороться, а надзирать за исполнением закона, ну, и ещё расследовать особо тяжкие преступления. Вот когда все элеваторы будут принадлежать продовольственным компаниям, тогда на них мыши и крысы ни одного зёрнышка не съедят, их коты ещё на подходе к ним сожрут. Я лично руководил строительством семи элеваторов для нашего «Главпродснаба» и хорошо это знаю.

Дмитрий Иванович попытался возразить:

— А как же тогда госрезерв, Серёга?

Сергей отмахнулся и воскликнул:

— Батя, зачем, спрашивается, государству заморачиваться с зерном? Его нужно немедленно пускать в переработку, а в госрезерв отдавать тушенку, макароны высшего сорта, муку, да, и ту не хранить дольше двух лет, чтобы не пропадала зря. Пойми, если в каждой области будет создано по две, три мощные продовольственные компании, то они очень быстро накормят всю строну досыта и создадут такие стратегические запасы продовольствия, что нам никакие неурожаи не будут страшны.

— Да, тебе точно есть о чём поговорить с Юрием Владимировичем, Серёжа. — Задумчиво сказал Дмитрий Иванович. — Ну, что, орлы, позавтракали? Остался последний рывок и мы в Москве. Серёжа, может быть Володя сядет за руль, а ты вздремнёшь?

Сергей отрицательно помотал головой и ответил:

— Всё нормально, батя, я чувствую себя прекрасно. К тому же на такой дороге фиг заснёшь, это не автобан. — Рассмеявшись, он добавил — Я как-то раз в Латвии одного лабаса чуть не задушил, когда он стал мне что-то вякать про то, что мы их оккупировали когда-то, но потом сдержался и только сказал ему, что оккупанты никогда не строят на захваченных территориях таких дорог, которые мы построили им. Вообще-то надо мне было тогда набить ему морду.

Они вышли из кафе и расселись по машинам. Им действительно осталось ехать всего ничего. Сергей же по мере приближения к Москве становился всё мрачнее и мрачнее. С куда большим удовольствием он действительно просто нашел бы себе уютную норку и жил в ней там с тихо и незаметно.

Москва в первую очередь поразила Сергея тем, что в ней было очень мало машин на дорогах, хотя они и приехали туда в половине второго. Виктор позвонил из телефона-автомата своему дяде на работу и они поехали за ним на Лубянку, чтобы после этого сразу же отправиться в Переделкино. Дед Лены уже был там и ждал дорогих гостей. Хотя Иван Григорьевич не был ни писателем, ни театральным работником и проработал всю свою жизнь в оборонной промышленности, он купил ещё после войны в этом посёлке себе дачу по соседству с дачей одной актрисы как раз именно потому, что был большим поклонником не столько театра, сколько этой красавицы, из-за чего от него и ушла жена. Теперь, когда его любовницы давно уже не было в живых, Иван Григорьевич мечтал о том, чтобы его внучка жила с ним. Похоже, что дело шло именно к этому. Сергея мало интересовали музыкальные способности Володи. Куда больше он был заинтересован в его деловой хватке, ведь он был не только музыкантом, в кабаках Володя лабал только по вечерам, но ещё и цеховиком.

Когда они подъехали к нужному им дому, Сергей озадаченно почесал затылок, увидев за новеньким забором здоровенный двухэтажный коттедж, сложенный из брёвен. Домина была покрашена в зелёный цвет, а все окна окаймлены резными белыми наличниками, так что выглядела довольно мило. Ленин дед, высокий крепкий мужик лет шестидесяти пяти, одетый в полушубок, открыл ворота и они заехали во двор. Места хватило для всех трёх машин. С кряхтением, оханьем и облегчёнными вздохами все стали выбираться из машин и знакомиться с двумя старыми москвичами. Правда, дядька Виктора коренным москвичём всё же не был. Пожимая руку Сергею, он спросил:

— Молодой человек, так это вы и есть тот самый Сергей, которому очень нужно встретиться с Юрием Владимировичем. Почему, хотел бы я полюбопытствовать.

Виктор тут же налетел на него:

— Дядь Ген, дай Серёге хоть дух с дороги перевести! Я хоть подремал в Вовкиной машине, а он больше суток за рулём сидел.

— Да? — Притворно изумился Геннадий Игоревич — Так зачем тогда, спрашивается, ты выдернул меня из кабинета?

Сергей похлопал Виктора по плечу и сказал:

— Геннадий Игоревич, сейчас мы занесём в дом все наши вещи и вам уже через десять минут всё станет ясно. Я мог бы сказать вам это и сейчас, но будет лучше, если вы сначала всё-таки посмотрите на то, что я с собой привёз.

— Тем более, что это уже работает, дядь Ген! — Воскликнул Виктор — Недавно по Серёгиной наводке мой друг повязал одного убийцу и его родственничка, хапнувшего три с половиной миллиона рублей и это только начало, поверь мне.

— Что же это за наводка такая была? — Спросил своего племянника генерал-майор КГБ — Ты же сказал мне, что Сергей москвич. Откуда он может знать что-либо об убийце живущем в Пятигорске? Он что, экстрасенс?

Дмитрий Иванович, который уже познакомился с дядей Виктора, усмехнулся и сказал:

— Товарищ генерал, если бы жених моей дочери был экстрасенсом, то я и то перенёс бы это легче.

Юля тотчас дёрнула его за руку и воскликнула:

— Папа, не говори так про Серёжу! А то Геннадий Игоревич ещё подумает, что ты им недоволен.

Генерал улыбнулся и сказал:

— Наверное действительно давайте зайдём в дом и поговорим обо всём там. Если, конечно, Сергея в тепле не разморит и он не уснёт, а то ведь с дороги и такое может случиться.

Сергей демонстративно достал из внутреннего кармана невзрачного виду упаковку с голубыми капсулами, достал одну, проглотил и с вызовом в голосе сказал:

— Ну, вот, теперь я точно ещё часов двадцать не усну и к тому же через пять минут голова у меня будет работать, как компьютер. Новейшая разработка нашей военной медицины. Хорошо натренированный боец спецназа на одной такой таблетке может продержаться двадцать четыре часа после того, как он не спал целые сутки и к тому же пробежал вёрст шестьдесят по горам с полной выкладкой. Фенамин этому зелью даже в подмётки не годится и к тому же эта химия не сжигает организм. — Увидев удивлённы взгляд Дмитрия Ивановича, он сказал — Батя, не волнуйся, у меня с собой есть не только две сотни упаковок этого стимулятора, но и вся технологическая карта его производства включая даже чертежи того оборудования, на котором он производится.

— Так-так, молодой человек, мне уже стало очень интересно, что же это за стимулятор такой. — Посмотрев на Сергея с прищуром сказал Геннадий Игоревич.

— Дядя Гена, ты так говоришь, словно тебя совершенно не заинтересуют имена чужих агентов, работающих сейчас в Союзе, а также предателей и всех прочих преступников, особенно серийных убийц и маньяков. — Язвительным тоном сказал Виктор — А ведь они тоже известны Серёге. Практически все до единого.

Сергею показалось, что даже генеральская папаха на голове Геннадия Игоревича Столбова приняла стойку, словно пойнтер, учуявший дичь, не говоря уже о том, что лице его сразу приобрело втрое более заинтересованное выражение. Генерал глухо кашлянул и тотчас поинтересовался:

— Сергей, так может быть мы лучше сразу поедем в управление и там поговорим с вами на эту тему?

Виктор разошелся окончательно и смеясь сказал:

— Эх, дядя Гена, плохо ты меня знаешь. Да, с тем досье, которое задарил мне Серёга, я и сам знаешь каким сыщиком стану? Шерлок Холмс на пенсию выходит. Поверь, дядь Ген, я тебя вовсе не за этими пустяками потащил в Переделкино, а для куда более серьёзного и важного разговора.

— Ну, так что же мы тогда стоим во дворе? — Воскликнул генерал — Иван Григорьевич, ведите нас в дом.

Виктор бросился помогать Володе, отвязывающему от багажника, поставленного на бежевую «Волгу», тюк с телевизором, плотно упакованный в брезент. Полковник же Романов подошел к своему будущему зятю и попросил: